– А теперь, ложитесь в капсулу.

– Зачем?

– Представьте соломенную шляпу и сарафан вашей мамы. Вспомните, как вы гуляли по лугу. Возможно, ваш мозг раскроется, и вы вспомните что-то еще.

– Скажите, здесь, в Центре, еще есть такие, как я? Им удается вспомнить?

– Ложитесь в капсулу.

Лу залезла в капсулу, улеглась, но продолжала настойчиво спрашивать:

– Я могла бы с кем-то из них встретиться? С такими же, как я? Выжившими?

Врач 157-я молча, подключила клеммы с проводами к голове Лу.

– Доктор, почему вы не отвечаете на мои вопросы?

– Лу, вам так удобно?

– Удобно. Пожалуйста, хотя бы скажите, какой сейчас год! Сколько времени? И, если сейчас не лето, то что? Зима? Осень? Пожалуйста, не молчите!

– Хватит, Лу! – врач 157-я впервые повысила голос. – Больше ничего нет. Ни лета, ни зимы, ни осени. Ни-че-го.

– Как это? Такое возможно?

– Прекратите задавать вопросы. Просто вспоминайте свою прошлую жизнь, – врач 157 протянула мензурку с оранжевой таблеткой.

Лу проглотила таблетку. Верх капсулы автоматически закрылся.

Врач 157 подошла к монитору, по которому она наблюдала за пациенткой. Врач надеялась, что она, наконец, вспомнит, кем она была, и что происходило в ее жизни до катастрофы. Центр должен быть уверен, что Лу именно та рыжая женщина, которую они искали.

Холодным сентябрьским вечером у Ольги, мамы Лу, начались схватки. Этого никто не ожидал. Ольга должна была рожать через два месяца, в ноябре. Она была совсем не готова к родам и запаниковала. Ольга с мужем Василием гостила в деревне у своей бабки Лукерьи. Они ходили в лес, собирали грузди, подорешины, рыжики и волнушки для зимних заготовок и солений. Василий в охотку латал бабке крышу да ездил с мужиками на рыбалку, отрывался перед возвращением в город и предстоящим рождением дочурки. Он планировал еще пару недель порыбачить под водочку и домашнюю закусь. А тут все разом накрылось медным тазом. Василий вез на машине стонущую жену в ближайший поселковый роддом по жирной, размякшей от дождя дороге и молился, чтобы не гикнуться в кювет. Ему было страшно: Ольга никаким образом не должна была рожать в этой глуши. Он скрывал свой страх, держался, как нормальный мужик, и как мог подбадривал жену. Василий даже сказал, что любит Ольгу. Несмотря на темноту, нескончаемый дождь и полностью убитую дорогу, они добрались до роддома.

Три месяца назад Василий бросил курить. Но тут не выдержал, сорвался и стрельнул сигарету и охранника. Роды длились и длились несколько часов. Василий сидел в машине и тупо смотрел на капли, бегущие по лобовому стеклу. Когда дождь утих, Василий вышел из машины, размял ноги, вдохнул полной грудью ночную сырость и зашел в здание роддома.

– Нет, ваша еще не разродилась. Такое дело. Нужно ждать, – дежурная администратор любезно улыбнулась Василию. – Вы лягте вон там, на кушетку. Поспите пока. Вам тоже силы понадобятся.

– Спасибо. Я в машине буду. Когда все закончится, сообщите?

– Приду к вам, папаша, не волнуйтесь.

Василий вернулся в машину и моментально уснул.

Через пару часов Василия разбудили яркий свет и странные звуки. Около роддома стояло несколько крутых черных джипов. Высокий мужчина, судя по всему какой-то важный начальник, отдавал по рации приказы и требовал, чтобы немедленно прислали вертолет. Василий вышел из машины, зажмурился от света фар джипов, бьющих в лицо. Отвратительное, мерзкое предчувствие о том, что внезапно нарисовавшиеся в этой глуши крутые парни находятся здесь из-за родов Ольги, настойчиво проникало в сознание Василия. Высокий мужчина с рацией увидел его и быстро подошел.

– Василий Золотов? Муж роженицы?

– Ага, я. Что происходит? Что с Ольгой?

– С вашей женой и дочкой все в порядке. Мы забираем их в Москву.

– Что?? Почему?

– Вам позже все объяснят.

