— Да, Джек.
— Вот и хорошо. На первый раз прощаю, но завтра буду ждать тебя в форме. — я улыбнулся — Ну, давай тогда накрывать завтрак.
Так у меня появился помощник. Ну как помощник — принеси, подай… но свое дело он выполнял быстро, и ему не нужно было повторять дважды. К тому же, он взял на себя приготовление напитков, и варил чудесный кофе. Я хоть и любил кофеин, но в приготовлении американо был стопроцентным профаном, как-то не успел обучиться искусству бариста, оно требовалось в наши дни столь же нечасто, как и поварское, так что нам обоим было чему друг у друга поучиться.
Из экипажа в те дни я редко с кем общался. Еще не сформировав точный распорядок дня, я с головой ушел в работу на кухне. Возвращаясь в свою каюту вечером, я здоровался лишь с теми, кого встречал в коридорах «Колодца-1». Чаще всего это были одни и те же ребята, кое-кого я видел еще в первый свой день на корабле. Леонс — добродушный и общительный француз частенько ловил меня в общем зале, где я любил немного посидеть, чтобы оклематься после смены. Мы беспечно болтали о всякой ерунде. Однажды, он застал меня сидящем на круглой центральной скамейке в общем зале, роль спинки выполнял пьедестал красивой клумбы. Я развалился на ней после особенно тяжелой смены, Леонс, вызвав себе лифт, подсел ко мне и заботливо осведомился:
— Что, устал Джек?
— Да, не без этого. — только и кивнул я, лениво обводя зал пустым взглядом.
— Тебе бы побольше времени проводить не в столовой, ami, а то ты совсем окопался на камбузе, Я тебя в зале отдыха то ни разу не встречал. А всем интересно, что за шеф-повар из самого Полиса к нам пожаловал, чем живёшь, и как там сейчас там дела. И про тот ресторан — «Танцующий дождь» наши девушки наверняка хотели бы послушать. — он с улыбкой подмигнул и дружески подтолкнул меня локтем.
Я съехал на сиденье, заставив себя перевести взгляд на своего нового товарища и вяло улыбнулся в ответ:
— Ну, не знаю, я просто делаю свою работу, вот и все. Ты хочешь предложить мне кормить вас историями о Полисе вместо обедов?
— Ну, не будь занудой! У мистера Чу всегда было время для разговора. Он любил поделиться своими премудростями, и я частенько видел его по всему «колодцу», при том, что нас исправно кто-то кормил. Думаешь, он заставлял готовить Макса?
Поняв, в какое русло идет наша беседа я открыл было рот, чтобы осадить инженера, но сигнал лифта заставил Леонса подняться с места и поспешить внутрь монорельса.
— Подумай, Джек, — напутствовал меня француз на прощание, — интерес девушек всегда вспыхивает ненадолго, если масла не подливать. Ты же повар, должен знать. Пока!
Стива, близкого друга Леонса, я тоже пару раз встречал. Но были и новые лица, например корабельный геолог Эмма Нельсон. Однако, она была настолько погружена в дела, что нормально пообщаться нам удавалось редко.
В столовой во время подачи блюд я видел обычно почти весь экипаж, в том числе нашего физика, пилотов и врача, с которыми пересекался реже всего. В целом весь состав «Колодца-1» составляло четырнадцать человек, включая и меня. То, что я пока не стремился к общению с командой, не означало того, что и они обо мне забыли. Экипаж потихоньку привыкал к новому повару. Частенько я находил на двери своей каюты стикеры с записками, на мой браслет приходили шутливые голограммы с танцующими техниками…
Но была одна вещь, все не дававшая мне покоя, от которой было не так легко отделаться — привязанность экипажа к моему предшественнику и его привычкам. Регулярно на почту приходили письма примерно с таким содержанием:
«Мистер Салливан! Я хочу поблагодарить вас за замечательное рыбное филе. Но не могу не заметить, что мистер Чу добавлял туда больше специй, видимо китайских травок, секреты своих предков, не знаю даже… Не могли бы вы поискать по ящикам, может, найдете что-то похожее? Было бы здорово ощутить эту приправу в лососевом стейке снова.». Читая подобное, я только диву давался: ощущение было такое, словно я смотрю не почту в личном терминале на корабле посреди пустыни, а книгу жалоб в пятизвездочном ресторане Полиса! Ну, стоило отдать должное корпорации — своим сотрудникам «Рассел» обеспечивал самые лучшие условия.
