И здесь Маркс имеет в виду вещи, а не что-либо другое.

Почти все наши критики структурализма глубоко убеждены, что отношения между вещами это то же, что и отношение между словами. Если у философов и появляются специальные работы, посвященные категориям вещи, свойства и отношения, то подобного рода работы не дают никакого ответа на поставленный нами вопрос.

Различных отношений существует великое множество. Можно говорить о синтагматических и парадигматических отношениях, отношениях генетических, отношении принадлежности, отношении между предложениями, отношении части к целому, отношении признака к предмету, причинно-следственных отношениях, семейных, дипломатических отношениях, отношениях между полами, классовых отношениях, отношениях правовых, количественных отношениях, бинарных отношениях, отношении между звуком и значением, ассоциативных отношениях, торговых отношениях и т.д.

Отношения между вещами в очень сильной степени зависят от свойств самих вещей. Существует, например, определенное отношение между видом растения или животного и окружающей средой. Определенные виды животных и растений могут существовать только в определенных районах земного шара. Это отношение зависит от определенной физической принадлежности данного растения или животного к определенной среде. Человек может вступать во многие отношения с другими людьми, но количество и характер этих отношений во многом будут зависеть от качеств данного человека. Иначе и быть не может. Отношения не могут существовать сами по себе. Они могут быть только отношениями между вещами. Если вещь вступает в какие угодно отношения и отношения абсолютно индифферентны к самим вещам, то это значит, что сами вещи лишены какой-либо качественной определенности.

Как уже указывалось выше, классики марксизма, говоря об отношениях, имели в виду отношения вещей. Грамматических отношений специально они не рассматривали. А эти отношения могут иметь свою специфику.

Надо помнить, что примат свойств вещей и в этих случаях является определяющим. Возьмем для примера такое отношение, как отношение субъекта к объекту. Совершенно очевидно, что оно может существовать только в случае, если глагол переходный. Установление обусловленности отношения здесь настолько очевидно, что даже не требует специальных исследований.

Если взять такое пространственное отношение, как местоположение одного предмета внутри другого предмета, то такое отношение зависит только от одного свойства предмета, от его размеров, обеспечивающих возможность вмещать другой предмет. Если это условие соблюдено, то вы можете помещать внутри одного предмета любой предмет, наделенный какими угодно качествами. Все эти качества при соблюдении указанного условия не будут оказывать абсолютно никакого влияния на качество самого отношения.

Такое пространственное отношение, как положение предмета между двумя предметами или среди других предметов, будет еще более абстрактным. Здесь отношение будет очень мало зависеть от качеств самих предметов. Буквально то же можно сказать и о таком пространственном отношении, как движение от предмета. Здесь такие качества предмета, как его размеры, почти не играют сколько-нибудь значительной роли.

Родительный падеж в различных языках может выражать часть целого, ср. крыша дома, колесо телеги, рукав пальто, конец деревни и т.д.

Здесь очень трудно найти качество предмета, от которого зависело бы данное отношение. Может быть единственным свойством здесь является способность предмета делиться на цельнооформленные части. Отсюда можно сделать один, весьма важный, вывод: отношения между словами в языке более абстрактны по сравнению с реальными отношениями, существующими между различными вещами. Языковые отношения обладают огромной инклюзивной способностью, т.е. они могут включать в себя, покрывать собой огромное количество самых различных жизненных отношений.

Человек может вступать в самые различные отношения с другими людьми и предметами окружающего его мира. Он может вступать в брачные отношения, завязать торговые отношения, может стать владельцем имущества, получить какие-либо права, стать членом партии, организации, сберкассы, акционерного общества, заключить с кем-либо договор, стать должником кого-нибудь. Все эти типы отношений могут быть описаны одним и тем же языковым способом, например, он стал мужем, коммерсантом, владельцем имущества, членом партии, должником кого-либо и т.д.

Иначе и быть не может. Если бы в языке каждый раз выражалась специфика различных отношений между вещами, то язык был бы настолько перегружен различными деталями, что перестал бы быть удобным средством общения. Поэтому отношения между словами должны быть более абстрактными, более общими. Реальное качественное различие в них часто или стирается, или выступает в каком-то крайне обобщенном виде.

Дело в том, что свойства самих предметов никогда не определяют отношений между словами языка во всей их совокупности. Часто в роли такого определителя выступает лишь одно свойство и притом самое второстепенное. Например, такое локальное отношение, как местонахождение одного предмета внутри другого предмета, определяется только размерами вмещающего предмета и ничем другим.

Если некоторые русские лингвисты говорили о чрезвычайной абстрактности грамматических отношений и даже были попытки сравнивать грамматику с геометрией, то все это не так уж далеко от истины. Наши лингвисты и философы активно борются против какой бы то ни было абстракции отношений, но эта критика часто бьет мимо цели по причине своей крайней абстрактности. Так, например, П.Н. Денисов утверждает, что

Однако здесь довольно трудно понять, как все это происходит. Различные лексические отношения в гораздо большей степени обнаруживают зависимость лексических отношений от значений слов, ср., например, семантическое поле времени, в которое входят слова типа поздно, скоро, час, предосторожность, сегодня, вчера и т.д.

Приходится отметить, что в самой трактовке категорий вещь, свойство, отношение в их преломлении в языке имеются большие недостатки. Многие наши лингвисты и философы справедливо критикуют структуралистов за то, что последние абсолютизируют отношения, превращают их в нечто не зависимое от вещей. В то же самое время критики механистически отождествляют отношения вещей с отношениями между словами, забывая об их специфике. Эти отношения не только более абстрактны, но сама их абстрактность не находится на одном и том же уровне.

Проблема отношений – сложный вопрос. Она требует более творческого подхода и более тщательной детализации.

Гипотеза о возможности происхождения группы родственных языков от одного языка-предка, из одного источника возникла еще в прошлом веке Еще задолго до ее появления было замечено, что в некоторых индоевропейских языках, практически исключающих какое-либо взаимное понимание их носителей, иногда встречаются сходные слова, ср. рус. брат, нем. Bruder, перс, birädär, гр. φρατηρ ʽчлен фратрииʼ (перв. брат), лат. frater ʽбратʼ; гр. νεος ʽновыйʼ, лат. novus, рус. ʽновыйʼ, тадж. nav, др.-инд. navaḥ; гр. πεντε, рус. пять, перс, pänӡ и т.д. Позднее было обращено внимание на звуковое сходство некоторых формативов, ср. рус. несут из nesonti, лат. ferunt ʽнесутʼ, др.-гр. дор. φεροντι ʽони несутʼ, др.-в.-нем. nimand ʽони берутʼ и т.д.