Алла вышла на воздух, прошлась туда-сюда по дорожке. «Как я могла не замечать? Что между ними происходит? Может мне показалось?» Касьяновой было необходимо поговорить с Лу, но она не знала, как начать этот разговор.

Лу закрылась в туалете клиники. Ее трясло от возбуждения. После таких неожиданных и откровенных прикосновений Валентина Михайловича трусики Лу стали влажными. Она сняла их, понюхала и стала стирать под струей горячей воды. С ней уже происходили подобные вещи во время общения с Валентином. В первый раз она кончила, когда была в театре с Валентином. На сцене показывали спектакль по какой-то современной пьесе, достаточно пошлой, на потребу дня, с сальными шуточками. Лу пыталась сосредоточиться на происходящем на сцене, но запах Валентина не позволял это сделать. Его мужской природный запах, смешанный с парфюмом с древесными нотками, стал для Лу афродизиаком, ловушкой. Во время действия на сцене погас свет. Лу ощутила, как влажные губы Валентина жадно прикоснулись к шее. Его рука скользнула по груди Лу, замерла там, на мгновение и ощутила ее юную упругость. На Лу было платье из крепдешина цвета малахита. Спину прикрывал струящийся шлейф. Раздался хруст разрывающейся ткани: крылья прорвали тонкий крепдешин и уже вырывались наружу. Благодаря спадающему с плеч шлейфу крыльев было не видно. Лу была возбуждена, с трудом контролировала крылья, трусики стали влажными. Лу застонала. В этот момент в зале включили свет: начался антракт.

– Уходим, —Лу вскочила с места, потащила за собой Валентина.

Вечером дома Алла не знала, как начать разговор. Лу сидела на полу в гостиной, рассматривала кипу старых журналов «Наука и Жизнь».

– Хочешь чаю? – спросила Алла.

– Попозже, —Лу с увлечением склонилась над научной статьей о космическом пространстве и черных дырах.

– Уже и так поздно. Или идем пить чай, или начинаем готовиться ко сну.

– Ладно, идем пить чай, —Лу положила закладку в журнал и поспешила на кухню за Аллой.

Касьянова поставила на стол вазочку с печеньем и вафлями, села напротив Лу, сделала глоток чая и спросила:

– О чем вы сегодня так увлеченно говорили с Ожиговым? Вид был заговорщический,– Алла через силу улыбнулась. Ей хотелось выпалить: «С какого это хрена он лапал твою коленку и ноги тебе раздвигал?! А ты балдела, как идиотка?»

– Говорили о моем осмотре на следующей неделе. Что собирается большой консилиум. И приедет известный хирург Карлинский.

– И что?

– Ничего.

– Это все?

– Ага.

«Ладно, —подумала Алла. – Ага, так ага. Господи, всего этого не должно быть. Конечно, рано или поздно это должно будет случиться. Но только не с ним, не с Ожиговым. Не знаю, что делать. Спросить открыто? Соврет. Сто процентов».

– Бери вафли, —Алла посмотрела на Лу и подвинула к ней вазочку.

– Ага, спасибо, —Лу захрустела вафлей.

– Ты когда-нибудь видела его жену? Она тут недавно заходила.

– Чью жену?

– Валентина Михайловича.

Лу перестала хрустеть, посмотрела на Аллу глазами, вылезающими из орбит. До нее медленно доходил смысл слов Касьяновой, и ужас растекался по всему телу, словно яд.

– Когда он женился? – тихо спросила Лу.

– Давно уже, —ответила Касьянова. – Сразу после института, кажется. Ты что же, не знала?

– Может и знала. Я не держу в голове подобную инфу.

Алла посмотрела на Лу. Она ничем не выдала свое состояние, близкое к хаосу, истерике и смерти. Лу убрала со стола, как ни в чем не бывало помыла чашки, поцеловала на прощанье Аллу и ушла к себе.

