Сгорела она рано, оставив меня одну в этом большом незнакомом мире. Естественно, меня тут же определили в детский дом. Наделили кровом и правом на возможную выплату огромной суммы денег, если я смогу выжить. И это было самое сложное.

Я была просто маленьким ребёнком. Несчастным и беззащитным. Меня почти не били и не калечили, боясь влияния моего отца, Виктора Грецена. Того, кто отказался забрать меня себе. Но неизменно следил за мной.

А этот малыш страдал. Ему было больно, страшно и одиноко. Хоть бы он был жив… потому что на поляне было слишком много крови. Через три дня после прихода следователя нас вновь вызвали участок. Двое молчаливых охранников скрутили решившего оказать сопротивление Демьяна и выбили ему плечо, прежде чем нас затолкали в машину.

И вот мы здесь. Шапочка выцветшего красного цвета с чёрной каймой — она впитала в себя все последние эмоции ребёнка. Ни одна простая ищейка не смогла почувствовать эмоции малыша. Только фениксы так умеют. Что ж, пригласить нас было неплохой идеей.

Кроме того, я смогла указать следы похитителя, чем заслужила уважительный взгляд со стороны полиции. Отделалась головной болью.

И острым нежеланием продолжать вести это дело. Моей минутной слабостью воспользовался Демьян — я просто не смогла устоять. Слишком хорошо было в его объятиях, слишком правильно ощущались его руки у меня на плечах.

Такими нас и застал следователь. К слову, узнали, как его зовут, мы далеко не сразу. Злобин Максим не стал с нами церемониться:

— Голубки! — гаркнул он, переходя на повышенные тона, — будем стоять или делом заниматься? — и уже персонально ко мне. — Направление точное выяснила?

Я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. И, не дожидаясь от нас более развёрнутых ответов, следователь направился к своей машине.

— Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

«Ходу, ходу, ходу!» — звенел в ушах голос Злобина.

Мы и сами торопились, боясь опоздать. На кону жизнь ребёнка!

Мы спешили как только могли, следуя на своей «ласточке» за похожей на каракулю скоростной полицейской машиной. Нервы были натянуты до предела. Сердце болело за того мальчика, горючими слезами обливалась душа. Надо было спешить… вот только мы все равно опоздали.

Местность, которую я указала на карте по отголоскам жутких эмоций, не располагала к праздному отдыху. Глухая деревня с разворошенными домами. И одинокая хижина, которая выглядела как самое мрачное, что только могло бы встретиться на земле.

Заколоченный окна создавали иллюзию опустошённости дома, вот только на первом этаже горел свет. Я хорошо это видела сквозь тонкие стенки домика, который тут же получил название «логово ведьмы».

Полицейский шёл впереди, угрожающе выставив силовой пистолет — редкая по убойность штука. На месте преступника я бы сдалась. Но тот так даже не думал. Издевательская надпись «здесь покоится феникс», сделанная с помощью маркерной краски, обнаружилась с той стороны двери. Горящий огонёк свечи, который потух только когда мы подошли достаточно близко, искажал тени, рисуя невообразимые силуэты.

— Фуууух! — ветер со вздохом пронёсся по комнате, оставляя нас в полной темноте.

Пришлось воспользоваться фонариком. Но я до последнего не хотела знать, что именно мы обнаружим. Ботинок. Явно не принадлежащий ребёнку, хорошо, что без следов крови, но всё равно приятного мало. А пока специалисты, которые, как оказалось, хвостом ехали за нами, осмотрели весь дом в поисках хотя бы малейшей зацепки.

Уже было очевидно, что малыша мы здесь не найдём. Красная Шапочка с чёрной каймой. Она всё ещё мелькала у меня перед глазами. Даже небольшой логотип, который по обыкновению воспитанники носили с левой стороны, был мне до боли знаком. Я знала, откуда эта шапочка.

Детский дом, где меня вырастили. С одной стороны, подумаешь, ну и что? Мало ли на земле красненьких шапочек? Но отчего-то имена эта деталь виделась мне очень важной.

— Ничего, — недовольно поговорил Злобин, выслушав доклад специалистов. — Как бы не выяснилось, что кто-то водит нас за нос. Да ведь, мис Грецен?

