«По словам первого секретаря Красноярского крайкома Соболева: “Довольно играть в интернационализм, надо бить всех этих поляков, корейцев, латышей, немцев и т. д., все это продажные нации, подлежащие истреблению. Всех националов надо ловить, ставить на колени и истреблять как бешеных собак”. Это могло быть чрезмерной резкостью, но (после падения Ежова) в том его обвинила парторганизация органов госбезопасности Красноярского края: “Давая такие указания, Соболев клеветал на ЦК ВКП(б) и тов. Сталина, говоря, что он такие указания имеет от ЦК ВКП(б) и лично от тов. Сталина”»60 (Выделено мной. — Г.Ф.).
В переработанном и обновленном русскоязычном издании 2007 года пересказана похожая история[104]. Но фраза «это могло быть чрезмерной резкостью» из более поздней русскоязычной книги оказалась выкинутой. Такая купюра, несомненно, сделана с намерением придать пассажу больший антикоммунистический привкус. Петров — одна из ключевых фигур откровенно антикоммунистической организации «Мемориал», и его тенденциозным, полным хулы публикациям доверять нельзя.
Снайдер вновь вводит читателей в заблуждение. Он заявляет, что закавыченная им фраза будто бы «отражает дух национальных операций сталинского “большого террора”». Однако цитата, на которую он сослался, говорит в точности об обратном, ибо само такое указание расценивалось как «клеветническое» (см. выше).
Янсен и Петров сообщают нам, что обвинение против Соболева было выдвинуто потому, что начались аресты, следствие и судебное преследование Ежова и его приспешников (сноска в их книге относится к архивноследственному делу Ежова). В действительности же о сам0 м том заявлении мы узнаем благодаря следственным действиям — Соболеву его приписывали обвинители из НКВД, «люди Берии», которые начали расследовать случаи массового нарушения законности Ежовым и его приспешниками. Следователи и сам Берия действовали, конечно, по приказу Сталина и советского руководства.
Янсен и Петров (и тот, и другой — авторы пещерноантикоммунистической и антисталинской направленности) признают, что заявление госбезопасности о словах Соболева «могло быть чрезмерной резкостью». Но Снайдер умалчивает об этом. Как и о том, что «большого террора Сталина» никогда не существовало. Все обстояло по-другому: развязал террор Ежов. Он и сотня его подручных оказались под следствием, были привлечены к судебной ответственности, а многие из них казнены, поскольку убийства, которые они совершили, не были санкционированы Сталиным, советской властью или правительством. Далее в этой главе мы приведем несколько относящихся к делу доказательств.
Еще одна ложь Йорга Баберовски
Второй источник, который процитирован Снайдером (Baberowski. Terror, p. 198), тоже извращает факты вопиющим образом. Так, Баберовски утверждает, будто Ежов заявлял: «Поляки должны быть полностью уничтожены». Ссылается же Баберовский здесь на два источника:
• Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. М.: Терра, 1998. С. 208;
• Петров Никита, Янсен Марк. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. М.: РОССПЭН, 2008. С. 98.
Тот, кому придет в голову проверить эти источники, обнаружит, что «цитата», приписываемая Ежову, — «изобретение» самого Баберовски, то есть фальшивка. Ни Сувениров, ни Янсен с Петровым документально ничего такого не подтверждают. Не стоило удивляться, если бы Ежов и впрямь говорил когда-либо что-то такое или что-то близкое по смыслу, поскольку здесь нет расхождений с целями его заговора. Но Баберовски не утверждает, что «было бы логично» услышать нечто подобное от Ежова, — вместо этого он пишет, что Ежов так действительно говорил. Следовательно, он просто лжет.
Баберовски часто прибегает к такого рода фальсификациям. Несколько лет назад автор этих строк написал статью о другом примере его нечестности[105]. Снайдер тоже несет ответственность за ложь Баберовски. Ведь обязанность историка — проверять все используемые им факты и цитаты, как мы поступаем с книгой самого Снайдера. Здесь же мы имеем дело с недобросовестным цитированием — со ссылкой на материалы, однажды уже использованные Снайдером. Сноска на Янсена и Петрова указывает на тот же фрагмент, который вопиюще нечестно процитирован Снайдером.
Сувениров на с. 208 книги «Трагедия РККА 1937–1938» приводит выдержки из допросов Ежова и его приспешников бериевскими следователями, иначе говоря, из материалов по расследованию Л.П. Берией незаконных массовых казней, начатому по инициативе Политбюро и, конечно, Сталина.
И Снайдер, и все источники, на которые он в данном случае ссылается, укрывают от нас главное: все процитированные им свидетельства получены в ходе суда и следствия по обвинению Ежова и его подручных в массовых незаконных репрессиях. Снайдер, Янсен и Петров, Баберовски, Сувениров — все эти авторы умышленно создают впечатление, будто в них и заключалась официальная советская политика, санкционированная Сталиным и Политбюро, тогда как в действительности дело обстояло наоборот.
Дело «Польской военной организации»
«Польская операция» стала частью ежовской кампании массовых убийств. Снайдер серьезно искажает все, что с ней связано. Он пишет:
«Сталин был пионером в области национальных массовых уничтожений, а поляки — жертвой, преобладающей среди всех других советских национальных групп» (с. 127).
Это ложь; вина за массовые национальные репрессии лежит на Ежове. Снайдер продолжает:
«На польское нацменьшинство, как и на “кулаков”, возложили ответственность за провал коллективизации. Объяснение было придумано во время самого голода 1933 года, а затем использовано во время “большого террора” 1937 и 1938 годов. В 1933 году руководитель Украинского НКВД, Всеволод Балицкий, объяснял массовый голод провокацией шпионской сети, которую он назвал “Польской военной организацией”. По словам Балицкого, эта Польская военная организация внедрилась в украинскую ветвь Коммунистической партии и поддерживала украинских и польских националистов, которые срывали сбор урожая, а затем использовали тела умерших от голода украинских крестьян в целях антисоветской пропаганды. Этим якобы было вдохновлено создание националистической Украинской военной организации — двойника, выполнявшего такую же подрывную деятельность и разделявшего с поляками ответственность за голод»[106] (с. 128).
Снайдер ошибается. В первой главе показано: Балицкий[107] не «объяснял массовый голод провокацией шпионской сети» польской военной разведки или другой подобной организации — и, конечно, Снайдер не приводит ни одного источника, где это утверждается.
Снайдер ссылается на шестую главу своей книги «Зарисовки секретной войны: миссия польского артиста по освобождению Советской Украины». Однако в этой работе Снайдер документально доказывает тот факт, что польский шпионаж в 1930-х годах в Советском Союзе действительно существовал![108] В «Зарисовках», но не в «Кровавых землях» Снайдер признает: в 1930-х годах польские шпионы активно действовали на территории СССР — герой его книги Генрик Юзевский руководил некоторыми из них, причем кое-кто из его подопечных принадлежал к активистам Коммунистической партии Польши. Например, он пишет:
«Эти и аналогичные источники, такие как записи отделов контрразведки полевого командования Польской армии, теперь можно прочитать в новом свете. Они намекают на уровень польского проникновения в Советский Союз в конце 1920-х и начале 1930-х годов и на политические интриги, которые лежали за переходами границы, саботажем и поддержкой местных националистов» (Sketches, XVIII).
«В Волынском эксперименте Юзевского объединились эти две цели, поддержка украинской культуры в Польше и одновременно осуществление функций базы шпионских операций внутри Советского Союза» (XXI).
