– Что же это за клуб такой все-таки?
– Екатерина не рассказывала тебе?
– Вскользь, без подробностей.
– Это особый клуб для привилегированных людей, попасть в который почти невозможно, не имея определенных связей. Как правило, доступ туда имеют только свои и их дети. Либо по рекомендации. Люди там развлекаются, как и во всех обычных клубах. Но часть развлечений носит совсем уж особенный характер.
– Но Катерина говорила, что там не происходит ничего такого… Ничего мерзкого…
– Еще бы. Если бы она тебе об этом сказала, ты бы не пошла, полагаю. А ей очень хотелось, чтобы ты туда попала. Так что, я думаю, ты и сама можешь догадываться, что там может происходить. Но рассказывать об этом у меня совершенно нет желания. Я хожу туда исключительно из-за возможности законно получать свежую чистую человеческую кровь, не причиняя при этом никому вреда.
– Оу…
– Извини за прямоту.
– Ничего, я просто… Я привыкну, в общем, – Алиса попыталась обнадеживающе улыбнуться и подумала о тех девушках. – Я сама уже догадалась, для чего ты туда ходишь… Правда, я думала, ты играешься в вампира. Но это не важно. Получается, я все равно правильно догадалась. Кстати, я заметила тогда, одна из твоих подруг весь вечер держала бокал с шампанским, но не пила. Это специально?
– Да. У нас такая с ними договоренность.
– С ними?
– Вторая тоже не пьет. Уверен, ты видела обеих.
– Ну да, – Алиса резко покраснела. – А почему им нельзя пить?
– Предпочитаю кровь людей, ведущих здоровый образ жизни. А таких сейчас найти не просто. И, чтобы не наносить им никакого ущерба, мне нужны обе сразу. Думаю, ты об этом тоже хотела бы спросить.
– Да уж… Хах, моя кровь тебя тогда точно не заинтересует, хаха, – Алиса смутилась от внезапно вырвавшейся фразы, но Ле́рон ее будто даже не услышал. – Извини. Вообще, можно вычеркнуть еще ряд вопросов из списка, спасибо… Про девушек я поняла. А они не догадываются про тебя?
– Нет. Они, как и ты еще недавно, уверены, что я, как ты выразилась, играюсь в вампира. В целом, там и правда есть такие персонажи, кто периодически балуется чужой кровью. И не только ею.
– Только не говори, что…, – Алиса не смогла договорить и оторопело смотрела на Ле́рона, по ее коже пробежали мурашки. Ле́рон просто пожал плечами, подтверждая ее догадку, будто в этом не было ничего такого. Сделав глоток кофе, Лиса насильно вернулась к мыслям о девушках и вспомнила еще один вопрос: –А что ты даешь этим девушкам за такие услуги взамен?
– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос.
– Окей… А тот парень в лабиринте, он правда мог мне навредить?
– Правда. Он один из самых неприятных постояльцев этого клуба. Ходит по грани, но его еще терпят. Тоже не просто так, разумеется. Если бы он был безобиден, я бы не стал себя обличать. Я сильно подставил себя этим поступком.
Алису прошиб холод при воспоминании об этом странном парне:
– Бррр… Он мне сразу не понравился, как я на него наткнулась. А откуда ты вообще узнал, что он там?
– Я просто знал, что он был в клубе. Уйдя с балкона, я сразу спустился вниз, чтобы попросить охрану выпроводить тебя без шума. Но увидел, что ты куда-то ушла. Поэтому пошел тебя искать, вспомнив про Генри. Или искать его. И вовремя нашел вас обоих.
– Ого… Тогда еще раз спасибо за это. Ты действительно появился вовремя, я в тот момент была страшно напугана. Подобное со мной было впервые. Не думала, что, придя с кем-то, я могла во что-то вляпаться. Кстати, Катерина потом мне призналась, что вообще об этом не подумала. Просто хотела, чтобы я увидела тебя с твоими подружками… Вообще, она мне много чего неожиданно рассказала про себя. Например, она призналась мне, что преследовала тебя.
– Вряд ли она об этом не подумала. Скорее, ей было абсолютно плевать. Просто она воспользовалась твоей доверчивостью. А насчет ее преследований, да. Это было забавно, – Ле́рон кинул взгляд куда-то в потолок, чуть скривив губы, и заправил упавшие на лицо пряди за ухо. – Учитывая мои способности, я легко от нее ускользал. Такое происходит постоянно, я часто заставляю людей сходить с ума по тем или иным причинам. И иногда за их поведением действительно весело наблюдать.
