— Эй, болезный, харе делать вид что в отрубе. Разлепляй зенки. Чай будешь? Или побрезгуешь?

Пленник недовольно фыркнул, чуть приоткрыл глаза. Источник света — толстая ароматическая свеча на ящике посреди помещения слегка его слепила. Попытался сесть, сложив раскладушку, что удалось только частично. Поморщился.

— Меня зовут Антон Странник-один. Как твоё имя?

Он презрительно скривился, неторопливо оглядев каждого из нас с головы до ног.

— Ты можешь называть меня Жрец.

— От слова жрать? — Не удержался Денис.

— А у твоих пёсиков есть имена?

— Обойдёшься и моим, — повысил голос я, решительно беря быка за рога. — Тем более что оно настоящее. Давай я тебе в двух словах описываю свою идею. Так вот, ты рассказываешь про свою группировку, про себя. Сколько вас, где база, кто лидер, вооружение, количество стволов, прочие ресурсы, сколько поисковых групп, откуда такая странная снаряга, ну и про себя в двух словах. И мы тебя отпускаем с единственной целью чтобы ты рассказал о нас своему командиру и установил хрупкий мир с правилами игры. Дипломатию. И радуешься до конца своей никчемной жизни что ушёл от меня на своих ногах. Андестенд? Болезный, меня слышно? Или тебе рассказать, что будет если ты станешь молчать и как выглядит второй, более долгий и мучительный для тебя вариант?

Я красноречиво приподнял повыше топор, плавно опустил, дав лезвию звякнуть о каркас раскладушки. К чести нашего пленника, он не вздрогнул.

— Зачем? — тихо, медленно растягивая звуки, словно самого себя, спросил связанный парень и привычно дернул головой, убрав небольшую черную чёлку со лба. — Как бы ты мог понять про нас, если ты ничего не знаешь про самого себя? Про вас всех?

— А ты просвети, — улыбнулся я и сделал большой глоток из кружки. Чай приятно обжигал.

— Вы мертвецы. Покойники. Падаль, которая ошибочно считает себя живой.

— Угрожаешь?

— Пхе-хе-хе. Нет. Хотя каждый отряд снабжён поисковыми маяками и за вами рано или поздно придут. Вас убил не я. Нет. Знаете, что такое час испытаний?

Слушая сбивчивый монолог, извлек телефон, в полглаза глядя на пленника, написал смс Климентию насчет поисковых маячков и поинтересовался его способностями засечь сигналы от них. Потому что внезапно «язык» рассказал нечто ценное. Решил не перебивать. Но, пауза затягивалась, приходилось поддерживать разговор. Меня мои собственные ответы откровенно не интересовали. То, что я могу сказать, знаю и без сопливых. Доказывать никому ничего не намерен. А вот богатый внутренний мир моего необычного собеседника куда любопытнее.

— Что-то из библии, про армагеддон, про Бога.

— Бога нет, Антон. Если сомневаешься, поднимись на крышу здания и прыгни. И если тебя подхватят ангелы, докажешь обратное.

Поджал губы, не стал перебивать и возражать что это правило только про Иисуса и то он в похожей ситуации сигать не стал. Пока пленник говорит, есть шанс что и до чего-то интересного дойдёт.

— Час испытаний, он же конец света, он же судный день. Это день, когда все вы оплатите за свою никчемность, слабость, трусость, малодушие, подлость и низость. Но! С эволюционной точки зрения… Знаешь такое слово, Антон? Эволюция? Так вот. Все великие вымирания на планете, есть апокалипсис для слабых и отсталых. И шанс для новых, более сильных и достойных, которых несправедливо угнетали. И чтобы построить дворец новой эпохи, нужно снести нагромождение бомжацких лачуг, которые вы считаете своим домом. Вселенная дает нам шанс, а вас его лишает. Планета расчищает мир, чтобы его заселили мы.

Лицо Жреца раскраснелось, глаза слезились, он закашлялся и, казалось, забыл, что связан, а мы держим в руках его жизнь. В тесном подвале слова звучали раскатами, были полны торжеством и силой, уверенностью в себе, заряжены тайным знанием, которым он делился с глупыми и неразумными нами.

