– В Новый год – это ёлка, звезда, игрушки, лампочки яркие и цветные, мишура, конфетти, серпантин, поздравление нашего президента. «Голубой огонёк». Это даже обязательно. Это ведь наша традиция и история. Это наше прошлое и настоящее. Ну и будущее. Шампанское, мандарины, салат оливье, холодец или селёдка под «шубой».

Василий Никанорович не выдержал и опять заорал, перебив рассказчика:

– Ого! Здорово! Замечательно!!! И питательно! Вкусно всё!! Я люблю это.

Его поддержала мадам. Она тоже повысила голос:

– Молодчинка!! Как точно вы охарактеризовали!!!

Учёный человек дальше прошёлся по устоявшимся праздникам.

– 23-го февраля все поздравляют мужчин и мальчишек, невзирая на то, служили они в армии или нет.

– Точно так… И служивые празднуют, и те, которые пороху никогда не нюхали…

– Совершенно верно. Раскольников, муж мой бывший, не нюхал его… пороха-то.

– 8-го марта каждая женщина обязательно получает букет цветов, духи или другое тому подобное женское.

– Да! Да-да… И она ещё освобождается в этот замечательный день от готовки, от уборки, от стирки, от всех забот домашних. Я так тоже всегда делаю. Почти… всегда…

– Ой, как хорошо у вас, ребята. Мне бы так. Славные вы, мальчики!

– Вот-вот… Мы славные ребята! Так точно! Мы же мужики. Мы же джентльмены. Мы же офицеры. Это о многом говорит. Да хоть и рядовые… некоторые… Они же тоже присягу давали. Они же… Я же… – Василий Никанорович не досказал, его перебили.

– Ой, как здорово!! Мы, женщины, гордимся вами!! Вы герои у нас. Вот!

– Я, например, тоже в этот день сам всё делаю, – повторил свои слова Кульков важно и нахмурясь. Подумал о чём-то и добавил: – Стараюсь, во всяком случае…

– Я тоже иногда так поступаю. Но я продолжу с вашего позволения о том, что хочу разместить в своей обширной научной диссертации.

– Ну-ка… ну-ка… Говорите. Не держите в себе. Делитесь с нами.

– Да-да. Пожалуйста. Какой там у нас очередной праздник? – Женщину это тоже интересовало. Она тоже была любознательной, как и Кульков, её партнёр по беседе.

– Рождество Христово! Мы его ещё не упоминали. А это великий праздник!!!

– Знаем… – Кульков выставил большой палец вверх. – Крещение ещё следом.

– Да! Гадания тогда проводятся у девушек! – Мадам тоже голос свой подала.

– А вот ещё один! Самый прекрасный. Самый-самый.

– Ну-ка! Ну-ка! Мы вас слушаем.

– Да-да! Говорите! Не томите… Я не выдержу…

– Божественный. Религиозный. Всеми обожаемый. Который справляют почти все граждане нашей страны. Православных я имею в виду. В этот светлый день празднования Пасхи в каждом доме обмениваются крашеными яйцами и радуются: Христос воскресе!

– Ага. Воистину воскрес! Хороший праздник. Всенародный.

– А вот ещё… Троица…

– Да! Троица – это прекрасно!!! Триединство!!!

– Отец! Сын! И Дух святой!

– Чудо чудесное!!! Христианское учение о трёх Лицах единого по существу Бога!

– Три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы, Бога и Его Слова, и Его Премудрости!

– Бог Отец ни от кого не рождается и ни от кого не исходит…

– Бог Сын предвечно рождается от Бога Отца…

– Бог Святой Дух предвечно исходит от Бога Отца…

– Все три Лица (Ипостаси, Личности) Троицы существуют в полном единстве, которое творит мир, промышляет о нём и освящает его.

– Да!!! По великому учению нашей церкви Бог, единый в трёх лицах, является бестелесным невидимым духом, живым, вечным, вездесущим и всеблагим.

– Так точно! Его невозможно видеть, поскольку Бог не имеет в себе такого, из чего состоит видимый мир.

Ожидающие окончания всё продолжавшейся «конхверенгции» врачей уставшие пациенты: мужчина в почтенном возрасте, мужчина из учёного света и прекрасная во всех отношениях женщина принялись рассказывать друг другу про этот тоже замечательный религиозный летний праздник. Про Троицу святую.

