– Извините меня. Ради бога. Скажите, пожалуйста. А у супруга вашего фамилие, случайно, не Борщик? – насмелился Кульков задать вопрос даме. Очень уж ему это было интересно. Мозги напряглись. Лоб жгло. В печени торкало. И в подреберье дискомфорт.

– Нет. Что вы. Упаси меня бог такого мужа иметь. Хотя… постойте… А они чем-то похожи друг на друга с моим супружником.

– И чем же??

– Сейчас скажу. Секрета тут никакого нет. Все об этом знают. Вот чем! Гады они! Оба! Первостатейные! У Жорки две жены! И мой хмырь тоже туда же кинулся…

– Ого! Вот так фрукты… прокуроры наши… Да уж… Слов даже нет… – Василий Никанорович продолжил эпитеты излагать.

– Постойте, господин! А вы откуда про Борщика знаете? Про Жорку?

– Про прокурорского работника по фамилии Борщик я из криминальных новостей узнал. По телевизору про него рассказывали. Якобы в какой-то хитрой мошеннической схеме он замешан был. А вот… что его Жориком зовут… от вас первый раз слышу.

– Тогда понятно. Но Жорка выпутался из той мрачной истории. Как уж выполз из неё, мне неизвестно. В лапу начальнику, вероятно, дал. Змей он ещё тот. Да и другие змеи ядовитые за него заступились. За волосы вытащили из той зловонной ямы. Он отскрёбся от того дерьма, отмылся, обсушился, наодеколонился и на свет божий опять вылез. Снова своими делишками тёмными преступными занимается, но уже под тайным прикрытием вышестоящих покровителей. В генеральную, говорят, именно из-за той шумихи его взяли. Нужен он им там такой перец. Позарез! Да-да. Такие кадры всем нужны. На которых положиться можно в любую минуту. Ну или свалить на него. Есть такие люди, которые на жертвы иногда идут. За бабло, естественно. Типа ночного директора, который в каталажке потом сидит вместо своих вороватых высоких покровителей.

– Ого! Ну и ну… Вот какие дела творятся в ваших прокурорских подворотнях.

– Это естественно. А что естественно, то небезобразно. Закон такой есть.

– Ого! Ну и ну… Ну и законы… в ваших околотках… А как же муж ваш?

– А что… Да ничего… С него станется… Как с гуся вода. Стекла, высохла и забылась на веки вечные. С Жорки он пример взял. Тоже кралю себе нашёл. Ноги от головы прямо растут. Титек вообще нет. Плоская, как доска стиральная. Рёбра только торчат в разные стороны, как на доске той же. Палкой проведёшь по этим рёбрам… мелодия скрипучая получится. Типа: не ходите девки замуж… Хи-хи… Хотя смешного тут вообще нет. Как и титек тех. Зато ноги длинные у неё, из шеи сразу торчат. Верзила! Баскетболистка! За сборную играет…

– Ничего себе! Простите, что настроение вам испортил…

– Ничего-ничего. Не беспокойтесь. Это мне его Раскольников испортил.

– Кто?.. Раскольников?.. Тот самый?? Как же так…

– Обыкновенно. Муж мой это. Такая у него фамилия. Ефим Натанович. Открепил он меня от спецполиклиники. Живу у сестры сейчас. На Адмиралтейской. Поэтому тут и оказалась, когда захворала. А куда ещё идти-то… В спецполиклинику-то не пускают.

– Ой… Ещё раз простите, что на мозоль больную вам наступил.

– Ничего. Переживём. Быстро всё так произошло. Как в тумане. Ещё не привыкла. Мне это как удар по голове. Кувалдой. Или гирей. Своего благоверного я поздравила на прошлый День Советской Армии. Открытку написала. Одеколон хороший подарила. На бал сходили. Потанцевали. Посидели. Шампанское рекой лилось…

– Ухх… Хорошо-то как. Даже замечательно и превосходно.

– Конечно. Как и всегда ранее было. А вот на Восьмое марта ничего не произошло.

– Стоп! На какое такое Восьмое марта? Его же не было ещё.

– Так я вам, господа, про прошлый год рассказываю. В прошлом же году президент с премьером местами-то менялись. Во второй уже раз. Сладкая наша парочка. У них такая договорённость… местами меняться. В прокуратуре, в других государственных органах и в министерствах тоже ротация происходит. Вот и в нашей генеральной был очередной, так сказать, переполох. В общем, кутерьма там была ожесточённая. Все местами менялись. Ну и жёнами, естественно. Так всегда случается. Правило такое. Закон негласный. Вот и мой кобель шелудивый, козёл ушастый, скотина безрогая… решил от меня избавиться. Он на этот вселенский женский праздник, на наше прекрасное 8-е марта, которое по всей стране отмечается, вообще никак не отреагировал. Его, урода страшного, даже дома не было. Ни днём, ни ночью. Пропал. И на бал прокурорский не пригласил. Со своей мымрой, со своей скотиной баскетболисткой он там, предатель, кувыркался. Люди потом рассказывали.

