— Ладно, мы поняли, — усмехнулся Аусморан Деви, вставая с кресла. — Я ж тебе, Лартиель, — оглянулся назад, а затем двинулся к Кикимору, — уже рассказал, что Арина и Вельзеран отправились на поиски похитителя волшебных свитков. Арина каким-то непостижимым образом решила, что сокровища эльфов и низвергнутый маг связаны.

— А ты согласился, лишь бы сынулька с невестой под ногами не путались, — подколол его Лартиель, отметив про себя, что предводитель перестал кривиться при слове «невеста». — Но в очередной раз, как высказался Бастурион, обделался.

— Да по фигу, кто и как чуть не… — Арина топнула ногой, привлекая внимание высших. — Вы не понимаете⁈ Если я тут одна, то Веля где-то там с этим колдуном! — эмоционально махнула рукой за пределы библиотеки. — Надо Велю срочно искать! А вы о ерунде болтаете.

— Конец твоему демону, — хрипло просипел Кикимор, по прежнему сидевший у стенки, опершись о нее спиной. — У Сауракла клинок, — и утробно захохотал, вкладывая в этот смех всю свою злость и ненависть, отчего всем присутствующим стало жутко.

— Говорите, пленных не бьют? — прошипела Арина и, обогнав Аусморана Деви, бросилась к колдуну. Со всего размаху залепила ему затрещину. — Куда твой гаденыш Вельзерана потащил? Говори сейчас же! Я за себя не ручаюсь! — и замахнулась снова.

— Идиотка, — продолжал хохотать Кикимор как ненормальный. — От того, что ты меня поколотишь, ничего не изменится. Я говорить не буду. Ничегошеньки, — утробно булькнул. — Не на того нарвалась, ведьма. Конец твоему демону, конец.

И тут Арина растерялась.

Ведь действительно, если этот гад колдунский сам не заговорит, что-то вытянуть из него будет невозможно. А сейчас на счету каждая минута. И в голову как назло ничего умного не приходит. Куда подевалась великолепная Аринина смекалка в такой нужный момент? Что, что придумать⁈

Пытать на раскаленных углях!

Блин, ну не такая же она кровожадная злодейка. Хотя именно это уже хочется сделать. А как тогда по-другому заставить Кикимора говорить? Судя по его безумному виду, словами до него не достучишься. Точно ничего не скажет.

Как же быть⁈

Где-то на краю мира убивают любимого, а Арина ничем не может ему помочь. Не-не, жить без Вельзерана она не сможет. Лучше сразу умереть, чем влачить одинокое жалкое существование. Без любви жизнь вообще теряет всякий смысл.

А как же каждое новое утро, когда ты просыпаешься в объятиях мужчины, страстно тебя целующего? Как же тихий семейный ужин, когда можно весело болтать о какой-то чепухе и просто счастливо смеяться от того, что любимый рядом? Или даже совсем не тихий ужин, а вечеринка с друзьями, когда ты тайком под столом гладишь своего мужчину по коленке. Он при этом по-дурацки улыбается, уткнувшись в тарелку, а ты знаешь, что он понял, как сильно ты его любишь.

И это все уйдет в забытье?

Покроется тленом смерти?

Из-за этого мерзавца, который возомнил себя богом?

— Ну! Что замолчала? — Кикимор увидел в глазах Арины потухший блеск и обрадовался. — Скоро узнаешь, как жить без своей половинки. Почувствуешь эту боль, которая разбила мне сердце, когда исчезла моя Эркамиель.

— Мы вас не разлучали, она сама так решила, — тихо произнес Лартиель, с удивлением смотревший на обезумевшего колдуна. — Она не захотела с тобой жить, поэтому и уехала.

— Сама⁈ — вскричал Кикимор с перекосившимся лицом. — Это из-за вас она не стала королевой. Это из-за вас я лишился своей силы, а ей не нужен неудачник. Ненавижу вас! Ненавижу! — уставился на Арину, у которой из левого глаза капнула слеза и покатилась по щеке. — Что, что ты мне сделаешь? Убьешь? Да я и так уже не живу. Мне ничего не страшно!

— Я превращу тебя в крысу, — ровным голосом без эмоций сказала Арина колдуну. — Посажу в клетку и буду кормить, чтобы не сдох. Но чтобы знал, что никогда выбраться оттуда не сможешь.