Лу не плакала, не жалела себя, не металась по комнате, не звонила своему любимому. Она ненавидела саму себя. Проклинала свою наивность и полное непонимание обычной человеческой жизни. Она поражалась самой себе: как она могла ни разу не предположить, что такой шикарный мужчина, как Валентин, мог быть одинок. Как она могла верить в такую несусветную чушь: он ждет ее взросления, чтобы жениться на ней! Лу осознавала всю ничтожность собственного положения. Она сидела на подоконнике, обхватив руками колени, и отчаянно думала. Лу вспоминала все знаки внимания Валентина, их тайные свидания, нежные прикосновения, его волнующие зовущие взгляды, их прогулки по Москве или заросшему саду клиники. Лу вспоминала их совместное возбуждение друг от друга и тайные желания, которые открыто считывались в их глазах. И все эти живые воспоминания говорили Лу только об одном: Валентин любит ее, он желает ее. Все эти годы Лу мысленно принадлежала Ожигову и была не готова делить его ни с какой женой. Лу решительно вышла на балкон и полетела.

Никогда еще Лу не летала так быстро, так стремительно. Она рисковала врезаться в здания или запутаться в проводах, но этого не происходило. Лу была сконцентрирована и внимательна как никогда. Она допускала и надеялась, что Касьянова обманула ее и никакой жены не существует. Лу знала, что Алла ревновала ее к Валентину. Ведь ей хотелось владеть Лу целиком и полностью, безраздельно, одной изучать ее феномен. Именно поэтому Лу не рассказывала ей правду о своих свиданиях с Валентином, об их тайных походах в театр и прогулках. Лу не помнила, чтобы какая-то жена звонила Валентину, спрашивала, когда он вернется, беспокоилась о нем или просила что-то купить домой. Ничего подобного никогда не было.Лу радостно засмеялась и полетела еще быстрее. Рыжие волосы развивались по ветру, крылья переливались в блеске фонарей и неонового света рекламных щитов и вывесок. К Лу снова вернулась уверенность. Она увидела высотку, в которой жил Валентин, и у нее защемило сердце. Во время одной из прогулок он показал свой дом и окна. Она запомнила. Лу обогнула дом и уверенно опустилась на балкон, украшенный массивными каменными балясинами. Сложила крылья и осмотрелась. Балконная дверь была открыта, пропуская в квартиру ночную летнюю прохладу. Тюль слегка колыхался и вылезал на балкон. В комнате горела тусклая ночная лампа под серым выцветшим абажуром. Лу хотела тихонько зайти, посмотреть: Валентин спит один или все же с женой, но услышала тихий плач и замерла. Лу осторожно заглянула в комнату через тюль. Это плакала женщина, худенькая, невысокая, темноволосая, на ней была шелковая пижама пудрового цвета. Женщина всхлипывала и растирала слезы по лицу. В комнату зашел Валентин, в трусах и футболке.

– Собирайся, – Валентин обратился к женщине.

– Валя, не надо, – заикаясь, ответила она, – умоляю, не надо…

– Я сказал: собирайся! – заорал Валентин. – Вали к своей маме! Видеть тебя не могу!

Женщина подняла заплаканное лицо, она умоляюще смотрела на Валентина:

– Валя, милый, послушай…

– Сука! – Валентин наотмашь ударил женщину по лицу.

Лу вздрогнула и задрожала всем телом.

– Бей меня, бей! Ударь еще раз! Только прости, прости меня…

Валентин схватил женщину за грудки:

– Почему ты это сделала? Отвечай!

– Я хочу ребенка!

– Лживая сука! Убью тебя! Убью!– Валентин тряс женщину изо всей силы.

Лу казалось, что у нее вот-вот оторвется голова. У самой Лу в голове загудело от страха. Она не понимала, что происходит. Но наличие жены у Валентина было очевидно. Как и то, что Лу абсолютно ничего не знала о своем возлюбленном. Она любила его оболочку, начиненную выдуманным идеальным образом, созданным в воображении Лу. Теперь она тряслась от страха на чужом балконе и осознавала, насколько ее фантазии были далеки от реальности Валентина. Лу ничего не знала ни о нем, ни о его жизни. Увиденная реальность пугала ее, уничтожала в сознании Лу все ее детские иллюзии.

Лу прилетела домой, быстро закуталась в одеяло и, наконец, почувствовала себя в безопасности. На следующий день у нее поднялась температура. Касьянова осталась дома ухаживать за девушкой. Предстоящий осмотр Лу был отменен. Валентин пару раз позвонил ей на мобильник, но она не ответила. Через несколько дней Лу стало лучше. Она пошла за водой на кухню и случайно услышала, как Алла с кем-то разговаривала по телефону.