Это случилось спустя несколько дней после моего разговора с помощником. Когда мы с Максом как всегда трудились, накрыв для всех стол, и команда села обедать. Мы проводили уже доведенные до автоматизма манипуляции приготовлений к ужину, как вдруг я услышал в столовой какой-то шум. Дверь камбуза резко распахнулась, отвалившись от косяка, словно картонная, и на кухню, пригнув голову, пролез Перри — один из наших техников, который провожал меня до капитана, когда я прибыл на корабль. Я ошарашено разглядывал эту картину, в голове уже пронеслась тысяча мыслей, что же случилось, когда я разглядел, что стискивал здоровяк в своих татуированных ручищах — тарелку расплескавшегося супа. Лицо Перри было искажено, выпрямившись, он недовольно поглядел на меня сверху вниз.

— По-вашему это смешная шутка, мистер Салливан?

Я съежился от его восклицания словно от грома. Из столовой послышался встревоженный гул, в проем, где некогда была наша дверь заглянули неразлучные Леонс и Стив.

— Мне вот совсем не смешно! — Продолжал стегать меня громоподобный голос старшего техника.

— Что случилось? — тихо спросил я, пребывая в полнейшем шоке от происходящего.

— Как будто вы сами не знаете! Эта бурда в моей тарелке пересолена больше чем весь песок в проклятой пустыне! Это просто невозможно есть!

Макс, просочившийся за спиной Перри, поспешил ретироваться в столовую, и я его прекрасно понимал. Я бы и сам хотел сейчас оказаться где угодно, только не под взором разъяренного инженера. Ощущая стыд и вину перед этим человеком, я поник еще сильнее. Как же так, я же пробовал всё, что мы с помощником сегодня приготовили, и суп вроде был не пересолен. Я уже собрался было промямлить, что мне очень жаль, и такого больше не повторится, когда Перри играя желваками заявил:

— При мистере Чу меня никогда не кормили подобной дрянью!

Когда я был маленьким мои покойные родители рассказывали мне о докатаклизменной людской забаве, рожденной, кажеться, в Испании и называвшейся «Коррида» — боем быков, где матадор или «убивающий быков» направляет атаки быка, используя красную ткань. В тот момент я в полной мере почувствовал себя быком на той самой корриде, а моей красной тряпкой, как вы догадались, был разнесчастный мистер Чу.

От моего стыда не осталось и следа. Обуздав свой гнев, выпрямившись и расправив плечи, я холодно посмотрел в глаза технику и ровным тоном произнес:

— Какого черта, Перри, вы вваливаетесь сюда без униформы и пропуска, вместо того чтобы просто позвать меня в зал разрешить вашу проблему? Или такое практиковалось при мистере Чу? У вас здесь что, детсад? Вы вломились на камбуз, разнесли дверь… Если он позволял вам подобное раньше, то теперь здесь моя территория, и вам не стоит разносить мне камбуз в песчаную пыль! Так что я попросил бы вас и остальных — я кивнул сгрудившимся у выхода членам экипажа — убраться с камбуза и подождать меня снаружи.

Перри, явно не ожидавший такого тона, смутился. Так-то он был славным малым, и я жалел, что мы столкнулись именно с ним. Но тут все решил случай, рано или поздно мистер Чу должен был меня довести.

Потупившись, техник попятился к выходу, попутно выталкивая наружу своих товарищей.

Отвернувшись от двери, я уперся руками в столешницу, выдохнув и призывая на помощь все свое самообладание.

Когда я вышел в обеденный зал, встревоженный гул оборвался. В повисшей тишине все взгляды были обращены на меня. Но я видел лишь мистера Перри, слегка пристыженного, сгорбившегося за столом над своим злосчастным супом.

Я молча пересек столовую, и сел напротив техника. Мягким движением придвинув его тарелку к себе я взял со стойки с посудой у стола ложку и запустил ее в свое варево. Поднося ее ко рту, я ожидал почувствовать вкус традиционного борща, но реальность заставила меня поперхнуться. Перри был прав, суп был пересолен и это еще мягко сказано. Он был обжигающе острым.

— Ты ведь его не приправлял ничем? — растерянно осведомился я, и, получив отрицательный кивок поднялся со стула и, обведя присутствующих взглядом, спросил:

— Кто-то еще наверняка ел сейчас суп? У кого-нибудь осталась порция?