Верно рассчитанный и вовремя сделанный ход — решающий фактор успеха в битве.

Это Вельзеран знал еще с тех самых пор, как прочитал хранящийся в библиотеке отца древний трактат о войне, из которого многое вынес. Например, как из своих недостатков сделать преимущество, как быстро принимать нужные решения, полагаясь на интуицию, когда нет времени эти решения обдумать. Как вовремя смыться, если видишь, что не победишь, и не считать отступление позором. Потому что вернешься в следующий раз и битву выиграешь. Как…

Да ту же самую химеру, что превращает настоящее тело в любую другую живность прямо в портале, демон освоил благодаря полученным знаниям.

И в квартире Кикимора мгновенно понял ошибку Арины, которая сотворила стеклянный куб, защитивший их от магического огня, но не ограничивший колдуна от создания портала. Если бы Вельзеран не успел, Сауракл исчез бы на просторах Вселенной (тут имеется в виду не все бесконечное космическое пространство, а лишь два мира, но огромных мира со своими темными местами и неизведанными закоулками) и поиск колдуна стал бы новой трудновыполнимой задачей.

А попросту — тяни мочало, начинай сначала.

Конечно, Сауракла нашли бы рано или поздно. Ведь без прикрытия своих сородичей-колдунов устоять одному против ополчившихся иномирских кланов невозможно. Но за это время мстительный гад мог натворить немало бед как для волшебников, так и для демонов. Ну и по пути остальной народец зацепил бы наверняка.

Поэтому Вельзеран, недолго думая, подчинился своей интуиции и прожег дыру в пуленепробиваемом стекле. Пришлось сильно поднапрячься, чтобы за один раз выдать столько энергии. Но дело того стоило. В самую последнюю секунду, когда Сауракл уже шагнул в портал, поняв, что битва проиграна (видимо тоже читал древний трактат о войне), демон ухватил колдуна за его посох и превратился… в паука.

Быстренько пробежался по пальцам мага, вцепившимся в оружие до побеления ногтей, и прилип всеми восемью лапками к набалдашнику, маскируясь под черное крепление, державшее энергетический камень. С теплотой вспомнил Арину, говорившую, что часто изобретать новое не надо, а следует умело использовать те наработки, которые хоть однажды доказали свою эффективность. Это она, хохоча, рассказывала, в скольких вариантах использовала свою стенку.

Вот и Вельзеран пошел тем же путем. Оценив недавнее превращение в паука и преимущества насекомого, решил, что на первое время в самый раз. А уж потом можно придумать и что-то другое. Помощнее.

А дальше…

А дальше все пошло совсем не так, как планировали колдун и демон.

Очутившись в какой-то полутемной норе, заставленной обломками мечей, ржавыми штырями и кадушками с водой, где одна земляная стена была завешана кожаными ремнями, а у другой стоял еле теплившийся очаг с молотом и наковальней, колдун поставил посох к стене и попытался разжать руку. Но не смог. Пальцы не слушались и будто прилипли. Сауракл потряс рукой, стремясь отделаться от оружия — результат был тем же. Посох стал с ладонью одним целым.

Тогда колдун попробовал отодрать пальцы, используя другую руку. Не получилось. Те намертво впились в посох. Похоже, побеление ногтей было результатом этого воздействия, которое в пылу битвы Сауракл не заметил, а вовсе не той силы, с которой вцепился, как изначально подумал Вельзеран. Он с интересом наблюдал за манипуляциями мага, решив дождаться… Чего? Ну, чего-то. А вообще все это очень странно выглядело.

Колдун подкинул в очаг несколько кусков угля, валяющихся под ногами, и в изнеможении уселся на топчан. Зажал посох между колен и стал снова тянуть руку.

— Чертов кузнец, — злобно при этом шипел Сауракл. — Опять что-то сделал не так. Тупая скотина. А всего лишь надо было повторить рецепт клинка, — встал с топчана и начал что-то искать в старом деревянном сундуке, стоявшем в самом углу кузни.

Вытащил свиток из желтого пергамента, спрятанного между золотыми кубками, монетами и драгоценными камнями, блеснувшими своим разноцветьем под разгоревшимся огнем. «Ого! — присвистнул мысленно Вельзеран, увидев это великолепие. — А ты, мерзавец, еще и жаден до умопомрачения. И к власти, похоже, рвешься. Ну-ну. Посмотрим, что у тебя получится».