Вскочил, будто за ним стадо гончих гонится и пулей выскочил из тренировочного зала, оставляя великое начальство сидеть на матах.

— Ну и олень, — плюнул ему в след Завьялов. Мужики подхватили нестройным гулом. Удивительно, но сейчас каждый из них был согласен с товарищем майором. Олень, еще какой. Пусть простит их это благородное животное. Не в обиду ему, было сказано.

Серов, считавший, что быть парнокопытным он не заслужил, решил обидится на друга. Не будь Завьялов его начальником, еще и в нос бы прописал. Только терять работу Гоше было не с руки, тем более сейчас. Михалыч, временами, мужик, конечно, нормальный, но кто знает, чего из-за злости решит. Рисковать Георгий не желал. Ему еще на колечко зарабатывать. Очередное.

Квартира встретила Серова полнейшим бардаком. Вещи разбросаны, везде пыль, на полу следы чего-то липкого и грязного. Какой бы красоткой не была его фея, но хозяйка из нее была аховая. Как говорила сама девушка:

— Гошенька, моё дело быть красивой и радовать твои глаза! Я же не кухарка, не уборщица и не посудомойка!

Он соглашался. Действительно же — не кухарка. Да и как такие красивые ручки, с такими маленькими и тоненькими пальчиками, заставлять мыть полы?! Кощунство! Алевтина была женщиной для любви, а не для работы.

Только вот эти липкие пятна сейчас почему-то неприятно ударили куда-то в район грудины. Чёрт, не такая великая проблема взять швабру и протереть ламинат, когда ты целыми днями сидишь дома. Для него, конечно, не великая, но не для феи.

Гоша не успел даже ничего сказать, а она, увидев его на пороге, заревела, пуская фонтан слез из глаз. Да так красиво, что Серов сначала засмотрелся и только спустя минуту пошёл выяснять, что, собственно, произошло, пока его не было. Дежавю какое-то, ей Богу!

— Что случилось? — присел на корточки около Алевтины. — Кто обидел?

— Ноготь сломала, — прохныкала фея и показала этот самый ноготь на среднем пальце.

— И? Истерика то почему? — Серов почесал затылок, полностью обескураженный.

— Я ноготь сломала! — повторила Аля, рыдая пуще прежнего. — Ты что не понимаешь?!

— Понимаю, — кивнул Серов, хотя ни черта не понимал. Когда Валя сломала ноготь, она молча взяла ножнички и обрезала все остальные. Без каких-либо завываний. Может фея просто ножнички не может найти?!

Окрыленный своей мыслью, Гоша с улыбкой притащил Алевтине маникюрные ножницы, вручив как долгожданный кубок чемпиону. Правда, Аля почему-то не оценила. Резко прекратила рыдать, круглыми шарами посмотрела на Серова, а после и вовсе запустила в него этим холодным оружием.

— Сухарь бесчувственный!

Нет, определенно, женская логика никак ему не подвластна. Что он опять сделал?! Бабские истерики, явно, не его конёк. Одна, сбежала, только тапки сверкали, вторая вот швыряется чем не попадя. Сговорились они все, что ли?!

— Я на работу, — махнув рукой, Гоша схватил куртку и поспешил свалить из своего собственного жилища.

Успокаивать Алю не было смысла. Это он уже хорошо уяснил. Иначе, истерика грозится перерасти в настоящий потоп, а Гоша будет последним м*даком, пока не притащил ей очередное колечко на блюдечке. Или сережки. В зависимости от того, что конкретно на повестке дня.

Это была последняя вылазка в году всем дружным коллективом. И пускай Серов сейчас был белой вороной, и эта самая дружность попала под угрозу, но проигнорировать поезду он попросту не мог. Перед тем как зима вступит в свои права, хотелось хорошенько отдохнуть. Чтобы как всегда: костер, песни под гитару, шашлыки, палатки. Пока осень всё еще радует не только своими красками, но и относительно теплой погодой.

Фея сначала ехать категорически отказалась. Она и лес были вещами совсем несовместимыми, и Георгий это знал. Более того, сам не хотел ее тащить. Толку от нее никакого не будет, да и знакомить с мужиками было опасно. Не потому что уведут — этого Серов не боялся, а попросту насмешек же не оберется потом. Они и так ему весь мозг выели, как зомбаки из последнего популярного хоррора.

