Откровенный разговор с незнакомой женщиной
До первого этажа Кульков добрался живо и благополучно. На лифте туда скатился. Да и обратно тоже. И не застрял ни разу. Вот здорово! Повезло! Удачно получилось!
В обоих случаях двери кабины подъёмника открытыми оказались, когда он к лифту подходил. И… никого вокруг. Подфартило! Повезло! Да ещё как! Сроду ему так не везло. А тут счастье привалило…
Туалетная кабинка также свободной была. Опять повезло. Ждать даже нисколько не пришлось. И смеситель работал. И вода была: и холодная, и горячая. Сушилка только электрическая не работала. Зато салфеток целый ворох: любую бери… какая тебе приглянулась…
В общем, претензий особых к туалетному сервису у Василия Никаноровича не было. Ого! Вот даже как! Здорово!
Видать, правильно сказал учёный мужик – праздники к нему приближались. Так ему показалось, во всяком случае.
А вот после того, как он поднялся, как только вышел из коридора, и хотел уже к своим собеседникам идти, то у стеночки женщину увидел.
Та стояла и плакала. Слёзы градом катились. И градом, и ручьём. В общем, мокрое лицо у женщины было. И она рыдала, бедная. Криком кричала. Ором орала на всю поликлинику.
Никто ей не помог успокоится, с нервами справиться. Никто к ней не подошёл…
Да. Никто. Кроме Василия Никаноровича. Он не мог оставить женщину в беде. Это его кредо – всем помогать. Да. Всем. Особенно женщинам… таким беззащитным…
Не все же бабы у нас в России могут запросто коня на скаку остановить и в горящую избу попросту войти. Нет. Далеко не все!
– Вы чего? Что плачете? Что случилось? – с беспокойством спросил у неё Кульков.
– Коленьку моего любимого в дурку забрали… И не отдают назад…
– Кого? Коленьку?? А он вам кто??
– Муж он мой любимый…
– Ого! Ничего себе… муж объелся груш… – пошутил Кульков, хохотнул даже, но вовремя сообразил, что в таких случаях неприемлемо так себя вести. Взяв себя в руки, он задал два конкретных вопроса: – Как это случилось? И почему его забрали?
– А он с аптекаршей повздорил. Пообещал сперва уволить её, а потом и убить.
– Стоп! С какой ещё аптекаршей…
– С нашей. С той. С рыжей бестией…
– Аааа… Так это он в тот раз там буянил… Вот кто там грозился изувечить всех… даже убить… Вот кто, оказывается, там бойню кровавую чуть не устроил. Это про него мне люди говорили… Да-да! Про него! А за что он убить-то её хотел?
– Она… Она… Она лекарство ему не выдала… Вернула рецепт… Послала его куда-то… к чёрту на кулички… Вот куда…
– Куда-куда? К чёрту?? На кулички??
– Вот именно. Туда! Сказала, чтобы он сходил… да печати на рецепт поставил…
– Ого! Оказывается, всех она посылает, чертовка рыжая. Меня тоже посылала…
– И… и… и…
– Что и… Говорите. Не икайте…
– И что вы сделали?.. Что сделали, когда она вас послала…
– Я то? Тоже сперва спорил. Потом смилостивился. Сходил. Поставил.
– А Коленька мой настырный. Не пошёл. За ножик сразу схватился!!
– Ого! А что потом?
– Потом полицию вызывали. А те взяли… да и в психушку Коленьку увезли.
– Вот черти болотные. Что они себе позволяют. Надо жаловаться!
– А кому?
– Начальству! Главному врачу!
– А толку-то? Ходила к нему…
– И что??
– Слушать даже не стал. Сказал, что если я ещё раз к нему приду, то он и меня туда определит. Говорит, что Коленька мой будет в палате номер шесть сидеть, а я в соседней, в седьмой. Мол, ему так сделать проще пареной репы. Мол, все менты у него в друзьях.
– Вот изверг! Это точно. Из ментов он сюда пришёл. Мне тётя Глаша говорила.
– А кто она… тётя Глаша…
– Да это неважно. Важно то, что она про всех тут знает. Ладно. Не про тётю Глашу сейчас разговор. Надо думать, как мужа вашего из дурки вызволить.
– И как… Как вы думаете?
– А если в горздрав попробовать жалобу написать? А??
