«Типичный образ, – отмечает П.А. Сотникян, – указывает на соответствующего реального носителя идеи.
Обыкновенным объектом мысли в научной области является то общее содержание, которое выделяется из типичного образа. В актах мышления, где внимание сосредоточивается на увязке отдельных положений, такой объект мысли не приводится в отношение к реальным его носителям; это последнее имеет место лишь тогда, когда внимание специально сосредоточивается на этом моменте или когда мысль непосредственно обращается к реальному носителю идеи»[198].
Такой тип мышления можно легко представить. Предположим, какой-то человек, слушающий радио, услышал два сообщения: В субботу наблюдалось извержение вулкана Стромболи. Сегодня в Нью-Йорке перед зданием ООН прошла демонстрация. Допустим, что слушающий никогда не видел вулкана Стромбали, ни Нью-Йорка, ни здания ООН, не знает, что представляет собой демонстрация. Совершенно очевидно, что у этого человека не возникнет никаких отчетливых образов реальных объектов. Он улавливает только логическую связь между предметами мысли, о которых у него имеется самое неопределенное представление.
В реальной действительности мышление человека представляет совокупность различных типов мышления, постоянно сменяющих друг друга и взаимно переплетающихся.
Мышление без слов так же возможно, как и мышление на базе слов. Словесное мышление – это только один из типов мышления.
Проблема идиоэтнического и универсального в языке
Проблема идиоэтнического и универсального в языке, будучи частью проблемы взаимоотношения языка и мышления, неоднократно привлекала к себе внимание языковедов. Наиболее ярко это стремление выразилось в попытках создания так называемой универсальной грамматики. Лингвисты, вынашивающие эту идею, были убеждены, что грамматика представляет прикладную логику и поэтому можно установить принципы, лежащие в основе грамматики существующих языков. Универсальный компонент в языках мира сводился таким образом к логическому содержанию грамматических форм.
Некоторые лингвисты утверждали, что единообразие языковых процессов проявляется не в отдельных словах, звуках и флексиях, а в отношениях между словами, т.е. в синтаксисе[199].
Интересна в этом отношении идея о существовании так называемых понятийных категорий. Вопрос о существовании в сознании людей понятийных категорий впервые был более или менее отчетливо поставлен Отто Есперсеном.
«Приходится признать, – писал Есперсен, – что наряду с синтаксическими категориями, или кроме них, или за этими категориями, зависящими от структуры каждого языка, в том виде, в каком он существует, имеются еще внеязыковые категории, не зависящие от более или менее случайных фактов существующих языков. Эти категории являются универсальными, поскольку они применимы ко всем языкам, хотя они редко выражаются в этих языках ясным и недвусмысленным образом. Примером такой понятийной категории может служить пол. Пол существует в реальном мире, но не всегда выражается в языке»[200].
И.И. Мещанинов относит к понятийным категориям субъект и предикат, атрибут, прямой и косвенный объект, предметность и атрибутивность[201]. По мнению А.В. Бондарко,
«в семантическом содержании вида и способов действия… находят отражение такие признаки, которые не являются специфическими только для славянских языков. Таковы признаки длительности, процессности, повторяемости или неповторяемости; ср. также такие признаки в области способов действия, как результативность, начинательность, ограничение длительности»[202].
Следует также отметить, что советские философы усматривают наличие универсального компонента в логическом мышлении.
Особенности идиоэтнического компонента в языках мира можно легче всего понять, подвергая критическому анализу современные неогумбольдтианские теории в языкознании.
Возможность выражения человеческого мышления при помощи различных языков, часто сильно различающихся по своему словарному составу и грамматическому строю, послужило основанием для теорий, согласно которым язык рассматривается как творец действительности, создающий у каждого народа свое особое видение мира.
В пределах самого языкознания это направление было начато В. Гумбольдтом. Такая постановка вопроса представлена в следующем его высказывании:
«Так как ко всякому объективному восприятию неизбежно примешивается субъективное, то каждую человеческую индивидуальность независимо от языка можно считать носителем особого мировоззрения. Само его образование осуществляется через посредство языка, поскольку слово в противоположность душе превращается в объект всегда с примесью собственного значения и таким образом привносит свое своеобразие. Но в этом своеобразии, так же как и в речевых звуках, в пределах одного языка наблюдается всепроникающая тождественность, а так как к тому же на язык одного народа воздействует однородное субъективное начало, то в каждом языке оказывается заложенным свое мировоззрение. Если звук стоит между предметом и человеком, то весь язык в целом находится между человеком и воздействующей на него внутренним и внешним образом природы. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять и усвоить мир предметов… Это положение ни в коем случае не выходит за пределы очевидной истины. Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено его языком. Тем же самым актом, посредством которого он создает язык, человек отдает себя в его власть: каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг»[203].
Американские исследователи, изучавшие культуру и язык первых обитателей американского континента – многочисленных индейских племен – пришли к тем же выводам.
«Формы культуры, обычаи, этические и религиозные представления, с одной стороны, и структура языков – с другой, имели у американских индейцев чрезвычайно своеобразный характер и резко отличались от всего того, с чем до знакомства с ними приходилось сталкиваться в этих областях ученым. Это обстоятельство и подсказало американским ученым мысль о прямой связи между формами языка, культурой и мышлением»[204].
Неогумбольдтианство в основном представлено школой Л. Вейсбергера в Западной Германии и школой Б. Л. Уорфа в США. Л. Вейсбергер является наиболее видным из современных неогумбольдтианцев. Так же, как и Гумбольдт, Вейсбергер объявляет язык мысленным «промежуточным миром» (Zwischenwelt), который есть результат взаимодействия мира вещей и мира сознания. По Вейсбергеру, язык является тем, что охватывает все явления, связывая их в единое целое. Никакая общность жизни не чужда языку. Язык сам создает окружающий мир. Язык есть образ, картина мира, мировоззрение народа (Weltbild). Различие языков есть различие самих взглядов на мир, и, естественно, что для людей различных национальностей мир выглядит различно. Слова не предполагают отдельные предметы как таковые, а упорядочивают многообразие предметов под определенным углом зрения. Все зависит от мировоззрения, от точки зрения на мир. Язык (немецкий, английский) – это процесс вербализации мира, осуществляемый языковым коллективом (немецким, английским). Язык классифицирует и упорядочивает материал, добытый в результате воздействия внешнего мира на наши органы чувств, которые дают лишь искаженное, неадекватное представление о мире. Языковые приемы образуют языковой образ мира, понятийную сторону языка.
