– Эмили, послушай… – я набрала побольше воздуха, чтобы выпроводить эту бесцеремонную девицу, но она уже всунула в мои руки полотенце и толкала к душевой. Ненормальная, спорить с ней бесполезно. Но если быть честной, в душ мне действительно нужно, от меня воняет потом, прямо как от грузчика. Наконец-то хоть что-то от парня. – Ладно, я схожу, не толкай, возьму только чистую одежду.

Я зашла в душевую, сняла грязную рубаху и брюки, размотала бинты, что скрадывают мои не слишком выдающиеся гендерные признаки. Включила воду и даже не заметила, как выкрутила кран горячей почти до конца. Так хотелось смыть с себя всю усталость этого длинного дня или последних месяцев. Не знаю, сколько я так простояла под горячими потоками, голова была пустой, не хотелось думать.

В дверь постучала Эмили, от неожиданности я вздрогнула.  Нервы ни к черту. Если при всех моих проблемах, я умру от разрыва сердца – будет очень обидно.

– Эй, ты там скоро? Все в порядке?

– Да, выхожу через минуту, – выключила воду и быстро принялась приводить себя в вид парня. Я уже не испытывала неудобств от бинтов на груди, а от коротких волос вообще в восторге, очень удобно. Когда вышла, увидела комнату  и застыла – стало уютнее и теплее, что ли. На столе были каша с мясом, пирог и компот, кровать застелена, куртка висела на крючке у входа.

– Давай садись, итак все остыло. Потом разберусь с твоими ранами.

– Там царапины, заживут, – села за стол и начала медленно есть. Не хотелось показывать, что со вчерашнего дня я ничего не ела. Эмили присела на краешек кровати и принялась рассказывать о себе и своей семье. Я даже порадовалась, что Эмили человек-радио, с ней не обязательно поддерживать разговор, она сама прекрасно справляется.

– Я уже рассказывала, что у меня родители целители и у меня тоже целительский дар? А вот у брата, его зовут Бран, еще не открылся, ждем его шестнадцатилетия. У меня дар проявился в пятнадцать, представляешь, сама залечила синяк?! Я была так рада! Вот интересно, у Брана тоже будет целительский? Ты так похож на него, ему сейчас всего четырнадцать, такой же щупленький. Прости, когда тебя увидела, мне сразу захотелось тебя покормить, такой ты маленький. И в боевики пошел, я так переживала за тебя на испытании… Заставил понервничать. Я так и сказала Беттани, это моя соседка по комнате…

Я жевала и пыталась понять, как эта девчонка за несколько минут общения рассказала абсолютно все о себе, своей семье и уже о соседке. Это кто такая вообще?

– …Так что ты теперь наш воробышек!

Кажется, что-то важное пропустила, ну да ладно. Сил нет никаких.

– Эмили, спасибо за ужин и за заботу. Уже поздно и тебе, наверное,  пора в свою комнату.

– Присядь на кровать, я осмотрю твои руки. Знаешь, царапины тоже нужно обрабатывать. Многие «живые» цветы обладают ядом, а если и нет, то в ранку могла попасть грязь, и заживать будет еще дольше.

Невозможная девчонка. Она уже закатала мне рукава и деловито начала осматривать. Что-то бормотала под нос про своего брата, что он такой же, и все коленки в ссадинах, а ведь ей совсем несложно.

В носу предательски защипало. Ко мне редко относились по-доброму, с заботой. Нужно ли говорить, что моя жизнь перевернулась с ног на голову? Из знакомой и комфортной жизни в XXI веке я переместилась в другой мир с жестокими нравами. Мне было всего 14 лет, я-то и в своем мире не успела пожить. Сначала принимали за попрошайку, потом, работая за еду и кров в тавернах, терпела издевательства от хозяина и постояльцев. Пока не встретила Джонатана Даррела.

В тот вечер дядя Джон зашел к нам в таверну и крепко набрался. Сердце щемила боль, таким потерянным он выглядел. Он не веселился и не пытался завести разговор, а одежда, хоть и была поношенной, смотрелась прилично. Он систематически опрокидывал в себя стаканы с алкоголем до тех пор, пока деньги не закончились. Покачиваясь, дядя Джон вышел из таверны. Я видела, как сразу встали три громилы и пошли за ним. Эти ребята обчищали пьяных и слабых, после избивали до потери памяти уже для развлечения. Мне стало искренне жаль мужчину и захотелось помочь. Я взяла дубинку из-под барной стойки, не сильно на нее рассчитывая, и вышла через черный ход на задний двор.

