– Хорошо, бабушка.

– А теперь собирайся, милая. Скоро приедет Алла Николаевна. Ты будешь жить с ней.

– Не хочу, бабушка, —слезы потоком хлынули из глаз Лу. – Не хочу в клинику! Не отдавай меня, умоляю, умоляю!

Лу прижалась к бабушке, вцепилась в нее, зарылась лицом в обмякшие груди. От бабушки пахло хлевом.

– Бабушка, миленькая, родименькая, не отдавай меня, —Лу не могла успокоиться.

По морщинистому лицу Лукерьи текли слезы. Сердце разрывалось. Она гладила рыжие непослушные волосы Лу, целовала ее в макушку. Больше всего на свете Лукерья не хотела отдавать свою внученьку, свою кровиночку. Но Ольга подписала бумаги. Да и бабка Лукерья была стара, она знала, что никак не вытянет Лу. Да и оставаться здесь девочке было опасно. Подонки не были пойманы. Они могли вернуться, надругаться над ней. Были в деревнях и такие, кто считал Лу чудовищем, дьявольским отродьем. Они открыто говорили, чтобы девчонка с крыльями убиралась от них подальше. В людях было много злобы, и она не вылечивалась, не вытравливалась. И еще Лукерья знала, что скоро умрет, уйдет к своей Олюшке. Она сдержала вырывающийся стон и сказала как можно спокойнее:

– Слушайся Аллу Николаевну. Она теперь тебе заместо матери будет.

– Нет, бабуля, нет! Она мне никто! Они опять станут раздевать меня. Щупать! Смотреть мою спину.

Лу оттолкнула бабушку, выбежала во двор. Она решила улететь в лес, остаться там, но ни за что не возвращаться в клинику. Лукерья поняла ее намерения, побежала следом, схватила внучку. Лу яростно вырывалась, кричала. Вместе с бабушкой они упали на навозную кучу.

– Не надо, милая моя, не надо, Господи, помоги, —причитала бабушка и слезно молила Лу смириться.

Лу уехала с Касьяновой. Всю дорогу до Москвы она не проронила ни слова. Грустно смотрела в окно машины и игнорировала все вопросы Аллы. Лукерья долго смотрела им вслед. Потом взяла тяпку и пошла в огород.

Алла Николаевна привезла Лу в свою квартиру. Девочка была удивлена и обрадована этому обстоятельству. Она осторожно осматривала свою новую комнату и впервые с момента встречи с Касьяновой заговорила:

– Я буду жить здесь? Ты не повезешь меня в клинику?

– Не повезу. Теперь это твой дом. А это – твоя комната. Если что-то понадобится, я все сделаю.

– И меня больше не будут осматривать в клинике?

– Будут. Все люди без исключения ходят на медицинские осмотры. Делают прививки, сдают анализы. И тебе придется. Я тоже прохожу медицинские осмотры.

Лу с недоверием посмотрела на Касьянову: ее глаза улыбались по-доброму, дружески, без заискиваний и фальши. Она была все той же Ла. Или нет? Лу не могла разобраться. Она подошла к окну и увидела внизу шумную улицу со спешащими машинами и людьми. Лу еще никогда не видела столько людей сразу. Касьянова подошла к ней, обняла за плечи.

– Все будет хорошо. Ты привыкнешь. Я помогу тебе.

Лу не нравилась Москва. Ей бы не понравился никакой другой большой город мира. Комфортнее всего она чувствовала себя в уединении, вдалеке от людей и врачей. Она тосковала по деревне. Единственный раз Лу вернулась туда на похороны бабушки. Лукерья умерла через год после отъезда внучки. Бабушка приснилась Лу перед самой ее кончиной. Во сне Лукерья улыбалась и выглядела моложе. Она держала в руке белую голубку, потом подняла руки вверх и выпустила птицу. Утром Лу обнаружила под подушкой белое перышко. Она знала, что это было послание от ее бабушки. Лу решила не рассказывать об этом Касьяновой. Она спрятала перышко между страниц книги Экзюпери «Маленький Принц».