– Ты себе не изменяешь. У меня, если честно, какой-то диссонанс от подобных твоих высказываний. Ты вроде говоришь такие абсолютно высокомерные вещи, но тон у тебя совершенно не хвастливый. Ты будто ребенок. Или как человек дождя, – Алиса рассмеялась. – Надеюсь, тебя не обидит такое сравнение.
– Вряд ли меня чем-то вообще можно обидеть, – Ле́рон пожал плечами.
– А вы все такие?
– Мы?
– Ну, вампиры…
– О, ты уже более уверенно произносишь это слово. Большой шаг для маленького человечка, – Ле́рон снова улыбнулся. Все-таки странно было видеть его таким, Алиса никак не могла перестать этому удивляться. – Нет, абсолютно нет. У нас много схожего, конечно, как и у людей друг с другом, но я выделяюсь даже среди своих. Скажу тебе больше, я выделялся даже в своем обществе, пока еще сам был человеком. Финны очень закрытая нация. Они рьяно оберегают свои личные границы, их точно нельзя назвать радушными по сравнению с русскими. Они не любят обниматься, жать руки незнакомым людям и крайне меланхоличны. Но я своей, так скажем, нелюдимостью, переплюнул даже их. И у тебя тут, кстати, есть вопросы, касаемо моих родителей и детства, – Ле́рон внезапно прервал мысль и взглянул в список Алисы. – Я рассказывал тебе абсолютную правду. Родители действительно не забивали на меня, как бы это воспринялось у вас. Просто в какой-то момент они решили, что это моя жизнь. Я волен делать с ней все, что угодно, это не им решать. Да, они беспокоились за меня, но они выбрали себя. Ведь лучше два счастливых человека, чем три несчастных. Хотя, я тоже в какой-то мере был счастлив, выбрав такую жизнь. И они отпустили меня, продолжая заниматься собой. Может быть, это звучит дико, но они сделали правильный выбор. Они прожили достойную и вполне счастливую жизнь друг с другом. Хоть и недолгую. Поэтому у меня совершенно нет никаких угрызений совести.
– Извини, но мне все равно так жаль это слышать…
– Потому, что ты судишь с точки зрения своего опыта. Мы слишком разные. Ты любишь свою семью, друзей, ты хочешь, в конце концов, завести свою. Тебе все это нужно. И если лишить тебя всего этого, ты будешь страдать. Мне же это чуждо.
– Чуждо, однако же немного света и тепла все же необходимо?
– Я бы не сказал, что это необходимость. Скорее, получать его от тебя было неожиданно приятно. Но только от тебя. Для меня это до сих пор остается загадкой.
– А если бы ты встретил меня, когда еще был человеком, как думаешь, твое мировоззрение изменилось бы? Ты бы не захотел семьи? Или все осталось бы по-прежнему?
– Думаю, в тот момент не захотел бы. Я бы испугался, что просто утащу тебя за собой, и не позволил бы этому случится. Даже будучи человеком, мне не нужны были люди вокруг. Поэтому, мы не были бы счастливы. Да, мы могли бы пойти на компромиссы, ведомые своими чувствами. Но оба бы страдали, чувствуя себя запертыми в клетке. Каждый по-своему. В действительности на одних чувствах людям долго не прожить. Потом на них наваливается реальность жизни со всей этой мерзостью. Да даже сейчас, не будь у нас негласного запрета на отношения с человеком, мы бы все равно не смогли быть вместе. Лишь какое-то время. Я бы не смог дать тебе ничего из того, в чем ты нуждаешься. А подстраиваться и ломать себя я бы не стал. Иначе это был бы уже не я.
– Ну вот ты и ответил еще на один мой вопрос, которого, правда, не было в списке…, – Алиса сжала губы и уткнулась взглядом в уже опустевшую кружку. – Я думала об этом всем, точнее, о том, как мы будем общаться эти три месяца. Или сколько там нам осталось. Как раньше ведь уже точно не получится. То есть, я хочу сказать…
Алиса замолчала, нахмурилась, подняла голову и скривила губы, сжимая их еще сильнее.
– В каком статусе будет это общение? – подсказал Ле́рон. Его, в отличие от Алисы, по всей видимости, нисколько не смущали ни ее вопросы, ни все эти разговоры про отношения и чувства. Это еще больше вводило Алису в какой-то ступор. Ни с кем другим она раньше не стеснялась открыто делиться всеми своими переживаниями, а с ним это было непросто. Неужели он и правда был таким еще до становления вампиром? Совершенно непробиваемый… Ну, почти. Алиса вспомнила его разгневанное лицо в заброшке. Она помолчала, задумавшись над его подсказкой, улетая мыслями куда-то в далекие воспоминания об их прогулках и разговорах.