Я лишь мотнула головой, не в силах ничего сказать против. Опустошение и голодную ярость — вот то, что я ощущала. Где-то там находятся похищенные люди, загадочный преступник оставляет издевательские послания, а я… Отчего-то мне казалось, что меня упорно хотят подставить.

А ночью опять загорелись огни. Света было так много, а выброс энергии — настолько силён, что у нас опять перестали работать ночные фонари. И это тоже считалось проявлением силы феникса.

Но как? Такой же вопрос задавал и следователь Злобин.

— В городе только один человек, который способен объяснить, что за чертовщина творится. Но он отчего-то упорно делает вид, что не при чём.

Следователь пристально следил за сменой эмоций на моём лице, с хищническим интересом изучая меня. Наслаждаясь и страшась власти знания.

Я была в такой растерянности, что не смогла бы ничего ответить. К счастью, мне не пришлось. Как всегда в таких случаях, мрачной тенью возник за моей спиной Демьян:

— Не надо разбрасываться пустыми обвинениями. Мы не на допросе. И вообще, — он выразительно указал следователю на дверь, — у нас скоро открытие после перерыва, а вы нам и без того всю клиентуру пугаете.

Чудо, не иначе, что следователь покинул наше «Агентство» так скоро. И только тогда Демьян накинулся на меня с вопросами.

— О чём он говорит, Марьяна? Что происходит? Почему ты позволяешь ему так обращаться с тобой? — Демьян сжал меня за плечи.

Каждый его вопрос — словно удар под дых. Я не представляла, что ему сказать. Лишь молча смотрела на него, когда он продолжал трясти меня за плечи.

— Ян, ну не молчи, а? Я не понимаю, как тебе помочь. А когда я не понимаю, то начинаю нервничать. Ты же не хочешь видеть нервного Демона?

Я мягко выпуталась из его объятий. И постаралась выдавить из себя улыбку.

— Нет. Всё нормально, правда. Я справлюсь.

Хотелось уйти. Спрятаться в своей раковине и никогда из неё не вылезать. Всё было так просто, а теперь усложнилось в один миг. До полудня к нам впервые за долгое время пришли клиенты. Дама гуляла со своей собачкой — визгливым созданием неопределённой породы — и застала своего дражайшего супруга с другой девушкой. Она решительно подошла к нему, чтобы «такой скандал учинить», и я уже заранее жалела её мужа. Но зря. Мужчина выкрутился и сказал, «паршивец такой», что это его сотрудница.

Дело предстояло пустяковое: под любым видом проникнуть на работу к мужчине и выяснить, какие отношения связывают этих двоих. Мы с Демьяном переглянулись: займёмся этим чуть позже.

Второе задание и вовсе просто разрешилось. Старушка с улицы Вязов потеряла свои очки. Подслеповато щурясь, она грозила сухим пальцем и выразительно насылала кары на «наглейшего ворюгу без стыда и совести». И только я хотела внести дело на рассмотрение, как вмешался Демьян.

— А давайте-ка мы запишем ваш адресок? Мы осмотрим, кхм, местечко преступное и сразу найдём зловредного воришку.

Бабушка тут же полезла в сумку. Не совсем понимая, зачем всё это нужно, я, тем не менее, не стала мешать. Интересно, что же задумал Демьян.

Всё оказалось прозаичнее некуда: первым делом из сумки бабушка достала большой зонт, чудом уместившийся в кошёлке. Потом на наш стол опустился носовой платок, ручка и только потом, среди прочего, она достала футляр для очков. И, всё так же продолжая копаться в сумке, извлекла наконец тетрадь для записей.

На автомате открыв футляр и молниеносным движением нацепив очки на кончик острого носа, она сказала:

— Ну что, давайте записывать?

Демьян позволил себе усмехнуться, а я не смогла сдержать улыбки.

— Кажется, вашу пропажу мы нашли.

Бабушка сначала не поняла, что имели в виду. А потом… Столько искренней радости я не видела уже давно. Солнечная бабушка рассыпалась в благодарностях.

Мы с Демьяном, не сговариваясь, решили её проводить, во избежание, так сказать. Заодно выполнить поручение от второго заказчика. Ревнивая жена щедро заплатила за простенькую миссию.