— Да и сахара в нем валом, что опять же…
— Полностью тебя поддерживаю.
— Лучше вот куриной грудки, да риса отварного. Или макарошек. Или гречи…
— Правильно, у тебя режим!
Я наконец-то посмотрел на своего соседа и увидел, как блестели его глаза. А смотрел он строго на мою руку, в которой я держал салфетку с печенюшками. И взгляд этот был голодный-голодный.
— Но вообще, наверное, иногда можно, — пожал я плечами. — Будешь?
— Ну только если кусочек… — смущаясь, ответил Миша.
Осторожно, словно это была драгоценность, Миша подцепил одну печеньку, после чего она моментально пропала в недрах черной горы. Для себя же спиздил, очевидно. Дал слабину. А сейчас решил избавиться, сбагрив мне. Но меня-то не проведешь. Эх, Миша-Миша, как же много нам предстоит работы по принятию себя…
Я только покачал головой и продолжил жевать. До главного учебного корпуса было еще минут пять ходьбы, как раз успеем доесть.
Ударная доза сахара из печенюх сделала свое дело — мои глаза немного открылись. Правда, ненадолго — уже к концу первой пары я распластался по парте и бессовестно дрых, как, впрочем, половина нашего потока. Мишаня же, как истинный дисциплинированный ботан, все аккуратно записывал за преподом в общую тетрадку. Кстати, первой парой у нас был этикет.
После мы выдержали спаренную лекцию по истории Российской Империи, во время которой Мишаня успел что-то схомячить из припасенного судочка, и на этом для первого дня все. В ректорате и студсовете понимали, в каком мы были состоянии, так что теория магии и практикумы унесли на конец недели, как и физическую подготовку.
В столовой, где сейчас на обед собралась вся гимназия, мы опять приковывали к себе массу взглядов. Половина глазела на меня — все же, первая дуэль в учебном году, да еще и между первокурсниками, вторая половина — на Мишаню. Точнее, на его поднос.
Не знаю, о чем договорился этот ирод с ректором, но при виде мощного негра кухарки и обслуга мигом засуетились. Специально для моего соседа откуда-то из недр кухни приволокли целую гору расфасованных по контейнерам порций, а на тарелку нагрузили риса, яиц, куриного филе, каких-то тушеных овощей, литровый графин со взбитой жижей непонятного происхождения и не бог весь что еще. По сути, только одной порцией Иванова можно было бы накормить четверых крепких мужчин, а соседушка собирался вхомячить это в одно лицо.
— Ты не треснешь? — спросил я, пытаясь втиснуться со своей тарелкой за стол, который был буквально завален едой соседа.
— Мне надо минимум шесть тысяч калорий в день и хотя бы четыреста граммов белка, иначе схудну, — прогудел Мишаня, резво приступая к поглощению пищи.
— Я боюсь спросить, что в графине, — сказал я, косясь на мутное пойло белесого цвета.
— Детское питание, — прогудел Миша. — Белка добрать… А то много кушать тяжело…
На эту жесть мне ответить было нечего, и я приступил к своему мясному рулету. Впрочем, поесть нам не дали. Только я отправил пару кусков в рот, к нашему столу подошла целая делегация старшекурсников.
— Штейн! — грудастая рыжая девица с золотистым значком на лацкане форменного синего пиджака буквально прыгнула на Мишаню. — Вы едва стали студентом нашего прекрасного учебного заведения, а уже устраиваете дуэли! И не абы с кем! Вы вообще понимаете, какая подготовка у господина Шереметева⁈ Я, как заместитель председателя студсовета крайне рекомендую вам принести извинения и попытаться уладить конфликт миром!
Группа поддержки за спиной рыжухи только кивала головами, как болванчики. Вот уже где жополизы.
— Заместитель, простите, но вы обознались, — совершенно спокойно ответил Мишаня, садясь ровно.
— Не включайте дурачка, Штейн! Я приехала только сегодня, но мне уже доложили, что вас будет двое! Некий Штейн и Иванов! Один из них — единственный темнокожий студент в нашем заведении, а с ним будет щуплый и невзрачный простолю… — она поняла, что сболтнула лишнего, — я хотела сказать, обычный студент! Обычный! Совершенно средних размеров и обычного цвета! Вот!
— Я, вообще-то Михаил Иванов, — пробасил Мишаня.
Заместитель собралась ляпнуть что-то еще, но тут до нее дошло.
