О, да! Они все будут очень счастливы, пока не поймут, что их ждёт на самом деле, хотя... Немного унижений в первую брачную ночь, зато потом сытая обеспеченная жизнь. Может быть, им повезёт больше, чем мне и их мужья окажутся нормальными. В конце концов, я ведь понятия не имею, каково это быть лотерейной женой мужчины из низшей касты.

Мой собеседник изрядно напился и стал ещё более разговорчивым:

— Когда Соколовский просил лицензию на брак с тобой, все у виска крутили. Думали, он умом тронулся. И только я... Я его поддержал! Ох, как же сложно блюсти баланс бракосочетаний. Все хотят жену новую, не использованную. С правильными генами, симпатичной мордашкой и красивыми титьками. А где их взять? Нету у нас столько. Платиновый список худо-бедно обеспечен невестами, а Золотой и Серебряный до сорока лет ждут подходящую жену. Ужас! Мы требования к девочкам раз пять уменьшали, повышаем им класс при малейшей возможности и всё равно. Вот раньше, - он махнул рукой. – Какой смысл вспоминать, что было раньше, да Даш?

Я кивнула, не зная, куда деться. Хорошо, что в этот момент мой муж предложил всем мужчинам пройти в его кабинет и позволил мне закончить утомительный разговор. Осталось только вежливо попрощаться и присоединиться к женщинам…

Забитым, усталым, несчастным и в то же время гордым, напыщенным, жестоким.

— Уйди, тебе нет места среди нас, - произнесла та самая худая тётка, жена толстяка.

Ну не стерва ли? Она только что сидела, поджав губы и слово сказать боялась, а сейчас радостно болтает с товарками о какой-то ерунде! Ещё и меня гонит прочь. В моём же доме! Да что с ними не так?

— Простите, но я правда не понимаю, что я вам сделала, - меня не покидала надежда, что хамство женщины всего лишь случайность, ведь мы с ней в одном положении.

— Ты не из нашего круга, Даша. Твоё появление в обществе – ошибка, о которой все скоро очень пожалеют. Я таких как ты насквозь вижу.

Все присутствующие начали согласно кудахтать, и мне не осталось ничего другого, как подняться в свои комнаты. Зря я это сделала. После полуночи, дверь моей спальни распахнулась и...

— Ты что натворила, дрянь? – мой муж вломился в комнату и за волосы вытащил меня из постели.

— Они прогнали меня. Сказали, я не их круга и не могу оставаться рядом, - промямлила спросонья.

— Да неужели. Смотри, - он больно сжал моё запястье. – Платиновый браслет. Всё остальное не имеет значения. Ты сбежала, как трусливая сука. Опозорила меня. Опять.

— Прости... Простите, я не знала. Они старше меня и...

Больше я не успела ничего произнести. Его липкие, пропахшие сигарами губы, впились в мои и больше не отпускали. Он повалил меня на кровать и взял без лишних разговоров, продолжая целовать. Быстро. Резко. Технично. Я даже пискнуть не успела. Потом Валерий повернулся на бок и захрапел.

Надеюсь, к утру он забудет обо всём. Запомнит только секс. И то, что проснулся в моих объятиях.

Общение с женщинами из Платинового списка вернуло меня с небес на землю. Десятилетия пропаганды изменило многих, не только мужчин, но и их жён. Причём последние даже хуже – они живут бесправными животными при своих мужьях, но позволяют себе относиться с пренебрежением к девушкам, рождённым в обычных семьях. Мы как крысы поедаем друг друга. Не так просто будет всё изменить.

У меня будто бы глаза открылись. Убей я мужа и его друзей сегодня – ничего бы не изменилось. Реализуй свой первоначальный план с шоу в прямом эфире – стала бы для большинства террористкой, пытающейся уничтожить их уютный мирок. В какой момент женщины согласились променять свою свободу на хлеб и зрелища? Мне сложно их понять, потому что в моей семье царил другой порядок...

В тот вечер я совсем не обратила внимания на то, что моя старушка-надзирательница пропала. Она могла пораньше лечь спать или просто не посчитала нужным выходить из своей комнаты при гостях. Как бы то ни было, но следующим утром своего завтрака я так и не дождалась.

