— Глазам не верю! — при виде их воскликнула она, озарив окружающих своей легендарной улыбкой. — Ты так давно не приходил ко мне, что я подумала — не утопили ли тебя англичане или немцы.

—  Не преувеличивай, — ответил Райли, взяв ее руку для поцелуя. — Мы не были здесь месяц.

— Два, — поправила его Лола, подняв два пальца.

— В самом деле? — Он повернулся к своей команде, которая кивками подтвердила слова Лолы.

— И долго вы собираетесь быть в Картахене? — спросила трактирщица, кокетливо взглянув на капитана.

— Это зависит.

— От чего?

— Как хорошо ты ко мне отнесешься, — вставил Джек, воспользовавшись представившейся возможностью.

Лола взглянула на полнотелого моряка и сердобольно одарила его улыбкой.

—  Я всегда хорошо к тебе отношусь, — заявила она.

Галисиец подмигнул ей:

— Не так хорошо, как хотелось бы.

Улыбка трактирщицы превратилась в усталую ухмылку.

— Ну и как идут дела? — спросил Райли, прислонившись к стойке.

Картахенка развела руки и склонила голову в сторону единственного клиента:

— Сам видишь. — Она фыркнула. — Если бы не он, я бы уже пошла домой.

Моряк за барной стойкой оторвался от созерцания стакана и посмотрел на женщину, являя угловатое лицо, глаза цвета индиго и ухоженные усы, вышедшие из моды лет тридцать назад.

— А куда еще мне пойти в это время в воскресенье? — хрипло запротестовал он и протянул руку капитану. — Альфонсо Перес-Реверте к вашим услугам.

— Александр Райли, — представился в ответ капитан. — А это мой экипаж.

Мужчина оглянулся, пожелав рассеянно «добрый день» необычной команде.

— Вы откуда? Англичане?

Алекс сделал двусмысленный жест в воздухе, как всякий раз, когда ему задавали этот вопрос, и ответил:

— Отсюда и оттуда.

—  Понятно... — солгал Перес-Реверте, с опаской глядя на крупного мужчину, на толстяка с густой бородой, улыбающуюся молодую женщину и меланхоличного мулата, державшего ее за руку. — И куда вы путь держите?

— На самом деле, никуда. Мы только что выгрузились и будем стоять и ждать, пока не получим какую-нибудь работу.

Моряк фыркнул из-под усов:

—  Что ж, желаю удачи. — С кривой усмешкой он поднял свой бокал. —  Здесь все мертво. Я месяцами ждал, что что-то появится, но этот послевоенный период губителен. Торговля почти исчезла, а война в Европе только усложняет ситуацию.

Райли пожал плечами:

— Тем не менее, всегда что-то всплывает.

— Что ж, извините, но я не разделяю вашего оптимизма...

Прежде чем Перес-Реверте закончил фразу, в помещение вошел мужчина в дорогом сером двубортном костюме, снял шляпу и остановился в дверях. Он с сомнением окинул взглядом серых глаз присутствующих и, наконец, обратился к человеку в форме торгового флота с безошибочно узнаваемым акцентом — отчасти английским, а отчасти кадисским — уроженцев Гибралтара.

— Добрый день. Я ищу капитана Александра Райли.

Моряк, все еще держа в руке бокал вина, кивнул подбородком в сторону Райли.

— Кто вы? – с подозрением спросил капитан «Пингаррона», думая о контрабанде, которая все еще была спрятана за переборкой грузового трюма.

—Николас Палермо.

Только тут Райли заметил, что у парня, стоявшего перед ним, разные глаза — один зеленый и один синий. Эффект был потрясающим. Под тонкими усами новоприбывшего появилась ухмылка, показавшая, что он знал, какую реакцию вызывали его глаза.

— Чем могу вам помочь... сеньор Палермо?

—  Я хочу нанять вас. Есть кое-какая работа.

В устах гибралтарца это могло означать только одно.

—  Понимаю, — пробормотал Райли. — Что ж, присядьте с нами за бокалом вина, — он жестом попросил Лолу обслужить их, — а затем мы поговорим о делах.

Новоприбывший посмотрел на вино, которое Лола наливала в расставленные на стойке стаканы так сосредоточенно, как будто она разливала по мензуркам соляную кислоту.

