Для выстраивания и конструирования жизнеспособных и созидательных отношений между различными цивилизационными традициями, конфессиями, социально-этническими группами в рамках многонародного современного государства, изучение прошлого опыта становится общественно значимым и своевременным.

В этой связи важнейшей стороной феноменов большого общественного значения становится личностный фактор, определяющий качественные способности, как всего исторически сложившегося социума, так и его элит, их умение определять приоритеты и направленность развивающихся процессов, избирать необходимые средства и инструментарий для достижения желаемых целей.

Князь Михаил Семенович Воронцов принадлежит к когорте администраторов Российского государства, давших пример в целом позитивного взаимодействия двух цивилизационных традиций – христианской и исламской в рамках многонародного государства. Его деятельность есть пример и опыт укрепления оснований имперской государственности, которая была инструментом не только сплочения, но и спасения, защиты многих народов, способом обретения исторической перспективы и национальной состоятельности.

После распада СССР и начала становления на месте распавшейся государственности новой социально-политической системы более тридцати лет продолжаются поиски модели государственной структуры, способной адекватно отвечать на вызовы современности и продолжать оставаться наследницей российской национальной традиции.

В этой связи возрождается интерес к понятию и практике империи, как формы, в рамках которой Россия самоосуществлялась как социально-политическая и социально-культурная общность многонародной системы российского мира в различных вариациях на протяжении почти трех последних столетий.

Одним из неизбывных процессов российского государствостроения – собирание земель – было изначальным способом устроения русского, а потом и российского миров. Потому российский мир не мог состояться ни в какой иной форме, кроме империи; не мог не сделаться «гигантской оболочкой, вмещающей в себя разнородные социально-экономические, политические и культурно-духовные элементы»[3].

Более того, Российская империя на всех ее этапах существования представляла собой форму многонародного сосуществования – спасения перед лицом перманентно нараставших локальных, внутренних или глобальных угроз различного типа и генеза.

Новизна исследовательского взгляда на сложившуюся в ту пору реальность определяется комплексным подходом при рассмотрении деятельности Кавказского наместника князя М. С. Воронцова как представителя верховной власти Российской империи в Кавказском крае, которая получила форму культурно-цивилизаторской миссии. Автор обратил внимание на то, что действия князя-наместника носили часто новаторский характер и приобретали форму модернизационного переустройства кавказского мира, реализуясь и связываясь с параметрами имперского модернизационного проекта.

Князь М. С. Воронцов коренным образом изменил структуры повседневности и социального сознания многих представителей местных кавказских элит, особенно грузинских и армянских, отчасти горских. Меры и средства, применявшиеся князем-наместником, постепенно убеждали жителей Кавказского края в преимуществах пророссийской ориентации и способствовали не только военной, но и социокультурной победе над имаматом Шамиля в борьбе за умы народов Кавказа.

Поставив в центр своей преобразовательной деятельности смыслы и ценности созидательного характера, князь Воронцов подготовлял условия для преодоления социокультурных барьеров, существовавших между коренными жителями Кавказа и носителями социокультурных традиций империи, заложил основы для изживания фронтирной неопределенности в регионе.

Во главу угла данной книги поставлена преимущественно невоенная проблематика в противоположность тому, как то обычно происходит с работами, посвященными колонизационным усилиям Российской империи на Кавказе. Не избегая и не умаляя этой стороны существовавших отношений между империей и горскими народами северной части Кавказа, автор показал и старался доказать, что, начиная с середины 40-х годов XIX века, центральной задачей российских властей в интерпретации князя М. С. Воронцова была задача преобразовательная, мироустроительная, которая предлагала народам Кавказа занять подобающее им место в составе многонародного государства и обрести новые исторические перспективы своего развития.

Кроме того, автор отметил важную сущность и новизну политики, проводимой князем М. С. Воронцовым, которая была направлена на всемерное сбережение людей, как русских, так и кавказцев, при помощи развития сети рекреационных площадок и лечебно-профилактических мест, которые в изобилии предоставляли естественные условия Кавказского края, и которые в умелых руках не только помогали бороться с телесными недугами, но сделались мощным средством культурного обновленчества.

Новизна авторского подхода заключается также в трактовке проводившихся в Кавказском крае экономических преобразований, которые направлялись на пользу всех жителей, без различия их этносоциальной принадлежности, поскольку князь-наместник видел в том универсальный инструмент убеждения всех несогласных или сомневавшихся.

Многосложное явление – Кавказская война – представлено в книге не как столкновение цивилизационное или военно-политическое по преимуществу, но как коммуникационная реакция архаики на модернизацию, поводом в которой было не столько злоумыслие, а, скорее, предубеждение сторон, находившихся в условиях фронтира и не нашедших на то время адекватных форм приемлемого взаимодействия и понимания целей друг друга.

Князь М. С. Воронцов и многие люди его окружения понимали, что «многоликий, формировавшийся веками этнический и культурный мир Кавказа не способен в принципе стать абсолютно русским», но «его можно превратить в неотъемлемую часть Российской империи»[4], хотя это потребует много времени и трудной работы.

В силу большой культурной дистанции величина культурного шока, который переживали обе стороны, была значительной, и не имела объективных возможностей для быстрого преодоления выявленных различий.

Реакцией на культурный шок в кавказских условиях одна сторона отвечала набегами, при помощи которых стремилась запугать противников, остановить их социально-культурное и хозяйственное присутствие в регионе, в то время как другая отвечала карательными экспедициями в горы, надеясь таким образом вынудить непримиримых к покорности.

Межкультурное взаимодействие Российской империи и этнических обществ Северного Кавказа весьма быстро приобрело острый и непримиримый характер, вылившись в эксцессы, которые более поздние исследователи стали квалифицировать как Кавказская война[5].

Однако продолжительное инокультурное воздействие, которое приобретало характер систематического присутствия и социального фона в сферах идеологии, хозяйства и политико-правового устройства, постепенно подготовляло перемены в позициях горских обществ.

Они стали понимать силу инокультурности и невозможность привычными средствами из арсенала собственных этнических культур остановить вторжение инноваций, исходивших от чужаков. Не приобретя доверия к чужим культурным феноменам, им приходилось примиряться с их присутствием, что становилось началом позитивной аккультурации.

Изучение управленческого поприща и опыта графа, а затем князя М. С. Воронцова, связанные и сопровождавшиеся процессами трансформации кавказского мира в целом и кавказских обществ в частности, потребовало осмысления исторических фактов и процессов, дающих ключ к пониманию сущности, содержания и целеполагания его преобразовательных усилий.

Например, переносимые на почву Кавказа административно-правовые институты, секторы и типы экономики, развитие транспортной системы и инфраструктуры, системы светского образования и развитие в городах коммунального хозяйства знаменовали собой становление нового, привносимого Россией политического, экономического и социально-культурного образа экзистенционального бытия, тесно связанного со структурами имперской государственности.