— Дашка, мать твою! Ты спишь ещё что ли? – громогласный рёв Соколовского заставил меня подпрыгнуть на кровати и начать судорожно одеваться.

— Простите, я думала, что...

— Что я себе кухарку найму, а ты будешь дрыхнуть до обеда? - он ударил кулаком по столу.

— Та женщина, она...

— Забудь её, - муж не дал мне ни разу договорить до конца. – Ей больше нет места в моём доме. У тебя пятнадцать минут. Яичница, бекон, салат из овощей и тосты с сыром.

Он вышел из кухни, а я трясущимися руками открыла холодильник. Слёзы застилали глаза. Не то, чтобы я так сильно привязалась к старушке, но она хотя бы была со мной одного пола и защищала меня как могла. Надеюсь, сейчас она уже мертва, потому что возвращение в монастырь хуже смерти...

Руки не слушались. Мне повезло, что муж пожелал к завтраку простые блюда, которые я в принципе умею готовить. Что сложного бросить бекон на сковороду и аккуратно разбить пару яиц? Но я даже с этим простым заданием не справилась – желток никак не желал оставаться целым, а бекон пригорел. Сыр аккуратно порезать тоже не получилось, впрочем, как и салат.

— Что это? – Соколовский брезгливо отодвинул тарелку. – Поем в ресторане, а ты... Учись готовить, ладно?

Последнюю фразу он произнёс совсем не зло. Я выдохнула, обрадовавшись, что хоть в этот раз ко мне особых претензий не было. Судя по тому, что к вчерашнему ужину еда была заказана из ресторана, Валерий терпимо относится к отсутствию кулинарных способностей у своих женщин. Повезло мне с его первой женой. Если бы она была искусной поварихой, я бы сейчас уже ехала на перевоспитание.

Получается, мне нужно всего лишь прибрать дом и... Ох, рано я обрадовалась. Даже посуду помыть не успела, как в дом ворвались трое мужчин. Они даже разговаривать со мной не стали – прямо на глазах у охранников скрутили руки и запихнули в чёрный автомобиль. Стандартное отношение властей к неправильным жёнам...

Кто станет объяснять животному, что его отправляют на бойню? Какой смысл предупреждать заранее? Я не виню своего мужа за то, что он мне ничего не сказал – все так делают. Мужчины не любят истерик и слёз. Им проще довериться профессионалам. Вызвать оперативную группу, которая без лишних сантиментов забирает жён на срок от недели до нескольких месяцев. Вот только совсем недавно Соколовский не хотел прибегать к государственной системе перевоспитания - ему проще было запереть меня в подвале, пытать голодом и сексом. Что заставило его передумать?

Не что, а кто. Ответ напрашивался сам собой – старушка заступалась за меня со дня бракосочетания. Не знаю, почему и как она влияла на моего мужа, но пока бедняжку не изгнали, я была в относительном порядке. Стоило ей пропасть – меня тут же отправили на перевоспитание. Нужно было ей довериться. Не рассказывать о своих планах, нет. По крайней мере, не сразу. Но, как минимум спросить совета и попытаться подружиться, надо было. Она знает Соколовского очень хорошо, называет своим сыном, дружба с ней могла оказаться полезной для меня. Но сейчас поздно что-то менять. Остаётся только одно – постараться быть сильной...

— Вылейте на неё ещё ведро воды, - скрипучий мужской голос уже раз тридцать повторил эту фразу.

Я стою на коленях. Моё обнажённое тело полностью прикрыто мокрой простыней. В помещении около десяти градусов. Может быть, больше, но мне очень холодно. Каждый раз после команды главного мне запрокидывают голову и льют ледяную воду прямо на лицо. Создаётся эффект утопления, вызывающий панику.

Сколько я уже здесь? Час? Или десять? Скорее, первое, но время тянется бесконечно долго. Обычные банные процедуры для новеньких, ничего страшного. У них нет задачи убить меня или довести до болезни, а значит, всё скоро кончится.

Если бы я умоляла о пощаде, пытка закончилась бы раньше. Но я не могу заставить себя вымолвить ни слова. Понимаю, что это глупо и ничего, кроме дополнительных проблем не принесёт, но... Если начнёшь извиняться, они будут спрашивать за что, а я понятия не имею, что Соколовский указал в причинах, отправляя меня на перевоспитание.