Лишард остановился, ухватившись за какое-то дерево. В ушах звенели крики Кэт. Лишард всерьёз полагал, что лучше бы Киба взялся за него самого, чем слышать это тогда — и потом, каждый день воскрешая в памяти.

— Лишард! — из воспоминаний его буквально выдернула сильная рука Арна.

Лишард уже убедился, что этот эльф, похожий на хрупкого юношу, на самом деле может поднять его, особо не напрягаясь.

— Да, сейчас, — Лишард заставил себя вернуться к реальности и снова прочно встать на ноги.

— Если ты устал, мы можем передохнуть, — предложил Арн.

Лишард только помотал головой и продолжил путь. Он боялся того, что он может найти на хуторе, но что бы там ни было, уж лучше было узнать как можно скорее. Оставалось недолго — Лишард уже слышал знакомое гудение, всегда окутывавшее пасеку.

Арн настороженно в нескольких шагах впереди и только что не принюхивался, пытаясь понять, нет ли здесь кого. На хуторе было пусто.

Лишард зашёл в сарай. Беспорядок выдавал спешку. Лишард хорошо знал пасечника: у этого обстоятельного мужика такой бардак в хозяйстве был попросту невозможен. Раскопав старую бочку в углу, Лишард с трепетом заглянул в неё. Там лежал его дорожный мешок и тёплый плащ. Лишард достал плащ и из него выпала берестяная грамота. Стараясь не обращать внимания на стучащее в ушах молотом сердце, Лишард бросился наружу, на свет.

“Папка, мне не нравится то, что ты задумал”, — гласило послание, — “надеюсь, что у тебя не выйдет. Мне жаль, что я не смог тебя отговорить. Если прочитаешь это — пообещай, что больше никогда так не будешь. Нас встретил воин по имени Ракнар. Я хочу вступить в Орден. Наверное, в Нейтральный. Надеюсь ещё встретимся. Твой сын Питарт”.

Лишард перечитал письмо три или четыре раза, с трепетом узнавая почерк сына. Когда Пит волновался, он всё время зеркально переворачивал букву Р, даже в собственном имени. И это письмо как будто помогло, наконец, понять, что же он натворил. Лишард вдруг со всей ясностью осознал, что, повинуясь боли и страху остался мстить за мёртвых вместо того, чтобы позаботиться о живых. Он даже толком не попрощался с сыном, который, похоже, в свои девять лет оказался более сообразительным, чем отец. Лишард сидел на пороге сарая, вытирая набежавшие на глаза слёзы и раз за разом видел перед собой корявые слова: “если прочитаешь это — пообещай, что больше никогда так не будешь”.

— Обещаю, — прошептал он, будто Пит мог его услышать.

***

Маирана разбудил Ренар, сдавая ему ночное дежурство. Вот и отлично, а то Маиран боялся, что его сочтут слишком больным и пожалеют. Да, сегодняшний марш дался непросто, но Маиран верил: как только начнёшь себя жалеть — вот тут-то и раскиснешь окончательно. Обойдя лагерь и убедившись, что всё в порядке, Маиран присел к огню. Накрапывал мелкий дождик — почти что водяная пыль, но, судя по тому, что сквозь прорехи облаков то и дело поглядывала убывающая луна, это было ненадолго. Подул ветер, направив дым от костра прямо в лицо воину. Маиран недовольно закашлялся. После Холмов он то и дело кашлял от всего подряд и от дыма в особенности. Почти обидевшись на костёр, Маиран повернулся к нему спиной.

Чуть поодаль заскользил по лесу бесшумный силуэт Арна. И Маиран вновь не почувствовал ни раздражения, ни страха. А ведь он думал, что ему ещё долго придётся бороться со своими предрассудками! Оказалось, что бороться было не с чем. “А я, как дурак, потратил на эту ерунду столько времени!” — с досадой подумал он. Арн подошёл к костру и присел, протянув к нему руки. Интересно, Маиран никогда не замечал, чтобы Арн мёрз. Как, впрочем, он не замечал и многих других вещей.

— Привет, — поздоровался Маиран, просто для того, чтобы показать Арну, что он молчит не потому что игнорирует эльфа.

— Привет, — отозвался Арн и, как показалось Маирану, сел чуть спокойнее.

“А ведь, похоже, Арн всё время ожидает, что его прогонят подальше”, — подумала Маиран, — “какой ужас…”.

— Арн, — позвал воин, — можно задать тебе вопрос?

— Да, конечно, — легко отозвался эльф.

“Ну да,” — не удержался от улыбки Маиран, — “он же не обещал, что ответит”.