Не знаю, кто из ее свиты устроил ей такую подставу, но мне казалось, что уже даже вечно бухие сантехники в радиусе трех километров от гимназии были в курсе, как я выгляжу. И только до этой девицы новости доходят со скоростью голубиной почты.
Она медленно перевела взгляд на меня, всего такого невинного и тихого, продолжающего ковырять рулет, потом — зыркнула на свою свиту.
— Ха! — воскликнула девица. — Тогда все еще проще! Немедленно извинись перед Антоном и забудем об этой тупой дуэли!
— Нет, — ответил я.
— Ну, вот и слав… ЧТО ЗНАЧИТ НЕТ⁈ — взвилась заместитель. — Почему это нет⁈
— Не хочу, — ответил я.
— Ты понимаешь, против кого выходишь? — громко сказала заместитель, а после наклонилась совсем низко, так, что ее мог слышать только я и Миша. — Ребята, я тут по доброте душевной, спасаю ваши задницы. Откажитесь от дуэли, есть благовидный предлог в виде давления со стороны студсовета. Я не хочу начинать год с переписывания списков и подготовки похоронки вашим мамашам.
— Нет, — опять ответил я, а Мишаня только важно покивал, поддерживая мое упорство. — Господин Шереметев повел себя неподобающе, я бы даже сказал, — я повысил голос, — как свинья, и он искал этой драки. Так что он поплатится. Внимание всем! Он поплатится! Все услышали? Славненько…
Если ты вылетел с зимней дороги, выкручивай руль в сторону заноса.
— Шереметев вас размажет по всему стадиону, идиоты, — прошипела рыжая, после чего выпрямилась.
— Пусть попробует, — пожал я плечами, возвращаюсь к рулету. — Что-то еще, госпожа заместитель?
И так театрально поднял бровку.
— Придурки… Очень жаль, ну что же, ваше право, — уже громче закончила девушка, после чего развернулась на каблуках, и, взмахнув своей рыжей гривой, быстро-быстро ретировалась.
— Что это было? — спросил я Мишу.
— Без понятия, — пожал плечами Иванов.
— Валерия у нас такая, заботливая, радеет за студентов… — внезапно послышалось у меня над самым ухом, хотя мы сидели с Мишей вдвоем.
От неожиданности я вскочил, едва не опрокинув стул. На свободном месте рядом со мной, совершенно непонятно как, откуда-то материализовался студент. Причем по щетине было видно, что старшекурсник, а по помятому лицу и запаху перегара — еще и участник вчерашней пьянки. Рыжеватые волосы, грубое, длинное лицо и взгляд из-под опущенных век. Рубашка в штаны не заправлена, пуговицы застегнуты вообще с перекосом. Казалось, он вылез из какой-то помойки и прямиком — за наш стол. И если присмотреться, он, блять, буквально выглядел как мужская версия девицы, которая только что пыталась отговорить нас от дуэли. А это было самым криповым.
— Я тут ставки принимаю, на тебя, кстати, один к двенадцати. Худший кэф на моей памяти. — Ткнул в меня парень. — А вот на тебя, Мамба, наоборот, три к одному, если дело дойдет до разборок секундантов.
— Ты кто такой? — спросил я, осторожно усаживаясь на место.
— Валера, — удивленно ответил парень, будто бы мы должны знать его в лицо. — Валера Воронцов.
— Миша, — протянул руку Иванов.
— Да, в курсе, — ответил Валера, пожимая ладонь гиганта. — Так что думаете, справитесь с очередным Шереметевым?
— В смысле, очередным? — спросил я.
— В смысле, что каждый Шереметев начинает учебу с того, что бросает кому-нибудь вызов. Самоутверждаются они так, — пожал плечами Валера.
— Слушай, почему ты так похож, на эту… — не выдержал я.
— На Валерию? — усмехнулся Валера. — Так это сеструха моя. Младшая.
Я еще раз окинул взглядом этого распиздяя. Вот уж где точно природа отдохнула. А еще забавно, что старшие Воронцовы не слишком заморачивались, когда придумывали своим детям имена.
— Ну, так что по дуэли? Я еще не ставил, думал на тебя зарядить… — лениво протянул Валера.
Краем глаза я увидел, как парень аккуратно подтянул к себе вилку, а через секунду резко, без какого-либо предупреждения, попытался ударить меня ею в лицо. Время замедлилось, как при получении посланий от грузовика-куна, но не остановилось. Я успел поднять ладонь и заблокировать удар, перехватив локоть парня.