Разумеется, подобные отзывы не шли на пользу моему настроению, поэтому иногда я предпочитал проводить смены в молчании, кипятясь как чайник, и боясь открыть рот, чтобы не обидеть ни в чем не повинного Макса. Хотя бывали моменты, когда мой помощник тоже становился одержим моим предшественником и мистер Чу, устами Макса начинал учить меня жизни:
— Знаешь Джек, ты слишком замкнутый, тебе нужно больше общаться с командой. — как-то доверительно сообщил он мне, когда мы убирали остатки обеденной посуды в мойку.
— Зачем? — я замер с грязной тарелкой в руках, непонимающе уставившись на помощника.
— Ну, понимаешь, ты только не обижайся, но когда у нас работал мистер Чу он всегда собирал обратную связь по блюдам, чтобы в следующий раз были довольны все. Учитывал пожелания и все такое. А сейчас ты только и бубнишь им что «доброе утро, добрый день, приятного аппетита» но ты не уделяешь время для общения с ними.
Услышав формулировку «бубнишь» я почувствовал затмевающий глаза прилив злости. Обычно я был сдержан и терпелив, но за годы стрессовой работы на кухне невозможно всегда сохранять самообладание и избегать раздражения. Со мной как-то работал один повар, который в шутку называл такое состояние «яростью берсерка».
В такие моменты во мне, к сожалению, просыпается слепая гордость. Этот был не исключением. Я куда больше знал об этикете и уважительном общении с гостем, чтобы такой сопляк учил меня жизни. Но внезапно я понял, что меня так разозлило:
— Макс, давай ты больше не будешь сравнивать меня и мистера Чу, — я терпеливо отчеканил каждое слово, стараясь не взорваться, — мы с ним люди разные, он больше не работает на «колодце» и теперь все будет немного по другому, хорошо? Я кормлю тебя тем же, чем и остальных, тебе нравится наша еда?
— Да.
— Вот поэтому я и не спрашиваю у ребят, вкусной ли была стряпня, потому что я дегустирую всё, что приготовил. — Отрезал я — Некачественный продукт не дошел бы до стола, я бы забраковал его еще на этапе приготовления, либо дегустации. А у членов экипажа вроде как отсутствуют какие-то аллергии, так что я могу готовить что душе угодно.
Макс, похоже ещё не смекнувший, что он попал на тонкий лед, просто кивнул. Мы продолжили загрузку грязной посуды, а когда все было прибрано сели за стол в опустевшей столовой, чтобы перевести дух. Немного придя в себя, я улыбнулся помощнику:
— Сделаешь нам по кофейку? И вот еще что, сможешь раздобыть мне список дней рождения команды?
Макс, уже возившийся у кофе машины бросил на меня недоуменный взгляд из-за барной стойки:
— Зачем он тебе нужен, Джек?
— Вы не готовили торты для именинников? Спасибо! — я с благодарностью принял в чашку, чуть отхлебнул и зажмурился: кофе был изумительный. У Макса самый настоящий талант. А еще кофейные зерна были настоящими! В Полисе любой растительный продукт стоил на вес воды, кофе там был той ещё синтетической дрянью. Здесь же членам экипажа подавали настоящий кофе из молотых зерен, что просто в голове не укладывалось! Такой сервис я видел только в ресторанах верхнего уровня, где мы обслуживали важных шишек. Такое отношение к простым работникам вызывало к «Рассел» ещё больше уважения. Хотя, наверное, не стоит называть «простыми работниками» тех специалистов, от которых зависит обеспечение всего города водой. Между тем Макс сказал:
— Я не помню, чтобы у нас так заморачивались с днями рожденья. Мистер Чу говорил…
На этот раз хватило лишь одного моего свирепого взгляда, чтобы он замолчал.
В общем, Мистер Чу продолжал преследовать меня везде, и я всерьез опасался, что это приведет к конфликту с одним из неосторожных членов экипажа, который руководствуясь только лучшими побуждениями в очередной раз захочет дать мне дружеский lifehack от китайского повара, который как я уже понял, превосходил меня во всем. Но мне удалось выплеснуть пар в совершенно неожиданной ситуации.