– Оппа. А это плохо. Очень даже плохо. Несолидно. Не по-мужски.

– Конечно. А ещё меня тогда затопило.

– Как это? Водой?

– Ну да. Очень даже просто. Любвеобильная парочка в квартире над нами вздумала любовью в ванне заняться. Залезли в неё и давай кувыркаться во всех позах. Вода лилась, а они не замечали. Не до этого им было. Сами знаете… Все в таких ситуациях бывали. Ну и всё… Конец квартире! Конец вещам! Конец мечтам! Мебель на выброс. Полы в ремонт. Стены и потолок тоже. Да ещё к соседям протекло. До самого первого этажа. А мы на двадцать первом. Представляете?

– Ого! А нас тоже однажды залило, – поделился заика. Но, почему-то, не заикнулся ни разу. – Но… не так сильно залило. Но тоже кошмар! Тоже ремонт был грандиозный.

– Вот видите. От праздников не только радость, но и горе бывает.

– Это точно… Так вы в суд подайте на тех развратников! На тех водных шалунов, на суперсексуалов. Я, например, подал, когда такие же блудники меня залили помоями.

– И что?

– Выиграл. П-правда, со второго раза…

– Взятку, наверное, потом дали… А сперва пожадничали…

– Да как вам сказать…

– Говорите как есть. Правду! Одну только правду! Правду и снова правду и опять правду!!! Только правду! И ничего кроме правды! По глазам вижу, что дали.

– Ну… не совсем так, конечно… Не взятка, а… – попытался оправдаться учёный человек, но ему не дали закончить. Дама была ещё та! Горячая! Она высказалась:

– Ага! Как же. Без взятки теперь ни одно решение не принимается. Либо в ту сторону, либо в эту. Смотря, кто больше даст. И не спорьте со мной. Я это знаю!!

– Я и не собирался спорить. З-знаю, что вы всё про это з-знаете.

– Конечно. Я же с ними в одной лодке плыла. До определённого момента.

– Вот-вот. Свой среди своих. А что про тех ваших прокуроров известно? Которые преступные бандитские организации на Кубани и в других злачных местах крышевали? Что слышно о них? О пособниках бандитских…

– Там тайна. За семью печатями. Но все уже на свободе. Все сыты. Обуты и одеты. Пьяны. И нос в табаке. Все трудоустроены на другие места. Ворон ворону… А дальше вы сами знаете. Глаз не выклюнет… И тому подобное… в том же роде.

– П-понятно. Я так и думал. Закон – что дышло… Но вы, всё-таки, на этих ваших затопителей подайте в суд. Пусть их накажут. С-с-справедливость превыше всего.

– Я там теперь не живу. Пусть Фима сам этим занимается. А в суд да! Я подам! Но на мужа. На развод. Пусть компенсацию мне выплачивает достойную.

– В-ваше дело. К-как хотите, – поставил точку диссертант.

– Товарищи! – воскликнул Кульков. – Хватит про эту муру рассусоливать. Давайте всё же про праздники поговорим. Про это лучше. Тем более, что со мной такого никогда не произойдёт. Я затопление имею в виду. Никогда! Я застрахован. Ангел-хранитель за мной смотрит постоянно. И потом, господа, в прокурорском доме я живу. А у прокуроров всё тип-топ… Всегда и навечно.

– Товарищ! Милый вы мой. Что вы мелете… Так не бывает… Никогда не говорите никогда! Я прошу вас… умоляю… И потом… никто на этом свете не застрахован…

– Никто кроме меня. Могу доказать. Встретимся через год, и я вам представлю мои доказательства. Вот те крест!!! Я не я буду. Чеслово.

– Г-господа! Не надо эмоций, – включился в спор учёный диссертант. – Н-не надо вам пикироваться. Это непредсказуемо. Всякое на свете бывает. Время покажет.

– Ладно. Не буду. Давайте про праздники лучше говорить!

– Хорошо. Давайте. Я согласна. И мне отвлечься надо. Я давно уже пытаюсь сама разобраться в этом. До мелочей докопаться. Для чего людям нужен праздник в их жизни. Какую роль он играет в воспитании подрастающего поколения. Да! Какую? Скажите мне! Подскажите!! Хочу ваше мнение знать. Мнение учёных, так сказать, мужей.