– Какого хрена ты продолжаешь лезть в мои дела?! Чего ты добиваешься?? – Ле́рон впервые сорвался на крик. Его голос троекратным эхом пронесся по стенам и обрушился на нее, будто обретая форму и вонзаясь под самую кожу, заставляя все тело Алисы сотрясаться от ужаса. Тот испуг в аудитории был ничем по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. – Хочешь сдохнуть? Я все же думал, ты не такая идиотка!

«Мне конец» – с отчаяньем пронеслось в ее голове. Ей казалось, что это все происходит не с ней, а рядом сейчас совершенно другой человек, не Ле́рон, потому что Ле́рон не мог быть таким, просто не мог быть. А этого человека она не знала. Не знала. Этот человек мог сделать с ней все, что угодно. Не убьет ее? Да откуда она могла это знать! Она о нем вообще ничего не знала, как только она позволила себе влезть в такое! У Алисы началась дикая паника, ноги стали подкашиваться, и, если бы не крепкая хватка Ле́рона, она бы точно свалилась. Она стала молиться, чтобы произошло чудо, чтобы он отпустил ее и ничего с ней не сделал.

– Я тебя предупреждал. Но ты решила, что это все несерьезно, – Ле́рон сделал усилие, взяв себя в руки, и снова перейдя на свой привычный тон. Почти. Он перестал кричать, но его голос все еще был разъяренным. Он отчеканивал каждое слово, словно это давалось ему с невероятными усилиями, и будто плевался кислотой. – Что мне теперь с тобой делать? Раз уж тебе настолько плевать на себя…

Алиса почувствовала, как его руки сжались еще сильнее на ее плечах, из-за боли из глаз потекли слезы, и ей стало труднее дышать. В мыслях внезапно возник образ Вадика. Она вспомнила, что сподвигло ее сюда сунуться. «Да что угодно, мне уже плевать!» – внезапно захотелось выплюнуть Ле́рону эту фразу прямо в лицо, совершенно не думая о последствиях. Она резко открыла глаза и с каким-то отчаянным, безумным вызовом посмотрела на этого монстра, собираясь сделать это, но, встретившись с его глазами, источающими не скрываемую ярость и злобу, она тут же струсила и почувствовала, как ее сшибает новой волной страха. Алиса могла поклясться, что видела в бешеных зрачках Ле́рона языки пламени. Это зрелище устрашало еще сильнее. Сейчас она готова была отдать все, что угодно, забыть и простить его, лишь бы убраться подальше и не видеть этих зверских глаз больше никогда.

В ту же секунду Ле́рон внезапно переменился в лице: его ярость мигом испарилась, уступив место огромному потрясению, а еще через секунду сменилось страхом. Он неуверенно отступил на шаг назад, убирая руки от Алисы и разжимая ладони. Внезапно оказавшись без опоры, Лиса чуть не грохнулась, но каким-то чудом все-таки смогла удержаться на ногах, продолжая изо всех сил вжиматься в стену, машинально обхватывая себя за плечи. Выражение лица Ле́рона стало растерянным. Он словно впал в замешательство, но через миг он моргнул, и лицо снова стало непроницаемым.

Ле́рон отвернулся от Алисы и наклонился к парню, о котором она напрочь забыла. Взглянув в его глаза, он щелкнул пару раз перед лицом парня пальцами. Тот, наконец, ожил и тоже уставился на него.

– Давай, нам пора идти, – спокойно произнес Ле́рон.

– А…да, ага…

Парень оторвался от стены, но чуть не упал, Ле́рон успел его подхватить. Тот облокотился на него, и они, сначала медленно, потом чуть ускорив шаг, направились к выходу из двора. Парень так и не заметил Алису, а Ле́рон даже не взглянул на нее больше. Алиса боялась пошевелиться и стояла в том же положении, обхватив руками плечи, держась из последних сил, чтобы не упасть.

Когда Лиса перестала слышать их удаляющиеся шаги, она сдалась и рухнула на землю, наконец, полностью поддавшись своим эмоциям. Она разразилась диким криком, а затем истерическими рыданиями, сжимая рот руками и пытаясь заглушить звуки, насколько было сил. Она задыхалась, воздуха совершенно не хватало. Алиса не могла еще полностью осознать, что сейчас произошло, но физически ощущала, насколько все это было омерзительно. Ведь с самого начала было так очевидно, что Ле́рон был просто социопатом, психом. Как она раньше этого не видела. Не хотела видеть. Не хотела верить. Она почти не ощущала физической боли, зато внутри все разрывалось от отвращения к себе за свою же тупость и одновременно от бесконечной жалости. В голове быстро-быстро стали возникать воспоминания о каких-то мелочах, на которые она закрывала глаза, но теперь они выстраивались в один огромный пазл. И когда последний кусочек встал на место, и Алису внезапно озарило, кем Ле́рон себя возомнил, на нее резко нахлынул дикий спазм, живот скрутило и ее вырвало.

