– Опять они начали! Словно нет больше других занятий помимо того, как драться друг с другом! – пробурчала Лида.

– Это ненадолго. Дай Бог, зайдем через час или два, а пока давай спокойно посидим под дверью, – тщетно пыталась успокоить я сестру, накрыв ее плечо своей рукой.

– Не надо! Хочешь сидеть, сиди и слушай. Я устала каждый раз терпеть их концерты. Пойду играть на улице, не хочу снова сидеть под дверью, как бездомный щенок, – гневно заявила Лида, стряхнув мою руку с плеча.

– Стой же! Ты не пойдешь на улицу, там темно. Хочешь, иди к соседке, а на улицу не ходи. Вдруг, что случится, а рядом никого не будет, – я попыталась ее остановить.

– Отстань, говорю! Не надо за меня волноваться, вон за них волнуйся, – и махнула головой в сторону двери, за которой кричали родители.

– Давай, и ты не будешь устраивать концерты, Лида!

Вдруг из нашей квартиры донесся надрывный крик мамы:

– Помогите!

Я ринулась к двери и резким движением распахнула ее. На этот раз мама не закрылась на замок. Влетев в дверь, я увидела, искаженное от боли лицо мамы, лежащей на полу, беспомощной и избитой в кровь. Он, как зверь, издевался над ней. Алые капли крови струились отовсюду, стекая на ковер и оставляя следы. Из ее глаз струились слезы, и в этот момент отец прыгнул ей на руку. Послышался хруст костей. Я точно остолбенела от ужаса. Словно ад окружил меня со всех сторон, буря, что закипала внутри меня, разжигалась яростным огнем. Я кинулась на помощь, во мне разгорелась такая злость, что вытеснила всякий страх перед отцом-тираном. Мама, почти бездыханно, лежала на полу, в плену боли и ненависти к своему мучителю. Схватив зонт, который стоял в коридоре, я подлетела к отцу и со всей силы ударила его по голове, вложив в этот удар всю свою ненависть и ярость, отвечая болью на боль. Затем я ударила его еще пару раз, когда он свалился на пол.

– Не смей! Слышишь, не смей ее бить! – орала я на него, возвышаясь над ним с зонтом в руках.

Я повернулась, чтобы помочь маме встать и услышала, как он позади меня поднялся во весь свой рост, а затем наотмашь ударил меня рукой по голове. Вся комната на миг пропала в дымке тумана. Я упала и сквозь размытую призму увидела, как Лида подбежала к нему и пнула его ногой в живот. Затем снова темнота, я пытаюсь подняться, но так тяжело держать свое тело. Оглушенная болью я смотрела, как он бьет Лиду. Мое лицо исказилось от ярости, я снова схватила зонт, который лежал подле меня, и накинулась на него с новой силой, нанося удары куда попало, после которых он уже не смог подняться. Мама была без сознания. Я испугалась и побежала к телефону вызвать скорую помощь, а затем присела рядом с ней.

– Мама… мамочка! Ты слышишь меня? Я знаю тебе больно, но открой свои глаза. Пожалуйста, мамочка, не оставляй нас!

Она вздохнула, и я поняла, что она еще жива. В тот момент я словно состарилась на сто лет вперед, осознавая, какой может стать жизнь, если вдруг мамы не станет. Я сидела и гладила ее по голове, когда увидела, как входят врачи скорой помощи.

– Быстрее! Маме совсем плохо! Помогите ей! – в панике кричала я людям в белых халатах. Их вид вызывал во мне доверие, и в моей голове стучала единственная мысль: «Наконец-то прибыла помощь!». Врачи здесь, а значит теперь с мамой все будет в порядке.

Они быстро осмотрели ее, погрузили на носилки и забрали в больницу. Мы остались дома. Я проводила маму до машины и вернулась. На пороге стояла Лида, на ее лице красовался синяк под глазом, и видно было, что она еле сдерживает слезы. Я кивком поблагодарила ее за помощь и прошла внутрь, где отец уже громко храпел в своем любимом кресле. Благо, нас не было рядом, когда он очнулся. Я не стала его будить от греха подальше. После такой разборки грязь на полу красовалась на самом видном месте, поэтому я решила все убрать, так как мама терпеть не может беспорядок в доме. Отмыла ковер и все, что рядом, от следов крови и прибрала вещи, которые валялись из-за погрома. После этого отправилась в спальню, где уже лежала на кровати Лида, отвернувшись к стене.

– Как думаешь, она выживет? – спросила Лида, поворачиваясь ко мне.

– Надеюсь! Ты спи, завтра будет нелегкий день, – ответила я и присела на кровать.

