– Ценна, но всего лишь человек…, – грустно произнесла Алиса.
– Да, возможно, это звучит грубо, но это правда. Мы смотрим на людей, как вы смотрите на чужих детей. Нам, как правило, просто уже не интересно общаться с большинством людей. А о том, чтобы кто-то захотел вступить в отношения с человеком, и речи быть не может.
– Мы на вашем фоне выглядим такими ущербными?
– В целом, если совсем грубо, то да, – пожал плечами Ле́рон. – Вампир, осознавая свою избранность, не может позволить себе опуститься до отношений с не избранными. Ведь лишь единицам предлагается возможность стать вампиром. Из-за этого у каждого из нас играет чудовищное эго, не без этого. У кого-то в меньшей степени, у кого-то в большей. Но оно есть у каждого.
– И твое эго тебя как раз подвело.
– Именно так. Я стал вампиром в двадцать пять лет. Мои родители умерли, у меня не осталось никого из близких. И ничего не держало среди людей. Лишь моя успешная карьера в преступном мире. За мной давно наблюдали, поэтому пришли почти сразу после последних похорон и предложили вступить в вампирский клан. Я согласился и очень быстро начал строить карьеру уже в клане. За пару десятков лет я быстро поднялся, обскакивая более опытных и древних вампиров. Конечно, мое высокомерие из-за этого раздулось до небес. Будь я опытнее, не попался бы в эту ловушку. Но теперь я научен и подобного не допущу.
– А у тебя был выбор? Ты мог отказаться?
– Формально мог, но кто откажется от такой возможности?
– Я бы отказалась…
– Одна из причин, почему тебе бы никогда не предложили этого, – улыбнулся Ле́рон. Он выпустил руки Алисы и слегка отсел, увеличив дистанцию, и откинулся на спинку дивана. – Даже если бы у тебя были невероятные способности.
– Немного обидно, конечно, – улыбнулась Алиса. Она поправила волосы и тоже вжалась в спинку дивана, подогнув под себя ноги. – А если бы ты отказался?
– Стерли бы память.
– Кстати, об этом, – она задумалась и через мгновение добавила: – Почему стирать память плохо, какие могут быть последствия?
– Это искусственное вмешательство в сознание, – пояснил Ле́рон. – Ты меняешь какой-то фрагмент и ломаешь сознание. И невозможно предсказать, как это может аукнуться. С некоторыми видами нашего гипноза то же самое. Мне не хотелось вмешиваться в твою голову.
– Но ты же это делал, – Алиса нахмурилась.
– То, что я делал, это создание иллюзий и отключка, а это совершенно безопасно.
– А навязывание мыслей?
– О, это очень интересная штука. Но очень сложно объяснить. Можешь представить, что это просто некое невидимое глазу простейшее сознание, типа амебы, которое летает вокруг тебя и шепчет на ухо то, что я ему прикажу. Конечно, это не совсем так работает, но аналогия схожа. Это влияет на твою волю, но опосредованно. Как реклама.
– Хм. Понятно. Вроде как. Но ты знаешь, у меня все равно до конца это в голове не укладывается. Ты столько правил нарушаешь и проблем создаешь просто потому, что я какой-то ценный человек для тебя. При чем, среди всех ваших высокоразвитых вампиров ты якобы самый молодой и преуспевающий, а нарушаешь ваши законы ради обычного человека.
– Понимаю, есть некое противоречие, но я уже объяснял, это просто стечение обстоятельств и баг из-за моего высокомерия. Любой другой вампир старше меня просто бы не попал в подобную ситуацию. А я слишком молод еще по нашим меркам. Мне еще не до конца удается владеть своими эмоциями и контролировать их. Как оказалось. До этого случая я был уверен, что вполне все освоил. Но мое тело еще не до конца окрепло и дает сбой. Чем старше мы становимся, тем сильнее и крепче наш контроль над собой. Раньше такого не происходило, так как не было поводов держать эмоции на контроле. А с тобой все это вырвалось наружу. Поэтому, как бы это удивительно и невероятно для тебя не звучало, ты действительно оказалась особенным человеком. Для меня. Как бы мне не хотелось, вернуть все назад не представляется возможным. Сейчас я могу взять под контроль свои эмоции, а избавиться от них – нет. И ближайшие лет сто теперь мне придется держать их под контролем постоянно.
– Сто лет?
– Учитывая среднюю продолжительность жизни человека, я сомневаюсь, что ты отметишь даже свое сто двадцатилетие.
Алиса смотрела на Ле́рона все таким же непонимающим взглядом, пока до нее стала доходить мысль о том, что она умрет, а он все еще будет жить, вспоминая о ней. Какая чушь! Она не могла поверить вот так просто, что Ле́рон мог испытывать к ней настоящие чувства, и настолько серьезные. Это казалось каким-то абсурдом. Внезапно она вспомнила, что Ле́рон все читает по ее глазам, ее лицо вспыхнуло, и она отвела взгляд, сжав себя руками.