— Я еще не начинала есть. — послышался женский голос из другого конца зала. В нем я узнал Хлою Уайт, нашего судового медика. — Я решила начать со второго. — продолжила она, уже встретившись со мной взглядом зелёных глаз.

— Вы позволите мне взять вашу порцию для пробы?

— Конечно! — она покосилась на погрустневшего Перри — конечно, возьмите.

— Мне очень неудобно, простите меня. — неловко извинился я, принимая тарелку из ее белых рук.

Я почувствовал себя выбитым из колеи, но что-то не сходилось. Я был уверен, что когда я отдал суп в зал, он был нормальным. Поставив тарелку перед Перри, я громко произнес:

— Попробуй эту порцию. — и, опомнившись, добавил, — Пожалуйста.

Неохотно взяв свою ложку, наш техник осторожно хлебнул из тарелки мисс Уайт и поднял на меня удивленный взгляд:

— Вкусно!

Я облегченно вздохнул и обратился к залу:

— Ребята, сегодняшний суп был сварен в одном котле. Еще у кого-то были к нему претензии?

— Нет!

— У меня суп был вкусный.

— Претензий не было, мистер кок! — Посыпалось со всех сторон. Я облегченно вздохнул и похлопал Перри по плечу:

— Мне жаль, что твоя порция оказалась несъедобной, извини. Возможно, кто-то случайно просыпал приправу в твою тарелку и не сказал тебе об этом. Приятного аппетита, если он еще не пропал. — Я повернулся к Хлое — Мисс Уайт, позвольте, я налью вам новую порцию.

Эта история долго глодала меня изнутри. Я сильно пал духом. Может и не зря все ставили мне в пример мистера Чу, раз у него таких казусов не было. Но ведь я и не был виноват в произошедшем, блюдо то получилось вкусное! Но как я ни старался убедить себя в своей невиновности, помогало это слабо.

Так я и бичевал себя, пока через какое то время не увидел на почте письмо от Гордона. Получив уведомление от помощника капитана, я подумал даже, что команда решила со мной расстаться. Сев за компьютер, я принялся читать:

«Уважаемый Джек Салливан! Довожу до вашего сведения, что инцидент в столовой, имевший место 12.09.2123 был исчерпан. Оказалось, что уже покинувший столовую на момент вашей ссоры с Перри Николай Семенов решил разыграть товарища из бригады и подсыпал ему в суп специи. В данный момент он оштрафован. Ущерб камбузу будет списан с него. К вам руководство претензий не имеет. Вы можете продолжать работу в штатном режиме. Спасибо за ваш труд!

С уважением, помощник капитана Гордон Флорес»

Вечером того же дня ко мне в каюту постучался сам Перри, от его воинственности не осталось и следа, он передо мной переминался с ноги на ногу словно большой нашкодивший ребенок перед папой:

— Добрый вечер, мистер Салливан. Можно мне к вам зайти?

Конечно, Перри, — я отошел в сторону, делая корабельному технику приглашающий жест, — заходи.

Я надеялся, что он не услышал напряжения в моем голосе, я, все же, немного нервничал. Перри не стал заходить дальше порога, лишь закрыл за собой дверь и неуверенно заговорил:

— Я, собственно, ненадолго к вам, Джек… Я хотел лично извиниться перед вами. Я обдумал ваши слова про кухню и все такое… А когда пришло письмо от Гордона, так я вообще места себе не находил из-за того как повел себя тогда… У-у-у, этот Ник получит еще у меня! Шутник долбаный…

Огромная тяжесть свалилась с моих плеч. Устало улыбнулся Перри:

— Перри, я все понимаю. Я тоже не знаю, как бы себя повел, если бы мне после трудной смены дали поесть этакой бурды… В жизни всякое случается, дружище. Иди лучше отдохни, мог и на голокомм мне написать, а то время тут теряешь. А раз Николай так любит остренькое, то я могу устроить ему персональный рацион!

Мы оба выдохнули, и рассмеялись.

— Ладно, раз всё хорошо, Джек, я не буду вам мешать. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, Перри. — я помахал инженеру рукой.

А еще через пару дней, когда во время моей очередной смены завтрак подходил к концу, я вышел в столовую и многозначительно покашлял. В ожидании моего объявления все разговоры в столовой стихли, и я громко заговорил: