– Мне всегда казалось, что в первую очередь актриса должна нравится зрителю, и не столько внешностью, сколько своей игрой, талантом, роли-то разные, не все героини в фильмах непременно юные красотки. Игра должна цеплять, брать за душу, чтобы оторваться нельзя было…

– Господи, да что ты вообще понимаешь в кинематографии? – в раздражении перебила его Вероника. – Будь я сама Анджелина Джоли, имя не спасёт, если начну перечить режиссёру или разгуливать по съёмочной площадке с синяками под глазами. В этом случае до зрителя меня просто не допустят. И придётся сидеть со своим талантом дома, а зритель быстро утешится  заменой!  Чтобы  публика оценила талант актрисы, сначала надо попасть в состав группы, получить роль, иначе кто из плебса  о ней узнает или вспомнит?

– Плебса?

– Ай, ты вечно цепляешься к словам!  Между прочим, как я говорила, завтра мы улетаем в Альпы, мне надо проследить, чтобы горничная уложила мои вещи. А ещё обязательно хорошенько выспаться! Ни минуты лишней нет, а тут ты со своим звонком! Говори скорее, что хотел, у меня вода стынет!

– Ничего особенного, просто хотел услышать тебя, – после короткой паузы произнёс мужчина. – Ника, как только ты связалась с этим Михайловым,  я перестал тебя узнавать! Вечно всем недовольна, постоянно мне выговариваешь. У нас семья, ты не забыла? И именно я оплачиваю все твои прихоти, включая, как ты это называешь, твою карьеру! Мне кажется, было бы справедливо, чтобы ты интересовалась не только своей работой, но и нашей совместной жизнью.

– Рома, – голос Ники потерял стервозные нотки, и зазвучал почти жалобно. – Ты прости, я очень устаю, и не всегда успеваю перестроиться. Тут такая обстановка, такое напряжение! Все так и смотрят, как бы подсидеть, подвинуть, затмить или опозорить!

– Разве утверждённую на роль актрису  посреди фильма могут заменить? Мне кажется, ты не о том беспокоишься. Пусть завидуют, пусть злятся, будь выше этого!

– Ещё как меняют! Вспомни «Великолепный век» – Мириам Узерли сменили, и глазом не моргнули. Причём, зрители на Мириам едва не молились, и всё равно это её не спасло! Не угодила режиссёру и отправилась восвояси.

– Ладно, признаю – у вас там настоящий террариум единомышленников.  Тогда просто береги себя и ничего не принимай близко к сердцу. Ник, не хочешь послушать, какие предварительные выводы вынес врач?

– Говори, – вздохнула жена.

– Девочка совершенно здоровая! Она почти наверняка идеально подходит.

– Я рада за тебя.

– За нас, Ника, ведь это будет  родной тебе и мне, наш общий ребёнок!

– Я рада за нас, – послушно поправилась Вероника. – Ром, я пойду, вода стынет. Ты не звони больше, хорошо? Давай договоримся, что я буду тебе сама звонить, когда у меня выпадет свободное время?

– Хорошо, – нехотя согласился супруг и услышал, как Ника вздохнула с явным облегчением.

– Ну, тогда я побежала. Пока-пока!

Телефон мигнул, сбрасывая вызов, и замолчал.

Роман некоторое время бездумно смотрел на зажатый в пальцах сотовый, потом отложил его в сторону и задумался.

Очень хотелось с кем-то поделиться. Или напиться.

Но завтра заключительный этап сделки с Глобалникстроем, так что спиртное исключено. А вот поговорить…

С кем, интересно, если ему нельзя разглашать тайну рождения наследника? Все, даже ближайшее окружение,  должны быть уверены, что ребёнка выносит и родит Вероника! Он и на эти съёмки согласился в большей мере именно поэтому – жена проведёт восемь месяцев в другой стране,  никто из знакомых не увидит, что у неё не было живота. А что до картины, то пока отснимут, пока смонтируют, озвучат, год пройдёт, все забудут, когда это происходило. Потом,  всегда можно будет сказать, что Ника снималась  до беременности или в её начальном периоде, поэтому в кадре она стройняшка.

