Но то, что далее сделал Ян, вмиг вывело меня из себя.

Его наглый поцелуй — просто издевательство надо мной! А моя ответная реакция на него — мазохизм. Хотелось рвать и метать после его слов и действий! Поэтому, зайдя в свою спальню, я начала рыскать в поисках паспорта. Билет, как мы и договорились, купит Игорь.

Только после того как я перевернула комнату вверх дном, меня осенило, что последний раз я положила все документы в сейф, находящийся в комнате Виктора. И решив удостовериться, не откладывая этот момент на потом, я бесшумно поднялась по ступенькам и направилась в его спальню.

Интересно получается… Как злость вытесняет из головы все остальные чувства? Больше суток назад я тайком мечтала о детях от парня с самыми добрыми глазами на свете. Но узнав пару нюансов, мне хотелось придушить его собственными руками. Скинуть с балкона или бросить в бассейн, а после намеков, что я спала с Игорем, — утопить его там.

Ян поцеловал меня, показывая, что он все равно может делать все, что взбредет ему в голову. За такое непростительное поведение мне не хотелось останавливаться на одной пощечине. Но это цветочки! Ягодки — это когда он открывает дверь своей спальни, а в ней стоит голая белобрысая секс-игрушка, невестушка его!

Хотелось превратиться в ведьму и наложить на них какое-нибудь проклятие! Но это было невозможно, поэтому я сжала кулаки, до боли впившись ногтями себе в ладони, нацепила маску безразличия, перекинулась с ним парой фраз и пошла куда планировала.

— Диана, что ты задумала? — спросил Ян, залетая в спальню дяди сразу же за мной.

— Ян, отвали от меня! Иди воспитывай сисястую!

Я открыла сейф, пыхтя от негодования, достала паспорта и еще какую-то стопку конвертов.

— Я тоже хочу знать, что там лежит.

Слыша его предположения, что я могу что-то украсть, меня передернуло. Всучив всю пачку ему в руки, я раздражительно добавила:

— Боишься, что здесь есть драгоценные камни, а я их украду? Так я тебя удивлю! Их здесь нет! И денег тоже нет! Когда Виктор переписал на меня садовый центр, он был на грани банкротства! Знаешь, что во время пандемии нас закрыли? Почти полгода у нас не было клиентов. Многие закупленные товары для сезонных работ — перестроек садов во время спада туристического сезона — мы не продали. Знаешь, сколько растений погибло? Мы понесли ужасные убытки! Не знаешь! Единственные деньги, которые у нас оставались, пошли на оплату налогов. Я днями и ночами работала, чтобы вернуть тому месту былую славу. Я не получала зарплату, чтобы выплатить ее остальным!  -Ч-и-т-а-й- -н-а- -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

— Вообще-то я не это имел в виду, — произнес он тише. — Здесь есть два конверта, подписанные для тебя. Свой я просто нашел и хотел показать тебе.

По коридору, за спиной Яна, прошествовала полуголая блондинка. Презрительно посмотрев на меня, она улыбнулась. Ее обрадовала наша перепалка.

И меня прорвало:

— Не хочу! Ничего не хочу с тобой иметь! Я воздухом одним в этой комнате не хочу с тобой дышать!

Я выхватила протянутые мне конверты, схватила свои паспорта и убежала. Спустившись вниз, я закрыла свою комнату на ключ. Достала чемодан, кинула конверты в боковой карман, а паспорта — в рюкзак. Услышав звук новой эсэмэски, я подняла телефон и увидела купленный электронный билет с номером рейса и временем вылета. Набрав один очень старый номер телефона, я произнесла пару коротких фраз:

— Привет. Я прилетаю в Москву, встреть меня, пожалуйста. Номер рейса и время прилета я скину тебе посланием.

Я так и сделала, а потом отправилась в душ. Даже струйки воды не позволили мне расслабиться. Накинув на себя ночную рубашку, я плотно зашторила окно, легла в постель и отключилась…

В какой-то момент я почувствовала чье-то присутствие в своей постели. Я еще не увидела его, но все поняла. За прошедшие недели я привыкла к его дыханию и запаху кожи. В это мгновение он снова показался мне приятным. Я открыла глаза, повернулась к своему визитеру, глубоко вдохнула и разомкнула губы. А он вдруг накрыл их своей ладонью.