— Что такое прежний мир? Прежних? Царство нищеты, глупости, бездарности, разврата. Вы посмотрите на эти уродливые дома, улицы, машины и парки. Блевотина, бедность, безвкусица, бычки, наркоманы, извращенцы, неформалы. Дефектное уродство. Там царствовали жадные, глупые, трусливые, коррумпированные, жирные, отвратительные. Кто писал под себя правила и законы, защищался цепными полицейскими псами, окружал себя проститутками и слугами. Согбенными прихлебателями. Кто рождал таких же тупых, надменных, жирных детей, с улыбочками, чтобы и они продолжали править глупым и никчемным миром. А талантливым, чистым, молодым, наполненным силой оставалось только униженно терпеть. И так — год за годом, поколение за поколением, без внутренних изменений. И никакие революции не могли это победить, потому что такова природа прежних. Но, когда один биологический вид гибнет, его место занимает другой. Узнайте же! Узрите! Мы, мы и есть этот новый биологический вид!

Он победно озирался и затянувшуюся паузу смазало только то, что Денис негромко, но отчетливо пукнул, пробормотав «пардоньте».

— Гм. — кашлянул я. — Как вы хоть называетесь? Ну, новый вид? Супермены? Гипербореи?

— Лорды! — зло рыкнул пленник и поморщился, на пару секунд закатив глаза. Вид у него болезненный. Так-то он слегонца ранен.

— Ну, герцоги, так герцоги. За идеологию вашу понял. Развесисто, внушает. Возвращаемся к моему предложению. Ты рассказываешь, что-почём хоккей с мечом, мы тебя отпускаем с целью наладить дипломатию, чтобы разойтись краями. Вы там со своей хуйней про высшую расу, мы шурпу и плов варить. Вот скажи мне американец, в чем сила? Ну, в смысле, сможем мы мирно сосуществовать? Каждый на своей волне? Так-то все гнезда выживших это делают, а не вырезают друг друга по ночам. В конце концов, у нас общий враг — суперзима. Гопников мы перебили, кое-как дозимуем. А?

— Гопников не вы, — буркнул было он, но осекся. — Да ты не понимаешь, Антон как там тебя. Не могут питекантропы и кроманьонцы мирно сосуществовать. Конкуренция видов… вы просто должны вымереть. Исчезнуть как устаревший вид.

— Ну дык и дайте нам спокойно вымирать в своё удовольствие. А там уже время расставить всё по своим местам. Как считаешь?

Он невесело усмехнулся, ещё раз оглядел помещение и вздохнул как старый, но терпеливый учитель, который проводит беседу со слюнявым троечником.

— Каждый! Каждый из Лордов своё звание заслужил. Тем более жрец третьего ранга.

Этими словами он неторопливо наклонился, чуть высунул ногу из-под веревки, опёрся на неё и ухитрился встать в полный рост вместе со скособоченной раскладушкой. Смотрелось это не столько пугающе, сколько комично, потому что он оставался крепко привязан. Краем глаза отметил, что Кабыр и Денис, не меняя поз плавно достали пистолеты и выцеливали «оратора».

— Правда считаешь, что убил двоих Лордов и я это просто проглочу? И не догадываюсь что ты меня отпустишь раненого, а сам пройдешь по следу чтобы узнать, где наш центр? Сыграть в «дочь турецкого паши»? Да ведь это же начальные навыки диверсионного искусства. Думаешь, мы не изучаем военные ремесла? Глупец тот, кто недооценивает врага. И глядя на вас, я уверен в победе нашего дела.

Он драматично вздохнул и потянулся к левой части своего воротника зубами. Вообще, я такой вариант ожидал, хотя бы потому, что некую ампулу с неизвестным мне содержимым из его одёжи уже давно извлёк, случайно нащупал. Кто ж знал, что у него ампула как у шпиона из фильмов?

Но он себе воротник пожевал, конечно. В драматической паузе было слышно, как бессовестно ржёт Денис, прикрыв половину лица рукой.

— Так, я ужин погрел. Будем? — перебил всех слегка недовольный голос Кабыра. — Этого кормить или добьем?

— Да пусть живёт, Джеймс Бонд херов. Видишь, как старается. Но, слегка голодным, конечно. Продукты экономим.

В конце концов пленник не удержал равновесие и с грохотом бутафорского Кащея Бессмертного из районного театра самодеятельности рухнул на пол, окончательно переломав раскладушку.

— Это я твою капсулу вынул. Мог бы и спросить, прежде чем зубы ломать. Дурак, хоть и дворянин. Маркиз херов. Мы тебе чутка водички дадим. Руки ослабим, чтобы не отмерли, стянем плотнее, в районе локтей. Не нравится мне твоя цирковая акробатика. На жопную рану давящую повязку наложим. Только ты не шали, а то помрешь от потери крови из отрубленных рук. Неприятная смерть. Андестенд?