Только вот за несколько дней до поездки, Аля резко передумала, тем самым добавив Серову головных болей. Причину таких перемен не озвучила, но уж слишком хитро косилась в сторону Гоши. Нет, определенно, вывозить ее в лес не стоит. Да только отговорить, как не пытался, строптивую красавицу мужчина не смог. В заключении, Алевтина устроила истерику. Вновь красивую. Как иначе?! У красивых девушек всё красивое. В том числе слезы и истерики. Гоша, уже давно, привыкший к этому, плюнул и согласился взять Алю с собой. Тогда-то, обнимая моментально повеселевшую девушку, вдруг подумалось, что Валя истерики никогда не устраивала. Предпочитала наорать или молча отсидеться в туалете, а не пускать сопли пузырями. Мысль настолько накрепко засела в его голове, будто только и ждала подходящего момента.

С тех самых пор он не переставал их сравнивать. Чёрное и белое. Лёд и пламя. Вылепленные не только по разному образу и подобию, но и из разного теста.

Георгию стало казаться, что его черепную коробку вскрыли, вытащили мозг, а потом тщательно так прополоскали, избавляя от пыльцы феи. И фея все чаще стала приобретать очертания ведьмы. Легкие, едва заметные, но очертания!

— Гоша, я хочу писать, — желания феи услышали все присутствующие на оккупированной полянке.

— Смотрите, — Завьялов ткнул в сторону разлапистого куста. — Только сегодня и только сейчас — этот шикарный биотуалет в Вашем распоряжении. В комплекте вы получаете: натуральную туалетную бумагу, освежитель воздуха с ароматом хвои, абсолютное уединение на лоне природы. Поспешите воспользоваться.

Алевтина с осанкой истинной королевы, бросила на Артёма Михайловича взгляд полный недовольства и походкой заправской фотомодели, будто прямиком из показа мод в Париже, направилась в указанном направлении.

— Гоша, но тут нет туалета, — спустя секунду послышалось возмущение феи. Сквозь едва сдерживаемый смех товарищ майор виновато развел руками, за что и получил тычок Георгия. Вот же гиены. Лишь бы позубоскалить.

Когда с туалетом, с горем пополам, разобрались, женщины принялись чистить и резать овощи, мужчины же разделились на группы. Одна занималась приготовлением мяса, для шашлыков, вторая взяла на себя установку палаток. К слову, занятия нашли себе все, кроме Али. Она хвостиком ходила за Георгием, не отлипая от него ни на секунду.

— Котик, я кушать хочу!… Котик, мне холодно!…Котик…Котик….- то тут, то там слышался голос феи. Под конец дня прозвище: «котик» намертво прилипло к Серову и отлипать не желало. И ведь не скажешь ей ничего. Сразу глаза, как два бездонных блюдца и столько слёз в них плещется, словно он собаку бродячую пнул.

Грешно ему жаловаться, безусловно, фея же была стопроцентным попаданием в его идеал, только, оказалось, с идеалом жить тяжело. Не дотягивал. И то, что так хотел видеть в Валентине, бесит сейчас больше всего.

***

— Мне очень надо, товарищ майор! — Скороходов умоляюще взглянул на Артёма Михайловича. — Один день! Я потом отработаю.

— Верю, Скороходов. Но не понимаю, — Михалыч вытащил руку из кармана брюк, обменялся с подошедшим Серовым рукопожатием и кивком головы показал на Илью, вводя Гошу в курс дела: — Отпросится резко на целый день куда-то решил, а объяснить не хочет.

— Мне надо, — упрямо повторил парень. — Семейные обстоятельства.

— Да отпусти ты его! Чего в душу к парню лезешь? — фыркнул Серов.

— Кто, как не я, Серов?! Вот залез бы тебе в душу, может быть детей твоих крестил уже. А так ерунда одна с тобой приключается. Так что, я вам всем теперь батька родной! Глаз спускать не буду. Давай, Скороходов, кайся и, с Богом, пойдешь в свой отгул. Ну?

— Не могу я сказать, — голову опустил, чтобы в глаза начальнику не смотреть, только взгляд тяжелый из-под рыжих бровей пространство сверлит.

— Почему это? — удивился Завьялов. — Я же теперь с тебя точно не слезу, Илья.