Увидела за углом таверны, как дядю Джона уже обступили громилы. Крикнула «Эй! Что вы там делаете? А ну, пошли отсюда, пока стражей не вызвала!». Они только рассмеялись, а один из них отделился от компании и пошел ко мне. Я сжала дубинку крепче в надежде дать отпор. И только когда громила подошел ближе и кинулся на меня, желание защититься перешло в стихию. В секунду дубинка вспыхнула огнем. На грабителя это произвело неизгладимое впечатление, он поднял руки вверх и сказал, что они уже убираются. Когда другие воры увидели в моих руках факел, быстро скрылись в темноте. Я же отбросила дубинку и уставилась на руки – никаких ожогов. Факел без магической подпитки быстро потух и остался обугленным. Болезненный стон вывел меня из шока. Я подбежала к мужчине на земле. Он тоже защищался, как мог, но все же получил несколько ударов по голове. Помогла  подняться, проводила домой и обработала раны.

Так мы познакомились, а уже после доверились друг другу. Я рассказала ему свою историю, а он мне свою.

Трагедия в его семье произошла несколько лет назад, когда неуправляемый огненный дар сына поджег дом. Никто не успел спастись. Сам Джон в это время был на работе, изготавливал артефакты для защиты границ и ловушки для тварей. С тех пор он уехал из столицы на Север Королевства, в деревню Белмош, вернулся в дом своих родителей. Он пытался смириться с утратой, запивал горе и свою вину алкоголем. Только после нашей встречи он смог найти новый смысл жизни – помочь мне справиться с обретенным даром, скрыться от преследования и вернуться домой.

Он заботился обо мне как о дочери, тренировал меня управлять даром, научил читать и писать. Слава всем стихиям, знание языка шло бонусом к перемещению в этот мир. Я получила надежду на возвращение домой, поддержку и, наконец, человеческое тепло. Впервые за все время, как оказалась в этом мире, я была не одна, мне не было страшно.

Дядя Джон спешил, чувствовал, что здоровье его подводит. Старые боевые травмы не прошли бесследно, а годы выпивки подорвали оставшееся здоровье. У нас был план: изменить мою внешность и отправиться в столицу, просить помощи у боевого командира Колдера Бредфорда, которому дядя Джон спас жизнь во времена службы на границе с разломом. В благодарность тот обещал помочь в любой просьбе, если понадобится.

Дядя Джон сотворил артефакт, который скрывает мою личину и искажает ауру. Подделал документы своего сына, исправив имя с Толла Даррела на Тома Даррена. Остальному не суждено было сбыться.

Дядя Джон умер два месяца назад, и я снова осталась одна.

Я шмыгнула носом, загоняя куда подальше свои эмоции. Простая забота и искреннее желание мне помочь Эмили сделали меня слабой.

– Том Даррен. Меня зовут Том, – прочистив горло, я представилась. – Спасибо за помощь и за все. Давай провожу до комнаты.

Тем временем Эмили уже залечила все царапины и поправляла мои рукава, не забыв застегнуть пуговички на манжетах.

– Приятно познакомится, Том. И я дойду сама, не тревожься. Живу на 3 этаже, в противоположном крыле, 320 комната. Ты ведь знаешь, что девушки живут в правом крыле, а парни в левом? Только у боевиков свой личный этаж, потому что девчонок не берут. На каждый факультет свой этаж, так вот второй – боевики, третий – целители, четвертый – артефакторы, а пятый – алхимики. Видимо, чтобы в случае чего только последний этаж отстраивать. – Она хихикала и собирала посуду. И уже за дверью сказала, – Отдыхай, завтра с утра зайду за тобой и покажу тут все. Доброй ночи.

Несколько парней в коридоре проводили Эмили смешками и взглядами. Я же следила за ней, пока она не скрылась за поворотом на лестницу.

Все, теперь точно спать.

Проснулась я отдохнувшей и полной сил, снова прокрутила в голове вчерашний день. Итак, все получилось! Осталось подписать документы на поступление. Основная задача – не выдать себя.