После похорон бабушки Касьянова по просьбе Лу отвела ее на большой луг с сухой травой, выгоревшей после жаркого лета и набухшей почвой от осенних дождей. Лу сняла плащ, побежала по лугу, расставив руки, закричала от нахлынувшего восторга и взлетела. Алла услышала, что Лу поет, звонко, трогательно, чисто, от души. Она залюбовалась свободным полетом девочки, заулыбалась. Но тут же вспомнила, что она не просто женщина, а в первую очередь – ученый. Алла быстро достала мобильник и стала снимать на видео полет Лу. Видимость была прекрасная. Касьянова снимала крупным планом крылья Лу. Она думала, что наконец-то дождалась звездного часа. Целый год Лу не летала и не подавала никаких признаков желания полететь. Несмотря на то что Алла вывозила ее в прекрасные заповедные зоны, где были идеальные условия для полета. Теперь Алле было необходимо заманить Лу в клинику. Чтобы девочка отправилась туда добровольно, с желанием участвовать в новых обследованиях и экспериментах. Но никакие ухищрения Касьяновой не помогали. При любом намеке на поездку в клинику с Лу начиналась истерика. Она убегала в ванную, запиралась там и часами не выходила. А однажды просто убежала из дома. И Алла, сходя с ума от страха, носилась по району в поисках рыжеволосой дочки.

Касьяновой было необходимо наблюдать за развитием крыльев Лу. Она хотела установить истинную причину их возникновения. Алла была вынуждена несколько раз усыпить Лу и тайно привезти в клинику. Спящую Лу тщательно осматривали, сканировали ее спину и крылья. Брали для анализов кровь, мазки, кусочки кожи с крыльев. Однажды крылья были сложены и убраны в спину таким образом, что их было невозможно увидеть и вытащить для очередного осмотра. Тогда доктор Сомов, потирая лицо от возбуждения, нервно куря, шептал Касьяновой:

– Алла Николаевна, тут не обошлось без инопланетян. Мы не видим крыльев. И сканер их не видит. Но они есть. Все, что происходит с Лу, не поддается логике. Мы не в состоянии объяснить все это.

Живя у Касьяновой, Лу продолжала вести затворнический образ жизни. Она училась удаленно, категорически не хотела знакомиться со сверстниками. Она не любила, когда в квартиру Касьяновой приходили гости. В такие моменты Лу не выходила из своей комнаты, читала книжки или делала уроки. Она любила узнавать информацию о достижениях науки и новых технических новинках. Лу была в восторге от изобретения настоящего летательного костюма, изготовленного на 3D-принтере. Этот чудо-костюм был оснащен пятью реактивными двигателями, он мог летать со скоростью пятьдесят километров в час. Мог поднять человека на высоту три тысячи шестьсот метров. Таким образом изобретатель костюма хотел доказать, что человек может летать. Костюм вышел тяжелым. И человек, облаченный в него, был способен оставаться в воздухе не более четырех минут.

– Разве люди хотят летать? – спросила Лу Касьянову.

– Да, очень хотят. Люди стремятся к новым знаниям и новым возможностям человека.

– Разве? В этом мире никому не нужны летающие люди. Меня ненавидят из-за этих крыльев.

– Неправда, Лу.

– Нет, правда! После смерти мамы меня никто не жалел. Только бабушка. Остальные называли меня дьявольским отродьем с крыльями. Они стояли под нашим домом и кричали: «Убирайся! Убирайся отсюда!»

Лу нервно тряхнула рыжей копной волос и ушла к себе. Касьянова ничего не могла возразить. Лу была совершенно права. Люди не приходят к взаимопониманию из-за религий, социального статуса, мировоззрения, манере поведения, вероисповедания. Общество не принимает тех, кто мудрее, наблюдательнее, нравственнее. В обществе людей постоянно всплывает неприязнь ко всем, кто чем-то отличается от большинства. И с этим ничего не поделаешь – такова человеческая и животная сущность.

С десяти до тринадцати лет физическое развитие Лу шло неравномерными скачками. В двенадцать лет она выросла за год на десять сантиметров и поправилась на семь килограмм. Скелет и крылья Лу становились крепче. С интенсивным ростом организма менялось и тело Лу. У нее началось половое созревания, росла грудь. Лу превращалась в прекрасную девушку. Но нервная система подростков не успевает адаптироваться к активному росту тела. Поэтому психика Лу либо находилась в состоянии чрезмерного возбуждения, либо опускалась до полной апатии и равнодушия к происходящему. Касьянова поддерживала изменения в организме Лу правильным питанием, насыщала ее рацион витаминами и микроэлементами, заставляла делать зарядку и гулять на свежем воздухе. Время шло. Лу и Алла притерлись друг к другу. Они делились новостями, мыслями, обсуждали волнующие их темы, но так и не стали близкими подругами, родственными душами. Лу не раскрывала перед Касьяновой полностью свое сердце, не делилась своими сокровенными мыслями и желаниями.