Виолетта невольно поёжилась. Под звуки его голоса ей начинало казаться, что особняк пытается тихо прошептать о своей скорби. На лицо упали первые капли дождя. Видимо, как в ту злополучную ночь. Девушка невольно погружалась в эту историю.

— Шахтёры были казнены следующим утром, а в честь династии Баронов проведена Прощальная церемония. Особняк пытались продать другим макорам, но никто не хотел жить в доме, где была совершена жестокая расправа. Было решено отделиться от микоров с целью предотвратить дальнейшие нападения. Новый мэр разработал целый квартал, куда микорам вход воспрещён. А все микоры были переселены на окраину города. В центре нарочито высокие цены, дабы не позволять микорам вторгаться в «цивилизованный мир»! — когда Виолетта бросила на него испепеляющий взгляд, молодой человек лишь пожал плечами. — Таковы рассуждения макоров. Это не лично моё мнение! Теперь они живут одной общиной и презирают вас. Ну, по большому счёту… И так жестокость, совершённая по отношению к одному испорченному макору, стала причиной всеобщей неприязни к микорам со стороны элиты. А особняк было решено оставить, как своего рода памятник. Он стал неотъемлемой частью города и напоминанием всем микорам о том, что любое действие имеет последствия. Оправданное и неоправданное.

Виолетта молчала. По спине бежали мурашки. Она сотню раз проходила мимо этого здания и никогда всерьёз не задумывалась о том, что там произошло. Она будто слышала отчаянные крики матери, и разрывающий душу плач детей. Дождь между тем усиливался, но дрожала она не от холода. Мокрые волосы липли к телу. По каменной дорожке стекала вода. На мгновение девушке показалось, что она сделалась красной от крови.

— Ты должна понимать, что мы сами творцы своей судьбы! — прокричал сквозь шум дождя патрульный. — Обдумывай каждый шаг, и тогда не придётся оказываться на месте этой семьи.

— Почему ты это говоришь? — не понимала Виолетта.

— Просто пытаюсь спасти одну запутавшуюся душу!

Он вновь протянул руку, но она сделала шаг назад.

— Пора спасаться от дождя, пока мы окончательно не продрогли! — воззвал нарзенец к голосу разума. Потом добавил. — Доверься мне!

Виолетта нерешительно взялась за мокрую ладонь и на мгновение растерялась. Прикосновение вызвало необъяснимые приятные разряды по всему телу. Такого никогда раньше не было, даже с Тимуром. Патрульный тут же повлёк её за собой. Они преодолели ограду и побежали по каменной дорожке, едва не подскользнувшись на мокрых камнях.

Девушка непроизвольно тянула его руку назад. Нутро противилось приближаться к заброшенному особняку. Но патрульный упорно взлетел по ступеням, волоча её за собой. Ещё пару минут он возился с ржавым замком, и всё это время Виолетта оглядывалась на дорогу. Ливень уже лил сплошной стеной. Лужи пошли пузырями. Дождевая вода ручьём стекала с широкой открытой террасы. Тяжёлая цепь рухнула вниз.

Патрульный не без усилий потянул на себя дверные кольца, которых уже не касались лет пятьдесят, и двери с трудом поддались. Их взору открылся тёмный вход. Молодой человек жестом пригласил проходить через порог, но девушка нерешительно попятилась.

— Я не хочу идти туда! — упрямилась она.

— Тебе нужны ответы? — раздражённо отозвался он. — Если нет, можешь идти домой.

Он скрылся за дверью. Виолетта медлила, изрыгая проклятья. Что это, грязная манипуляция? Коснулась медальона онемевшими от холода пальцами. Похоже, патрульный создал для неё лишь видимость выбора. Знает, как именно она решит поступить.

И девушка медленно шагнула к дверям.

Оказавшись внутри, Виолетта позволила себе оглядеться по сторонам. Здесь было очень темно и сыро. Окна плотно закрыты. По ним стекали дождевые разводы. Спёртый воздух отяжелел за много лет из-за пыли. По старой крыше барабанил дождь.

Постепенно глаза начали привыкать к темноте, и девушка смогла различить очертания предметов. Они находились в огромном вестибюле. Впереди виднелась лестница. Трудно оценить состояние помещения, но особняк до сих пор внушал ужас. И это чувство только усиливалось.

