Вернувшись в резиденцию, Эрик поклонился и отправился искать герцога Ривала, близнецы же, желая переодеться в подходящие случаю наряды, вернулись в свои покои.

Для Артуса подготовили бордовый камзол с вышитыми на нём небольшими цветами, кюлоты аналогичного цвета, тёмно-синий кафтан, белые чулки и блестящие чёрные туфли – юноша оставил ножны с Последним Шипом в комнате и в совершенно новом образе дождался Ансиель. Сказать, что сестра выглядела хорошо – это не сказать ничего: она была прекрасна. Синее платье с пышным подолом, украшенное такими же маленькими цветочками, как и одежда брата, подчёркивало стройную фигуру, вместо накидки на плечах красовалась прозрачная шаль, а по краям всего наряда проходил золотистый орнамент. Причёска тоже претерпела изменения – длинные локоны Ансиель упали на плечи тонкими змейками, и на голове вместо обруча разместилась серебряная диадема с драгоценными камнями.

– Собираешься затмить невесту? – сорвалось с губ юноши.

– Мне ведь тоже пора замуж, – издевательская улыбка проступила на лице сестры.

– Быть может, лорд Малик? – подмигнул в ответ Артус. – Вы довольно мило беседовали в гостиной.

– Он выглядел таким одиноким, что мне самой стало грустно, – Ансиель испустила глубокий вздох. – Сын герцога Голдберга крайне застенчив и не уверен в себе, поэтому я не думаю о нём как о возможном супруге.

– А о ком думаешь? – Артусу было искренне интересно – он чувствовал ответственность за сестру-близнеца и почему-то хотел сперва сам познакомиться с её избранником.

Театрально изобразив головную боль, приставляя тыльную часть левой ладони ко лбу, та ответила:

– Мой брат не отвечает взаимностью, поэтому придётся использовать более тонкие намёки.

– Не думаю, что Зелвас мог бы ответить при всём желании. Он ведь почти женат, – сделав задумчивое лицо, проговорил Артус.

– Ты почти такой же хитрый, как и я, – смеясь, ткнула его пальцем Ансиель.

– А мне вот ничуть не смешно. Отец даже не высказал нам своё мнение относительно предложения королевы, – парень развёл руками: – И что же думать об этом?

– Ну, скоро мы сыграем и твою свадьбу, – сестра засмеялась ещё сильнее.

– Я не собираюсь жениться на девушке, если та не будет мне приятна.

– Ты видел её последний раз ребёнком, да и играли мы все вместе довольно-таки дружно, – Ансиель пожала плечами.

– Но она могла измениться…

– Пока не посетим столицу, ты этого не узнаешь. А сейчас расслабься. Кроме того, отец может молчать, придумывая планы, чтобы помешать подобному исходу.

– Это верно. Спасибо, сестра, – юноша немного успокоился.

– Можно вопрос? – Ансиель посмотрела в глаза брату.

– Конечно, – тот не стал отказывать, отвечая на взгляд.

– А я тебе приятна?

Заметив, что сестра едва сдерживается, чтобы снова не засмеяться, Артус закатил глаза и со словами: «Чего я ещё от неё мог ожидать?» – двинулся в сторону тронного зала.

Ансиель же догнала брата и, взяв того под руку, отправилась с ним на церемонию…

Все, исключая только герцога Голдберга и Саманту, уже собрались. Зелвас стоял у самых ступенек, ведущих к трону, позади него держались Ривал с Элой, а рядом возвышался почти двухметровый настоятель церкви, которого близнецы недавно видели на площади. Его звали Сарат – по религиозным соображениям храмовники, как и пятеро королевских гвардейцев, отказываются от своей фамилии, считая, что их служба Витусу или же монарху важнее любых распрей дворян. Вследствие этого и теми, и другими могут стать не только сыновья лордов, но и простолюдины.