– Да вы что?? Я должен их увидеть! – Василию казалось, что он вот-вот потеряет сознание, вырубится на хрен или двинет мужику в челюсть.

– Сейчас это невозможно. Больше никаких вопросов. Поедете со мной. Садитесь в ту машину.

Мужчина указал на джип. В небе раздался гул. Это подлетал вертолет. Василий закричал, чтобы его немедленно проводили к жене, и потребовал объяснений: что происходит? Мужчина с рацией молча кивнул своим помощникам. Они в момент усадили Василия в джип и велели заткнуться.

Он отчаянно хотел, чтобы время повернулось вспять, на год назад. Но понимал, что его фантазии нереальны. Ему было плохо, тошно, голова гудела. Он был совсем не готов ни к трудностям, ни к таким невменяемым жизненным поворотам. Теперь он пожалел, что Ольга так быстро залетела после свадьбы. «Почему она родила через семь месяцев? А вдруг это не мой ребенок?» – Василия прошиб пот. За окном мелькали вереницы огней. Джипы черной стаей неслись по шоссе. Он посмотрел на парня, сидящего рядом, и произнес:

– Остановите. Я хочу выйти. Вы не имеете права.

Парень резко двинул локтем в живот Василия:

– Сиди тихо!

Василий ощутил, как острая боль распространяется по всему телу. Он закрыл глаза и всю дорогу не проронил ни звука.

Ольга очнулась и медленно осмотрелась. Огромная светлая палата, как бальный зал. На окнах – тонкие льняные шторы. Очень чисто. Просто суперстерильно. Незнакомый, но очень приятный запах свежести. Идеально ровные стены нежно-салатного оттенка. Ольга облизала пересохшие, потрескавшиеся губы и подумала, что не узнает палату роддома. Она отчетливо помнила облупившуюся краску на стенах и грязно-желтые разводы на потолке. Ей хотелось пить. Женщина приподнялась на локте, увидела рядом, на столике прозрачный графин с водой. Она хотела встать, но все ее тело загудело и словно внезапно проснулось от резкой пульсирующей боли. Ольга откинулась на подушку.

– Кто-нибудь! Сестричка! – голос прозвучал тихо.

Она вспомнила о своей дочурке. Эти воспоминания вмиг отозвались тупой болью в грудях: они до отказа наполнены молоком. Соски набухли, их просто разрывало. Ольга застонала и опять позвала медсестру. Ей хотелось пить. И плакать. Ее малышка отказалась брать грудь. А потом появились все эти люди. Мужчины из какой-то крутой организации. Главный из них помахал перед лицом Ольги удостоверением, но она ничего не смогла прочитать. Тот ничего не объяснил, только задавал тупые вопросы. Ольга сразу поняла, что с малышкой что-то не так.

Она застонала. Наконец, прибежала медсестра. Она напоила бедняжку водой и помогла ей сцедить из грудей жирное густое молоко. Ольга еле сдерживалась от боли и вдруг ощутила облегчение.

– Сестра, что с моей доченькой? Где я? Меня увезли из роддома? Я что-то начинаю вспоминать…

– Пожалуйста, отдыхайте. Скоро вам все объяснят.

Ольга схватила медсестру за руку, просто впилась в нее:

– Что с моей дочкой? Скажите, умоляю.

– С ней все в порядке, —уверенно и спокойно ответила медсестра.

– Помогите мне связаться с мужем, пожалуйста.

Медсестра не успела ответить. В палату ввалилась целая делегация врачей – человек восемь-десять. Они окружили Ольгу, стали спрашивать о хронических болезнях женщины и ее родственников.

– Кто-нибудь из вашей семьи работал на химическом производстве? Или на радиоактивном объекте? – профессор Сомов внимательно разглядывал Ольгу и делал записи в планшете.

– Нет.

– Вы веган?

– Нет.

– Во время беременности употребляли мясо?

– Да. Ела.

– Курите?

– Нет.

– Что с алкоголем?

– Ничего! Я вообще не пила спиртное, как узнала, что жду ребенка.

– Таблетки, наркотики?

– Конечно, нет!!

Сомов наклонился к Ольге, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза холодным рентгеновским взглядом:

– А теперь, Золотова, очень внимательно подумайте и ответьте: вас похищали?? Может, в детстве? Может, недавно? Происходило что-нибудь странное? Необъяснимое?

– Я не понимаю, профессор, – Ольга была готова разрыдаться.