Но легче стало лишь на мгновение. Алиса облокотилась о стену и посмотрела наверх, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Уже почти стемнело и на небе стали проглядываться звезды. Она снова стала чувствовать свое тело: по нему пробежал озноб, но уже не от страха, а от холода. Заныла спина в месте, куда пришелся удар, словно напоминая о себе. Лиса думала о том, что нужно набраться сил встать и свалить отсюда, пока Ле́рон не решил вернуться. Но сил не было. Она чувствовала слабость и невозможность встать, ей хотелось упасть тут же и просто уснуть, забыться, чтобы уйти из этой реальности. Хоть ее и вырвало, тошнота не прошла до конца, и было максимально мерзко на душе.

Однако самым отвратительным было новое внезапное осознание. Только сейчас она совершенно точно и четко поняла, что у нее были не просто мимолетные чувства к Ле́рону: она полюбила его. Успела полюбить этого психопата.

***

Алиса не помнила, как вернулась домой и когда. На ее счастье, Лизы не было дома, не пришлось объясняться за свой ужасный вид. Она сразу сбросила с себя все вещи и запустила их стираться вперемешку с другими, чтобы избежать обеспокоенных вопросов, еле как осилила душ, выпила снотворное и легла в кровать, уснув почти сразу. Она не слышала, когда вернулась Лиза, а утром полностью игнорировала будильник. Разбудить ее оказалось невозможным, Алиса лишь отмахивалась, что-то бурча в полубреде про усталость. Поэтому Лиза ушла на учебу одна, а Лиса проспала вплоть до ее возвращения, поэтому, когда Лиза вернулась и увидела сестру, все еще лежащую в постели, всерьез забеспокоилась.

– Лиса, ты что, опять заболела? – Лиза села рядом на кровати и приложила руку ко лбу сестры. – Температуры вроде нет… Я сейчас градусник принесу.

Она поднялась и пошла на кухню за градусником. Алиса безучастно наблюдала за ее движениями. Она словила дежавю. Лиза вернулась и протянула градусник сестре, присев тут же рядом. Алиса послушно взяла его и сунула себе подмышку.

– Тебе плохо? Какие-нибудь симптомы есть?

– Все тело болит, и голова… И тошнит… и слабость дикая, хочется спать…, – ответила Алиса.

– Ты так и спала весь день? Не ела ничего?

Алиса чуть мотнула головой. Лиза нахмурилась:

– Надо что-нибудь поесть в любом случае, иначе совсем ослабеешь. Что тебе сделать? Яичницу? Или кашу?

– Ничего не хочу…

– Понимаю. Не хочу, но надо. Сделаю кашу на кокосовом молоке, от нее не должно тошнить.

Лиза встала, снова прошла на кухню, открыла холодильник, вытащила молоко, налила в сотейник и поставила на огонь. Пока оно нагревалось, достала овсяные хлопья и отмерила нужную порцию. Когда молоко нагрелось, всыпала хлопья к нему и стала постоянно помешивать.

– Ну что, сколько там?

Алиса вынула градусник, посмотрела на результат.

– Обычная температура.

– Хм, – Лиза подошла, забрала градусник у сестры. – Отравилась может быть?

– Нет, Лиз, просто какое-то недомогание, наверное. Или ОРВИ без температуры.

– Горло першит?

– Вроде нет…

– Ладно. Если не отравление, тогда точно надо поесть. Кофе будешь? Или чай?

– Кофе…

Алиса наконец вылезла из-под одеяла и поплелась в ванную. У нее совершенно не было сил, ноги с трудом держали. Она умылась одной рукой, второй держась за край столешницы. Так же наскоро почистила зубы, сидя на краю ванной. Через пару минут уже вернулась на кухню и села на свое привычное место. Спина и плечи ныли просто адски. Лиза выключила плиту и закрыла сотейник крышкой, чтобы каша немного настоялась. В кофейнике уже подоспел кофе.