Помимо отказа от прошлой жизни, вышеперечисленные также обязываются не иметь жён, не брать взятки и не поддаваться искушению обилием пищи. Королевские гвардейцы ничего не получают взамен, помимо уважения и круглой суммы золотых монет, что отправляется их уже бывшим родственникам. А вот храмовники за верность Витусу обретают силу. Они делятся на две касты: монахи и ви́туны – над всеми стоит один человек – архиепископ. Монахи получают способность через молитву исцелять небольшие раны и слабые отравления, но не более. Витус – Бог жизни и смерти, поэтому в противовес им, витуны умеют убивать. Каждый из них обладает феноменальной живучестью и прекрасными боевыми навыками: даже сотня божественных катафрактов при грамотном использовании может изменить ход боя.

Множество лордов и леди собралось в этом зале. Артус пытался высмотреть знакомые лица, когда вдруг все голоса затихли – в дверях появились двое: Телрат Голдберг и его дочь, Саманта. Невеста шла в сторону Зелваса, одетая в ослепительно белое платье, а волосы её украшал венок из таких же роз, словно выращенных под слоем снега. Она держала отца за руку, тот же, с высоко поднятой головой семенил в сторону трона. Присутствующие провожали их взглядом, а некоторые из гостей и вовсе потирали глаза платком – оно и не удивительно, учитывая, какую грустную мелодию играл музыкант на своей арфе.

Дойдя до Зелваса, Саманта отпустила отца, и Телрат остался чуть позади неё. Став друг напротив друга, будущие супруги неловко улыбнулись – тут уже пришло время настоятеля Сарата, и он заговорил:

– Мы все собрались здесь, чтобы запечатлеть в своей памяти момент, когда две души объединятся воедино, – начал священник громовым голосом.

– Сегодня, перед лицом Бога нашего Витуса, Зелвас Баглерн и Саманта Голдберг создадут новую семью, – настоятель подошёл чуть ближе к названным.

– Зелвас, ты готов стать достойным мужем для этой девушки? – Сарат уже чуть ли не кричал вопрошая.

– Готов, – без колебаний ответил старший сын герцога Ривала.

Кивнув, священник обратил взор на невесту:

– Саманта, будешь ли ты поддерживать Зелваса во всех его начинаниях, как преданная жена?

– Буду, – едва заметная влага проступила на её глазах, но то были слёзы радости, невеста же улыбалась.

– Протяните правую руку.

Молодожёны подчинились. Сарат, в свою очередь, достал церемониальный кинжал и провёл им по ладоням. Когда проступили тонкие струйки крови – две руки сомкнулись в замок.

– Ты мой, – проговорила Саманта.

– А ты моя, – вторил ей Зелвас.

– Пока смерть не разлучит нас, – закончили они вместе.

– Именем Витуса объявляю вас мужем и женой! – Артусу показалось, что стены затряслись от голоса настоятеля – после этих слов молодожёны дотронулись друг друга лбами, всё ещё держась за руки.

Раздались аплодисменты, и близнец заметил, как из глаз Ансиель потекли прозрачные ручейки…

После окончания официальной части все прошли в обеденный зал. Массивного п-образного стола было недостаточно, чтобы усадить такое количество гостей, по этой причине к краям мраморного гиганта подставили два стола поменьше – там были посажены мелкие дворяне с их семьями.

На самом почётном месте расположились молодожёны: Зелвас справа, а Саманта – слева. Со стороны жениха заняли места остальные Баглерны: Ривал, Эла и Артус с Ансиель, Голдберги же уселись по левую руку от невесты. Хоть Эрик и был братом графа – он не сел за стол, предпочтя остаться позади герцога в качестве его верного рыцаря.

Стол ломился от еды. Артус предположил, что даже с учётом толпы в более чем две сотни гостей и половины наготовленного окажется много. Тут имелось, кажется, всё: запечённые утки, свиньи, все известные виды рыбы, салаты, тушёные овощи, фрукты и изысканные морепродукты. Единственное, чего было больше, нежели блюд, – это сортов вина, которое исчезало даже не бочками, а целыми погребами.

Без казусов во время застолья, к сожалению, не обошлось: выпив, граф Листон отпустил неудачную шутку в сторону жены графа Микона. В результате граф Листон упал со сломанным носом, второй же продолжил вбивать неудавшегося противника кулаками в пол. Стража подбежала разнять их, но оказалась втянута в пьяное побоище с несколькими десятками дворян. Благо всё закончилось хорошо: спустя полчаса бывшие враги уже наполняли друг другу кубки и весело обсуждали, кто кому выбил зуб.