– Написала… Отправила… Да только когда она туда дойдёт… Да и дойдёт ли… вообще…
– Да уж. Ну и ситуация. Только на авось надеяться надо…
– Вот-вот. Точно. Правильно вы, гражданин хороший, говорите. Сидеть надо и молчать. Не рыпаться. Ждать… Ждать надо лучших времён. Авось повезёт…
– И я про это самое. Надеяться на лучшее надо. Авось вывезет…
– А может… может… может…
– Стоп! Не так быстро. Что вы сказать хотели?
– Может… Может… Может… денежек им дать? Как вы думаете?
– Бог их знает… Богатый хочет денег… Бедный хочет денег… И только мудрый хочет здоровья! Поэтому… вывод сами делайте.
– Вообще-то вы правы. Не будем себе здоровье портить. Да и Коленьку лечить надо. Лекарства ему нужны. Забота. Ласка…
– А ещё ваши денежки – это взятка! А за дачу взятки – тюрьма! А вы хотите в тюрьму? Вам это надо??
– Нет, гражданин хороший. Не надо.
– Вот и я про то. Коленьку вашего цивилизованными методами из беды выручать надо. Разрешёнными!
– Это какими??
– Ну… адвоката нанять… Адвокат знает, что в таких случаях делать надо.
– Спасибо вам. Пойду думать…
– И ещё. Вы успокойтесь. Не порите горячку. А то снова полиция приедет. Посадят они вас в каталажку. Или… или… или…
– Что… или…
– Или в седьмую палату свезут, в соседи к Коленьке. А вам это надо?
– Нет, гражданин хороший. Мне такого расклада не надо.
– Вот и славненько. Бум ждать… Авось вывезет…
– Ну да. Бум. Бум ждать… А куда деваться-то…
– Вот и договорились.
– Ага. Договорились. Хороший вы… гражданин… Все бы такими были.
– Спасибо за добрые слова.
– Живите себе на здоровье… и не болейте…
– Благодарю вас. Я постараюсь. Ну… до свидания. Я спешу. Меня люди ждут.
– До свидания… Спасибо вам… Вы очень хороший человек… Бог вам в помощь!
Глава 100
Продолжение интересной беседы
Не учи учёного.
Русская пословица
Опять про бравые праздники разговор
Василий Никанорович к своим собеседникам возвернулся очень радостным.
Он был весьма и весьма доволен собою, что удалось ему уговорить ту женщину не совершать глупые поступки. Что он этим самым совершил гуманный поступок и уберёг хорошенькую собой особу остаться человеком, а не превратиться в зверя какого-нибудь.
С такими благодатными мыслями он и сел на диван, вернувшись к товарищам по длинному разговору о существующих праздниках.
На своё законное место он присел.
Его место его ждало. Да-да! Оно было не занято!
На нём никого постороннего не было, что уже хорошо и даже отлично.
Мужчина и женщина замечательно справились с обязанностями по охране кусочка больничного дивана за время отсутствия Кулькова. Они тоже прекрасно охраняли место, которое им доверено было охранять. Хвала им и всяческие почести.
Они, счастливые и радостные, сидели, смотрели в глаза друг другу и всё говорили, говорили и говорили о чём-то… И никто им не был нужен. И никто их не интересовал.
Они, соседи, были всецело заняты беседой и увлечены ею, они были поглощены весьма интересной темой. Они не заметили подошедшего Кулькова, словно его вообще не существовало на этом свете. Василий кашлянул, но это ничего не изменило.
– У праздников теперь другое предназначение. Да, у них иное предначертание. Они теперь несут не тот, не прежний смысл, – диссертант выдавал на-гора чудные цитаты из своего дивного научного труда. Они вылетали из него как из рога изобилия.
Женщина слушала. Чутко. Внимательно. Участливо. Не перебивая. И не оспаривая некоторые явные неточности. Учить учёного – неприлично. Только портить. Так в народе говорят. Да и не надо этого делать. Вежливые люди таких принципов придерживаются.
Василий Никанорович попытался включиться в процесс обсуждения блаженных дней, которыми являются разные праздники. И ему было очень интересно узнать, чего ещё накропал этот научный исследователь в своём обширном научном трактате. И он хотел до конца разобраться в способностях этого истового говоруна.