– А ты постоянно читаешь эмоции? В смысле, ты можешь иногда выключать эту способность?
– Нет, не могу. Это происходит автоматически. Я понимаю, что это тебя смущает, но тебе не нужно ничего от меня скрывать. Ты можешь полностью довериться мне и быть настолько же искренней, насколько я в этот момент искренен с тобой.
– Ага… – Алиса сложила руки в замок на коленях. – Ты знаешь, у меня такая каша в голове, ты столько всего рассказал, но у меня с каждой твоей фразой возникает тысяча вопросов, а я даже не знаю, с какого начать. Все хочется узнать одновременно, от этого голова просто разрывается!
– Я думаю, тебе нужно передохнуть немного, поразмыслить над всем.
– Да, наверное…
– А еще успокоить сестру, – шутя произнес Ле́рон. Алиса улыбнулась. – Так что, если хочешь, я могу отпустить тебя домой. Ты нормально выспишься, побудешь с сестрой. И когда будешь готова, мы встретимся снова. В целом, это все, о чем я хотел тебе рассказать еще вчера. Но, естественно, буду готов ответить на твои дополнительные вопросы.
– Но у меня и сейчас есть куча вопросов.
– Задавай, если не устала.
Алиса кивнула.
– Я поняла, что смерть Вадика была совершенно случайной, и ты был не при чем, но, все-таки, мне хотелось бы знать, чем вы занимались в этой заброшке? Зачем тебе был нужен именно он?
– Он тоже был твоим другом?
– Другом детства. В старших классах наши пути сильно разошлись, мы перестали общаться. Только когда встречались во дворе. Но воспоминания о нашем общем детстве важны для меня. И я любила этого мальчишку несмотря ни на что. Поэтому его смерть была настоящим ударом для меня. А в связке с тобой это было просто невыносимо… Он был хорошим парнем, очень добрым. Просто чуть-чуть свернул не туда, но я верила, что он сможет найти правильный путь и его ждет хорошее будущее… И я так жалею, что я не смогла…
Ее голос внезапно сорвался, она замолчала. В этот раз сдержаться не удалось, и на глаза тут же навернулись слезы при воспоминании о Вадике. Она застыла, схватилась за горло, пытаясь совладать с комом и унять слезы. Или хотя бы не дать разразиться ими сильнее. Пару секунд понаблюдав за ее борьбой, Ле́рон притянул Лису к себе и крепко прижал, обвив ее обеими руками. Она перестала сопротивляться нахлынувшим чувствам и, уткнувшись в его плечо, позволила себе разрыдаться. Ле́рон поглаживал ее по спине, успокаивая, и говорил что-то о том, как ему жаль, что ей пришлось перенести эту потерю, и обещал, что все будет хорошо. Постепенно Алису перестало сотрясать от сильных рыданий, и она стала успокаиваться, дышать ровнее. И внезапно поняла, что чувствует огромное облегчение. Не только из-за Вадика. Со всеми этими слезами словно вышла вся боль, все переживания, которые не отпускали ее до сегодняшнего дня, полностью очистив от грязи и мерзости, которой она успела наполниться за последние несколько месяцев. Аккуратно отстранившись от Ле́рона, она потянулась за салфетками на столе и вытерла слезы, растекшиеся по всему лицу. Ле́рон же принес ей еще один стакан воды.
– Вадим действительно был хорошим человеком, – произнес он. – Но он слишком зависел от мнения тех, кого выбирал себе в авторитеты. Только вот не всегда его выбор падал на достойных людей. Но будущее у него было. Его изможденное состояние объяснялось тем, что в тот период он всерьез задумался о своем будущем и начал готовиться к поступлению в университет. Днем учился в техникуме, вечером подрабатывал, ночами занимался. С этим и была связана его усталость, – у Алисы округлились глаза. Она-то думала, он вообще учебу в техникуме забросил. Уголки ее губ тут же снова поползли вниз и задрожали. – А чем мы занимались в заброшке… Знаешь, это на самом деле прозвучит смешно. Мы ничем там не занимались. Через Константина я вышел на главаря их шайки. Премерзкий тип, конечно, но он был еще одной ниточкой связан с нашим беглецом. Очередное совпадение. Я решил взяться и за него, увеличивая свои шансы. Чтобы получать и от него нужную информацию, я выпросил у него помощника для одного якобы сложного дела, кое-что пообещав ему взамен. Он свел меня с Вадимом. В итоге я создавал с ним видимость бурной деятельности под атмосферой полнейшей тайны. Водил его в заброшку, просто гипнотизировал и оставлял на какое-то время. Потом он возвращался домой с ощущением абсолютной важности, но ни черта не помня. Он не мог ничего рассказать, даже если бы и захотел. Их главарь стал вестись на эту интригу, но информации я все еще не получил. Поэтому после смерти Вадима, к сожалению, мне пришлось продолжать это дело.