— Выслушай меня! Прости меня! Я виноват перед тобой! Я должен был рассказать тебе все заранее, но не смог. Я поступил как дурак. Струсил и поставил нас в идиотское положение. Это все моя вина! Если бы я все объяснил раньше, ты бы поняла меня. Ты бы простила…

И я простила…

Глядя в его добрые глаза, я снова поверила. Ведь глаза не могут лгать? Его бархатистый голос заставил мое сердце выбивать сумасшедший ритм. Тепло его ладони обожгло мне не только лицо, оно передалось всему телу, останавливаясь где-то внизу живота. Сладкая истома. Мне захотелось большего, чем просто легкое соприкосновение.

Убрав его ладонь со своих губ, я потянулась к нему и поцеловала. Довольный рык мужчины подбодрил меня. Прильнув к мужчине всем телом, я закинула ногу на его бедро и почувствовала, что он полностью голый и готов мириться до сладкого конца.

— Прости, лисичка, но я знаю лучше тебя, как нужно с тобой мириться. И поверь, я бы не выпустил тебя из спальни, пока ты бы не подобрела, — усмехнулся Ян, наслаждаясь тем, как я коленом поглаживаю его возбужденный член.

— Кажется, мне нравится такая идея, — прошептала я ему в губы.

Я скользнула рукой вниз и уверенно схватилась за готового на все дружка. Нетерпеливо направляя его в нужное место, я почувствовала, как увлажнились мои складочки и жаждут принять его в себя.

— Не так быстро!

Ян вывернул меня и уложил на спину, прижимая к матрасу всем своим телом.

— Я хочу тебя.

— А я хочу, чтобы ты умоляла меня!

Его нежные губы одаривали поцелуями мои щеки, шею и пошли ниже. Опираясь на локоть, Ян стал нежно ласкать мою грудь, а губами дразнить сосок. Когда он слегка прикусил и зажал между пальцами второй, я громко ахнула от наслаждения.

— Прошу! — прошептала я, выгибая спину ему навстречу.

— Хочу, чтобы ты умоляла! — безжалостно повторился Ян.

Его губы проскользнули вниз, к самой чувствительной точке моего тела. Раздвигая мои ноги и сгибая их в коленях, он прошелся пальцами по влажным складочкам, и я опять дернулась от возбуждения, а потом и вовсе подалась вперед, выпрашивая большего. Когда его язык начал вырисовывать узоры, я застонала на весь дом, чувствуя, насколько я близка к первому оргазму. Первой волне наслаждения. Я почти заплакала от удовольствия, но Ян внезапно остановился, тем самым заставив меня стонать от разочарования.

— Умоляй, Диана, — произнес он так, будто мы оба нуждались в этих словах.

— Умоляю.

Ян вошел в меня мучительно медленно, но так сладко и приятно, словно с каждым сантиметром все плохое из меня уходило далеко, оставляя нам лишь удовольствие и радость этого момента.

Будильник зазвонил так противно и так не вовремя, что я захотела заплакать наяву. Сев в кровати, я поняла, что я действительно плачу… Одна… В своей постели. Настоящий Ян не сожалеет. Не попросил прощения. Его невеста беременна. Да и я уже не прощу его…

Похоже, не все принцессы заслуживают честного, любящего принца. Если только мое счастье не в чем-то другом.

Я проспала весь день, а когда открыла глаза, не сразу поняла, что в комнате уже темно не только из-за плотно задернутых штор, но и из-за времени суток. Взяв телефон с тумбочки, заметила парочку непрочитанных эсэмэс от новой «Няньки И», которая делала обратный отсчет времени до вылета и угрожала мне, что если я не отвечу еще на одно послание, то он приедет и соберет меня лично.

Пришлось ответить, хоть я и не имела на то особого желания.

Я. «Будь спокоен! Сотрясение меня сотрясло, но не убило. Я только проснулась. Соберу чемодан за пятнадцать минут».

И. «Не смешно».

И. «А то, что соберешься быстро, это здорово».

И. «Ты хорошо себя чувствуешь?»

Я. «Хватит волноваться. А то по частям в моем чемодане полетишь ты!»

Эсэмэс-атака прекратилась. Я поднялась и отправилась на кухню, чтобы перекусить и успокоить урчащий живот. Зайдя туда, увидела традиционную тарелку с моей любимой выпечкой от соседа. Рука сама потянулась к аппетитным рулетикам, но, нависая над ней, я остановилась. Живот предательски заурчал с новой силой, совсем не помогая моей слабой выдержке. И тут я поймала себя на мысли, что если я от чертовой булочки не могу отказаться, то как я хочу избавиться от пекаря? Схватив тарелку, я вывернула все содержимое в мусорное ведро. И только после этого боковым зрением заметила в дверном проеме Яна. Опершись на него одним плечом, скрестив ноги и руки, он наблюдал за моим «тараканьим выездным цирком».