— На это нет времени, — возразил он.

— Для выпивки всегда есть время, — ответил Джек, беря один из стаканов и поднося его к губам.

—  Вы не понимаете. Человек, на которого я работаю, не терпит промедлений.

— А что это за человек? — спросил Алекс с плохо скрытым подозрением.

Палермо покачал головой.

—  Вам лучше не знать... пока. — Он искоса взглянул на Альфонсо.

Райли с отвращением хмыкнул:

— Ну, в таком случае очень жаль, мы не собираемся...

Капитан замолк при виде того, как Палермо сунул руку в свой двубортный костюм. На мгновение Райли испугался, что тот вытащит пистолет из наплечной кобуры. Но на свет появилась пачка зеленых купюр, скрученных и перевязанных белой ниткой.

Он поднял пачку на уровень глаз, чтобы Райли мог хорошо ее рассмотреть, и очень медленно положил на барную стойку, как будто боясь сломать ее.

—  Здесь пять тысяч швейцарских франков на пятистах банкнотах, — вполголоса заявил он. — И когда вы закончите работу, вас будет ждать еще пять тысяч.

Недоверчивое молчание охватило присутствующих. Никто из них в жизни не видел столько денег вместе.

— Дева Мария! — воскликнула Лола с широко раскрытыми глазами.

— Это серьезно? — пробормотал Джек, не сводя глаз с банкнот.

—  Серьезней некуда, — ответил Палермо.

— Что нам нужно сделать за эти деньги? — спросил Райли, изо всех сил стараясь не показаться слишком заинтересованным.

—  Возьмите эту пачку банкнот и идите со мной. Пока вы не примете сделку, я ничего не могу вам сказать.

—  Что, если мы согласимся, — сказал Сезар, — а затем откажемся?

Палермо улыбнулся как лис хромому зайцу.

—  Это было бы ужасной ошибкой с вашей стороны, — предупредил он серьезным тоном. — Если вы заключаете сделку, вам придется ее выполнить.

—  Не зная, о чем идет речь, — сказал Райли.

—  Не зная, о чем идет речь, — подтвердил Палермо.

Алекс Райли взглянул на свою команду. Последнее слово было за ним, как и ответственность, если что-то пойдет не так, но с тех пор, как он воевал в гражданской войне в составе интербригад, у него появилась привычка советоваться с теми, кто находился под его командованием. Так он делал меньше ошибок и, прежде всего, лучше спал по ночам.

— Что скажешь, Джек? — спросил он своего помощника.

— Подозрительно все это. Но деньги большие.

— Значит, да?

Галисиец на мгновение заколебался:

— Ну... попробуем.

Он посмотрел на молодую француженку:

— Жюли?

— Oui.

— Сесар?

— Sim.

— Марко?

Югослав даже не услышал вопроса, настолько сосредоточенно он считал свою долю на пальцах.

— Марко?

—  Двести, триста, четыреста… — бормотал он сосредоточенно.

Райли закатил глаза и не стал повторять вопрос.

—  Хорошо, я согласен, — сказал он, осторожно положив левую руку на пачку банкнот, как будто боясь, что она его укусит. — Надеюсь, я не пожалею об этом.

Затем он вспомнил Переса-Реверте, который все еще был рядом с ним и недоверчиво смотрел на происходящее.

—  Я говорил вам, — сказал Райли гордо, едва сдерживая улыбку, — в конце концов что-то всегда всплывает.

Моряк в форме еще раз поднял бокал и многозначительно произнес:

—  Так говорил и капитан «Титаника». 

Роскошное казино в Картахене было островом изобилия в море уныния.

Алекс Райли изумленно огляделся, думая, что не может быть большего контраста между подвалом, в котором он только что был, и этим зданием, украшенном триановской плиткой, венской мебелью и чешскими хрустальными люстрами.

Они находились менее чем в двухстах метрах друг от друга, но невидимая и непреодолимая стена между победителями и проигравшими отделяла их с момента окончания гражданской войны. Братоубийственная война, которая, даже закончившись почти два года назад, продолжала уносить сотни жертв ежегодно в этом городе, где любой, кого подозревали в сотрудничестве или просто сочувствии республиканской стороне, был заключен в военную тюрьму или препровожден прямо на печально известный стадион «Арсенал».