Но с кем-нибудь поделиться переживаниями и надеждами очень хотелось…

Романа буквально распирало изнутри – сам не ожидал, что идея с ребёнком его настолько захватит. До этого мысли о наследниках его почти не посещали, и к детям он относился с опасливой осторожностью. А тут – насмотрелся на плакаты в Центре Репродукции и генетики, что ли? Куда ни глянь – всюду счастливые лица пап-мам и толстощёкие, румяные младенцы.  И на городских улицах сплошь и рядом реклама, где папа, мама и сын с дочкой – этакий эталон семьи. Раньше не обращал внимания, а теперь глаза сами находят. Наваждение какое-то!

Можно подумать, что он…

Мужчина замер, обдумывая мелькнувшую мысль.

Да ну, не может быть… С чего бы?

Но всё указывало – нет, не померещилось: он на самом деле хочет этого ребёнка! Своего сына или дочку… Сына, конечно, лучше – наследник, продолжатель фамилии! Сына, которого выносит для него чужая женщина.

Кстати, о Лизе – он слишком мало о ней знает, а именно от неё зависит жизнь его ребёнка на протяжении девяти месяцев!  Пусть  сын и не будет иметь с ней общих генов, но в теории телегонии всё-таки  что-то этакое есть. Вдруг у Лизы был дед-преступник или  тётка-сумасшедшая, и в кровь малыша попадут следы испорченных генов суррогатной матери?

Мужчина отставил чашку с недопитым кофе – вот к Лизе он сейчас и поедет!

Во-первых,  перед ней он может говорить открыто, она непосредственный участник ЭКО. Во-вторых, надо же получше узнать её родословную, понять, что она за человек? Как минимум, чтобы обеспечить ей наиболее комфортную жизнь на время беременности. Как максимум, чтобы предотвратить катастрофу, если в роду девушки встречались умственно неполноценные родственники. Ну и, в-третьих, его всё равно дома никто не ждёт, а оставаться одному так не хочется…

Вероника отключила вызов и небрежно бросила сотовый прямо на разобранную постель.

Вот же… Достал со своим ребёнком!

Нет, до последнего времени  Рома её более чем устраивал – богат, молод,  имеет приятную внешность, чистоплотен, не жадный. И – такое счастье – единственный сын и уже сирота. То есть ни свекрови, ни свёкра, ни золовки! Никто не выносит ей мозг, никто не льёт мужику в уши – как надо вести себя с женой.

Но всё течёт, всё меняется. Если жизнь даёт шанс улучшить своё положение, ещё возвыситься – только дурак от такого откажется!

Всего несколько  лет назад она не верила своему счастью, когда Рома сделал ей предложение. И, конечно же, сразу согласилась, решив, что Рома будет первой ступенькой на пути покорения Москвы. Думала, что он обычный парень, ведь они  познакомились буквально на улице!

До мельчайших подробностей Ника помнит тот ужасный день – она бежала, заливаясь слезами,  и умудрилась споткнуться, потому что ничего впереди себя не видела.

Не прошла в институт! Не взяли!

Так обидно было возвращаться в крошечную Тёпловку после того, как месяц пожила в столице!

Стоило ей представить, что вместо красивых нарядов, сцены и софитов она будет вставать затемно, надевать валенки и видавшую виды телогрейку, и идти чистить двор от снега, как ей хотелось завыть.

Вместо залитых огнями витрин московских улиц – покосившийся сарай, где Рябовы держали корову, пару свиней и стайку кур.  Вместо свидания в кафе с красивым молодым человеком, вместо маникюра и  мейкапа – кормёжка домашней скотины и уборка навоза. Вместо сладкого сна до девяти и кофе в постель – затемно шагать на молочную ферму, для тепла повязав поверх  шапки вязаный платок. А летом ещё веселее – вставать с солнцем, в три-четыре,   доить свою корову, потом бежать на ферму,  выгонять тамошних подопечных к пастуху, и назад,  домой. Но не досыпать, нет! Своё хозяйство обихаживать – куры, свиньи, огород.  А в обед, по жаре, через поля тащиться к  излучине реки, куда пастух пригоняет стадо на дневную дойку. Хорошо ещё, с фермы присылают подводу – хоть фляги с молоком не на себе таскать! Зашибись, перспективы, но другой работы для девушки без профессии в деревне нет!  Если бы она пошла в педагогический техникум, могла бы устроиться потом в садик, но ей хотелось в театральный. Да и садик в соседнем селе, а это ежедневно по десять километров на работу и с работы.