— Когда мы в прошлый раз спрашивали тебя о твоих магических способностях, ты сказал, что ты иллюзионист. Ну, тогда, когда мы ещё думали, что ты дикий маг. И, я так понимаю, ты действительно умеешь создавать иллюзии. Но, похоже, это не всё, да?

— Да, — ответил Арн и вновь уставился на костёр.

Ну да, опять пресловутая эльфийская правда! “А другой правды Арн и не признаёт”, — сказала как-то Наяна. Она ведь пыталась ему намекнуть, но в тот раз Маиран ничего не понял. Смирившись с неизбежным, Маиран уже решил было переформулировать свой вопрос, но Арн ответил. Видимо, просто думал.

— Мне не так просто объяснить тебе, что я умею, а что нет. Дело в том, что магия эльфов развивается совсем по другим законам, чем человеческая. Она не делится на отдельные направления, — эльф посмотрел на Маирана, склонив голову набок. — Ты ведь хотел узнать, не смогу ли я помочь тебе с мечом, да?

— Да, — признался Маиран.

“Сейчас он мне откажет”, — подумал воин. Откуда-то изнутри снова стало подниматься глухое отчаяние, которое по сей день сопровождало каждую попытку достать меч.

— Я думал об этом, — вдруг сказал Арн, — правда думал. Но я не смог придумать способа. Понимаешь, магия Ордена Воинов для меня самая сложная для понимания, насколько я знаю, у эльфов нет ничего подобного. Расскажи мне, как обычно это происходит, — попросил он.

— Я протягиваю руку вперёд или в сторону, — начал объяснять Маиран, поражённый тем, что Арн думал о его проблеме, — и нащупываю там Завесу. А за ней нахожу меч, и достаю его.

— Общую теорию я знаю, — Арн слегка улыбнулся. — Я хочу понять, что именно ты при этом чувствуешь. Как ты всё это ощущаешь?

Вот тут Маиран серьёзно задумался. Он крепко зажмурился, пытаясь воскресить в памяти ощущения, которые он испытывал, прибегая к магии.

— Сначала я чувствую, что воздух перед рукой становится плотнее, — ответил он, всё ещё с закрытыми глазами, неосознанно протянув руку вперёд. — Он не только более плотный, но ещё и холодный, как ветер, дующий с моря. Ещё это похоже на то, что ты погружаешь руку в воду, только в очень плотную воду. На самом деле нет нужды тянуть руку вперёд — можно позвать Завесу, и она накроет тебя как волна, но большая часть людей, которых я знаю, поначалу тянула руку вперёд. Так вот, воздух становится плотным, как вода. Дальше этот воздух сгущается настолько, что это становится похоже на тяжёлую бархатную штору — Завеса прохладная, ткань скользит и у неё есть складки. Если остановить руку здесь, то её то чувствуешь, то нет — она ускользает, если не продолжить движение. Дальше, за Завесой очень холодно, как зимой в Лиспе — такой сухой мороз. Когда рука уже за Завесой, сама Завеса кажется тёплой, она касается запястья. Дальше нужно найти меч. Обычно я не задумываюсь над этим — я просто знаю, куда я его положил. Это похоже на то, как в своей комнате ты даже в темноте можешь найти свои вещи, потому что знаешь, где они лежат. Ну и ещё ты всегда знаешь, когда тянешься в нужном направлении, а когда нет, если вообще можно употреблять слово “направление”, когда говоришь о том, что находится за Завесой, — Маиран замолчал, потому что сердце ёкнуло.

Он почувствовал именно то, о чём говорил — правильное направление. Воин был совершенно уверен, что меч где-то очень близко (если, конечно, в Подпространстве употребимо слово “близко”). Мороз впивался в кисть, пальцы совсем заледенели, Завеса щекотала предплечье. Но дотянуться до рукояти не получалось. Или, может, пальцы так онемели, что Маиран не мог почувствовать, что уже касается её? Нет, воин всегда узнает свой меч, если коснётся его. Маиран в отчаянии потянулся ещё вперёд, сжал кулак и потянул на себя.

Чуда не произошло. Ночные шорохи не были прерваны столь желанным хрустальным звоном. В руке было пусто.

Маиран с силой выдохнул и выдох превратился в глухое рычание. Едва удалось сдержаться от того, чтобы не ударить что-нибудь прямо сейчас. Крепко сжав кулаки, Маиран некоторое время просто дышал, пытаясь хоть как-то успокоиться. Потом, уже немного придя в себя, он приложил ладонь к щеке. Ладонь была холодной, но не ледяной, не такой, как если бы она и вправду только что онемела от холода за Завесой. Значит всё это было лишь игрой воображения. Маиран запрокинул голову, подставляя лицо дождевой пыли. “Если бы я был собакой, я бы сейчас выл”, — подумал воин.