Виолетта разглядела силуэт своего спутника в шаге от себя. Щёлкнула зажигалка. Патрульный махнул рукой, и огонёк пламени метнулся по всей комнате, зажигая лампы и светильники. Виолетта вздрогнула от удивления. Она впервые увидела магию нарзенцев в действии. Патрульный с удовлетворением наблюдал за реакцией. С мокрых волос капали дождевые капли. Через мокрую футболку проглядывали контуры подтянутого пресса.

Виолетта поймала себя на мысли, что неприлично разглядывает его, и смущённо отвернулась. Тем не менее, это не ускользнуло от его внимательного взгляда, и нарзенец самодовольно хмыкнул. Чувство смущения только возросло. Ей не хотелось лишний раз давать ему повод для насмешек. Скрывая румянец, девушка прошла вперёд, рассматривая вестибюль новым взглядом.

Несмотря на неизбежное испытание временем, особняк умудрился сохранить свой первозданный вид. Вестибюль был разделён колоннами, похожими на те, что стоят снаружи. Цветовая гамма выдержана в преимущественно тёмных тонах. По полу к парадной лестнице тянулась пыльная ковровая дорожка. Много картин, покрытых пылью и паутиной. Декоративные растения в антикварных вазах. Листья до сих пор оставались зелёными и свежими, что буквально противоречило всему и всем.

Виолетта почувствовала тоску по былой красоте особняка. Ноги не хотели двигаться вперёд, но патрульный уже зашагал к одной из дверей. Девушка не хотела оставаться одна. Пришлось следовать за ним.

Когда она проходила мимо парадной лестницы, невольно представила, как восставшие шахтёры расправлялись с женой Аристарха Барона. На красной ковровой дорожке темнели старые пятна. Возможно, это её кровь, или пролитый когда-то напиток. А крик Алисии словно навсегда остался в этих стенах. Девушка нервно огляделась по сторонам. С картин на неё смотрели портреты макоров. Ей показалось, что их глаза обладают каким-то живым дьявольским блеском.

Она юркнула за патрульным в просторную комнату, оказавшуюся гостиной. Добрую часть пространства занимал камин. Пятьдесят лет его никто не разжигал. Патрульный немного поигрался с зажигалкой, с громким щелчком открывая и закрывая крышку. Потом простым движением извлёк из неё огонь и метнул в камин. Через мгновение заигралось синее магическое пламя. Вскоре оно поменяло цвет на более привычный.

Огромные многочисленные окна пропускали в помещение много света. Из окон открывался вид на городской парк. Не самое плохое зрелище, если учесть, что с южной стороны хозяевам особняка пришлось бы любоваться окраинами Жилого квартала. Дорогая мебель стояла почти не тронутой, но явно успела прогнить за столько лет.

Засмотревшись на обстановку, Виолетта не сразу обратила внимание на едкий дым, приникающий из камина. Патрульный уже занялся этой проблемой, и вскоре камин заработал так, словно его только что установили.

— Я скоро вернусь!

Нарзенец вышел, не дожидаясь ответа. А вернулся уже с тёплым пледом. Бережно расстелил его перед камином и вальяжно опустился на плед. Молча похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Виолетту присоединиться. Она критично изогнула бровь.

— Это лучше, чем сидеть на грязном полу! — закатил он глаза. — Или мы слишком брезгливые?

— Лучше было вообще не вламываться в особняк! — сдержанно подметила девушка.

— Нужно переждать дождь… и поговорить! Так что…

Он снова похлопал ладонью по свободному месту. Виолетта могла и дальше упрямиться, но усталость после рабочего дня давала о себе знать. Она молча опустилась рядом. Плед оказался очень мягким и приятным на ощупь. Захотелось растянуться в полный рост и зарыться лицом в эту прелесть.

Похоже, ливень за окном только усиливался. Значит, они застряли надолго. От камина ощущалось тепло, но мокрая одежда доставляла дискомфорт. Дрожь не проходила: либо из-за холода, либо из-за осознания, что они находятся в особняке, где пятьдесят лет назад была совершена жестокая резня.