Лида снова отвернулась, и я, сидя на кровати, ощутила, как болит моя голова. Я сначала и не разобрала откуда такая боль бьет в висках, но затем вспомнила, как получила по голове от отца. Вечер был еще ужасней, чем мы предполагали. Никогда не забуду его дикие глаза и то, как он поступил с нами. Я легла, и медленно проваливаясь в сон, надеялась, что ночью ничего не произойдёт. Волнение за маму зашкаливало, но что-то сделать сейчас я не могла.

Наутро, проснувшись, я сразу же оделась и побежала в больницу, которая находилась в паре кварталов от нашего дома. Я мчалась, как угорелая, чтобы узнать, как там мама. В больнице меня сразу же проводили до ее палаты, видя мое состояние. Она лежала с гипсом на всю руку и спала. Я тихонько подошла к ней и присела на кровать.

– Мама! Ты слышишь меня? Как ты? – обеспокоенно спросила я.

В палату вошел доктор и подошел к нам, окинув меня внимательным взглядом.

– Вы кто?

– Я ее дочь!

– Это хорошо. Ваша мама многое перенесла сегодня ночью. Мы сделали ей операцию. Кто-нибудь еще придет к ней?

Он присел рядом на пустую кровать.

– Нет! Не знаю, то есть… Может, придет отец, – я растерялась. – А что с ней?

– Ничего такого, что могло бы угрожать ее жизни. Сейчас она спит после наркоза, у нее в нескольких местах сломана рука, раздроблены кости в области предплечья. Теперь ей нужна будет ваша помощь, юная леди, – он встал и улыбнулся.

Я не могла смотреть на маму без боли, такую слабую и подавленную. Она всегда казалась мне сильной и волевой, какой-то неземной… а теперь она лежит, беспомощная и несчастная в окружении белых больничных стен. Ей нужна была моя поддержка.

– Вали? – она открыла глаза и посмотрела на меня.

– Да, мама?

– Что ты тут делаешь? – ее голос был слабым и осипшим.

– Я проведать тебя пришла. Ты отдыхай, мам.

– Где отец?

– Он дома спит еще. Я как встала, сразу к тебе прибежала.

– Иди домой, Вал! Отца покорми, дома прибери и в стайку сходи, проведай животных. Не нужно день здесь просиживать.

– Но, мама, я пришла к тебе, дела подождут. Я все успею.

– Иди, давай! Не надо со мной спорить, – она посмотрела на меня, как прежде, со злостью.

– Хорошо.

Мне не хотелось раздражать маму, и я ушла.

Дома отец сидел в своем кресле уже трезвый. Я прошла мимо него в комнату, переоделась и разбудила Лиду. Она нехотя встала и пошла умываться, на лице в ярких красках виднелась картина минувшей ночи. Я прошла на кухню и приготовила завтрак, затем позвала отца и сестру.

– Где ваша мать? – спросил он, усаживаясь за стол.

– Как где? В больнице! – я даже возмутилась.

– Что она там делает?

– Как что? Лежит после операции.

Это было немыслимо. Он делал вид, что ничего не помнит.

– Что? Какая операция? Что ты мелешь? – он начал раздражаться.

– Папа, ты не помнишь, что случилось вчера?

– Нет!

– Так вот! Ты вчера маму сильно избил, она сейчас лежит в больнице с переломом руки в нескольких местах. И нас с Лидой не пожалел… Посмотри на ее лицо! Это след от твоей руки! – мой голос дрожал от негодования.

– Да как ты смеешь со мной так говорить?! – вскричал он, бухнув кулаком по столу так, что посуда жалобно звякнула. – Вон из-за стола, чтобы глаза мои тебя не видели!

Да я и сама не могла больше находиться рядом с этим извергом. Никакого раскаяния за содеянное от него не дождешься. Да как он мог?! Якобы он ничего не помнит… зато я не забуду этого никогда! Вчерашнее событие крепко врезалось в мою память и навсегда оставит там глубокий шрам. Я сидела на кровати, сжав руки в кулаки, и злость кипела во мне, разливаясь по венам.

Я решилась выйти на кухню, чтобы перекусить и убрать со стола только после того, как за ним захлопнулась дверь. Лида сидела необыкновенно тихая и подавленная, не стоило трогать ее сейчас. Ведь я и сама могла справиться со всеми домашними делами без чьей-либо помощи. Лида, итак, натерпелась вчерашним вечером, проявив отчаянную смелость в попытке защитить нас с мамой от озверевшего отца. Пусть отдохнет, придет в себя. До вечера я занималась работой по дому и скотом, приготовила ужин и накрыла на стол, хотя сама есть не стала. Отец вернулся поздно, поел и лег спать.