Они оглашали то, что знали. Делились своими познаниями.

– А вот ещё… Троичность Бога в Ветхом Завете! Вот про что я хочу вам поведать!

Кульков и дама повернулись к собеседнику.

– Ну-ка… ну-ка… Расскажите… Познавательно очень… Я заинтересовался…

– Да-да… Растолкуйте… пожалуйста… Я тоже хочу об этом знать…

Но им не суждено было узнать про божью троичность.

Тут произошло нечто… из ряда вон выходящее…

Тут такое случилось…

Тут такое закружилось…

Тут такое завертелось…

Ни словами сказать… ни пером описать…

В коридоре недалеко от лифта громко звучали грозные крики, вопли раздавались… и нецензурная брань рекой текла… бурлила она и клокотала…

«Я тебе, сучка… Я тебе, курва… Я тебе, гадина…» – истошно и возмущённо звучал высокий женский голос.

«Караул!!! Убивают!!! Насилуют!!!» – орал кто-то надрывно в ответ.

Люди вскочили со своих мест и ринулись посмотреть, что там происходит…

Трое собеседников, мирно разговаривающих про праздники, тоже последовали их примеру, тоже подскочили как пчелой ужаленные и побежали на звериный рёв.

Зов толпы действовал. Все бросились туда сломя голову.

А там… А там у лифта… недалеко от аптеки почти смертоубийство происходило.

Приятная на вид женщина мутузила другую женщину… отчаянно лупила её.

Миловидная барышня кричала, вцепившись в рыжие волосы:

«Это, курва, тебе за моего Коленьку! Это ты полицию вызвала… Это всё ты… Это из-за тебя, гадина, Коленьку моего в дурку определили…»

Рыжая тётка сопротивлялась как могла… вырывалась из последних сил… и тоже кричала благим матом:

«Я и тебя… сучка лупоглазая… в дурдом сдам… Сегодня же… Сейчас же…»

Борьба продолжалась. Женщины, сцепившись руками и ногами, барахтались по всей территории этажа… у кабинетов… в коридоре… у диванов… у стен… у окон…

Рукопашная бойня разгоралась всё пуще и пуще… Они уронили все цветки с подоконника. Глиняные горшки разбились, земля по полу раскатилась…

Ой, что было… что было… Пыль до потолка…

Огромная пальма, которая в углу стояла тоже оказалась перевёрнутой. Вместе с кадкой с табуретки грохнулась.

Люди визжали, шарахались из стороны в сторону, растаскивая землю по коридору.

Прибежало начальство поликлиники.

Заведующая орала, чтобы те прекратили немедленно нарушать общественный порядок. Она принялась было разнимать дерущихся баб, но от обеих стерв получила на пряники.

Главный врач с нагайкой в руке скакал вокруг этих борцов за правду и истину, затем скрутил обеих, надел им наручники и сдал охранникам, приказав полицию вызвать.

Порядок более или менее таким образом был восстановлен.

Руководство удалилось конференцию продолжать.

Народ вернулся на свои места далее ждать её окончания.

Троица пациентов вернулась к своему дивану, на котором они сидели до этого непристойного случая и ожидали завершения конференции.

С горечью они обнаружили, что их места заняты другой троицей.

На их диване сидели три старухи в чёрных одеждах с тяжёлыми крестами на груди.

Это были монахини.

Учёный мужчина, дама и Кульков встали у дивана, не зная как им поступить в таком неприятном для них случае.

Не будешь же сгонять престарелых женщин…

Так прошло какое-то время: минут пять… десять… может, чуть больше.

Монахини заметили, что эти люди чего-то ждут.

Спросили: чего???

Учёный ответил вежливо, что они тут сидели, но отходили по нужде.

Мадам подтвердила.

Кульков тоже махнул головой: да, мол… так, дескать, и было…

Монахини поняли свою ошибку, извинились, встали, поклонились и удалились.

Ставшие уже хорошими приятелями трое собеседников поблагодарили старух и с радостью плюхнулись на свои законные места. Но радость их была какой-то ненастоящей, напускной, наигранной… пришедшей извне, показной…