С наступлением весны на улице потеплело, все расцвело и воздух наполнился пьянящим ароматом цветов. Пару месяцев назад моя мама узнала о том, что я встречаюсь с Алексом и ее это явно не обрадовало. Она говорила про него всякие гадости, но я так и не смогла понять, чем он ей не нравится. Мама категорически запретила мне общаться с ним, и спорить с ней было бесполезно. Не хотелось обманывать ее, но она не оставила мне выбора. Я понимала, что теперь наши свидания станут реже, так как придется проявлять крайнюю осторожность, чтобы не попасться маме. Поэтому я сказала Алексу, что теперь я буду ходить домой сама, а когда получится, буду видеться с ним вне тренировок тайком.

Как-то раз на пороге дома появился мой одноклассник Влад.

– Привет, Вал! Алекс передал, что будет ждать тебя в гараже, – сообщил он.

– Хорошо.

– Я подожду тебя внизу, пойдем вместе.

– Зачем? Ты можешь идти. Я дойду сама, – удивлённо сказала я.

– Нет, Алекс настоял на том, чтобы я тебя проводил, – и он спустился вниз по лестнице.

Я собралась как можно быстрее и спустилась вниз. Мы шли не спеша, вспоминая детские годы: как болтались по двору, играли в мяч и другие игры. Тогда он был моим лучшим другом, но когда его отношение ко мне переросло во что-то большее, это стало неким камнем преткновения для нас. Я видела в нем лишь друга, возможно даже брата, но никак не парня. Это ранило его. Пусть он и не показывал мне боли в своем сердце, не говорил об обиде, но я чувствовала, что он отдалился от меня. Мне не хватало его, как близкого друга, как человека, которому я могла доверять, но я ничего не могла с этим сделать.

Завидев меня, Алекс подскочил со скамейки и подошел ко мне. Полный счастья и радости, он обнял меня и долго не выпускал из своих крепких объятий.

– Прости, что отправил Влада к тебе. Ты же понимаешь сама, теперь надо быть аккуратнее. Я рад, что ты пришла.

Мы стояли в кругу друзей и вели непринужденную беседу. В то время мама шла с работы домой. Она работала почтальоном, смена почти закончилась. Перед выходом, мама позвонила с почты домой, но трубку никто не поднял. По пути она встретила знакомую и спросила, не видела ли она меня. Та, конечно, ответила, что видела, как я пошла в гараж к Алексу. В нашем маленьком городке все знали обо всем. Алекс был известен многим благодаря своей маме. Скрыть что-то было невозможно. И на что я рассчитывала?

Маму накрыла неконтролируемая ярость. Развернувшись на полдороги к дому, она повернула в сквер и помчалась на поиски меня. Пройдя через него, она вышла как раз туда, где мы стояли всей кучей. Она налетела настолько стремительно и неожиданно, что я ничего не успела сообразить, только почувствовала, как кто-то потащил меня за косу. Так ястреб настигает свою, ничего не подозревающую, жертву. Те, кто стоял в кругу так ничего и не поняли, лишь стояли с разинутыми ртами и беспомощно наблюдали, как мама с перекошенным от злости лицом силой уводит меня прочь. Алекс, стоял на месте, как вкопанный. Он, как и все в округе, знал, что с моей мамой лучше не связываться.

Мама нещадно дергала меня за волосы и тащила за косу через весь сквер. Я попыталась высвободиться и оказалась лицом к лицу с ней. От страха и неожиданности я отшатнулась от нее, но этим лишь подлила масла в огонь. Глаза ее почернели от злости, ноздри раздувались, зубы были сжаты так сильно, что на скулах заходили желваки. Внезапно, она схватила меня за шею и с каким-то остервенением начала дубасить об первое попавшееся дерево, да так сильно, что искры летели из глаз. До меня обрывками долетали ее гневные крики.

– Как ты посмела? Как? С ним-то? Да кто тебе позволил? Сколько раз я тебе говорила, дура ты неотёсанная, чтобы ты с ним не связывалась?! – яростнее нее, кажется, не было на свете никого. Ее крик напоминал рёв разъярённого медведя.

– Ты будешь меня слушать. Слышишь? Ты будешь делать, так как я говорю. Ты больше не будешь с ним видеться. Тварь ты неблагодарная! Дура ты нестриженая, падла ты такая! – ругательства сыпались из ее уст без остановки.

Она наносила мне удары пока не устали ее руки. Она не слышала мои мольбы, ярость полностью поглотила ее. Она была взбешена, и не могла остановиться. В глазах потемнело, боль уже не ощущалась так остро, как в самом начале. Лишь в пустоту капля за каплей проникали ее слова, превращаясь в лед и камнем падали, на глубину души, оставляя необъятные дыры в ней.

В тот момент мне было больно, не потому что она била меня головой о дерево, вырывая мои волосы, нет, не поэтому. Мне было больно, потому что она била меня плетью слов своих, оставляя шрамы там, где они не заживают никогда. Конечно, все то, что она говорила на самом деле описать невозможно. Но ее слова я помню по сей день, помню, как будто это было только вчера. Страх перед ней, боль за ее ко мне отношение до сих тревожат мое сердце.

Тогда я ненавидела ее всеми фибрами своей души. Она опозорила меня, протащив за волосы через весь сквер, жестоко избила на глазах у прохожих. Боль терзала не только мою наружную оболочку, она съедала меня изнутри, разрывая артерии гнева. И я ничего не могла поделать. Но раз и навсегда, я пообещала себе, что, когда у меня будет дочь, я никогда не буду бить ее, а тем более по голове. Я просто поклялась себе.

Когда, наконец, силы ее иссякли и весь ее гнев был вымещен на мне, мы пошли домой. А вернее, она волокла меня за собой, а я просто плелась за ней, еле переставляя ноги. Сил идти не было, так же, как и говорить. Придя домой, она отправила меня в комнату, а сама села за свои дела. Я слышала, как она говорит отцу про ситуацию, которая произошла между нами, про то, какая я гадкая. Я слышала все, и ни разу отец ничего не сказал в мою защиту. Было такое ощущение, что ему вообще все равно, что произошло. Он просто молчал и слушал ее порицания в мою сторону. Этот ужасный день закончился, и я легла спать в надежде на новое завтра. Все болело и ныло, голова гудела от боли, слезы катились вниз по лицу, падая на подушку. Я с трудом дышала, осознавая, что еще жива. На этот раз меня пронесло, но что будет дальше? Голова раскалывалась, и каждая мысль била током в мозг. Все же ближе к утру я уснула.

Спустя месяц ситуация, произошедшая ранее стала понемногу затираться в памяти. Все это время мы с Алексом продолжали видеться тайком, по большей части на тренировках. Только там я могла быть уверена, что она не ворвется туда, как разъяренный бык, сметая все на своем пути, и не покалечит меня снова.

Дни летели, наши отношения крепли. Мне исполнилось шестнадцать, и я понимала силу своего возраста, хотя чувствовала, что была еще ребенком. Как-то, на одной из тренировок, я почувствовала себя очень плохо. Весь мир завертелся перед глазами, и меня пронзила резкая боль в животе. Казалось, вот-вот подступит то, что я съела на завтрак. Я опустилась на колени и прижала руки к животу, боль была невыносимой. Алекс увидел, как меня скрутило, и мигом очутился рядом.

– Вали, что случилось?

В его глазах была паника.

Следом за ним ко мне подбежал тренер. Я лишь качала головой и ни слова не могла вымолвить. Тогда он помчался в кабинет, чтобы вызвать скорую помощь. Я уже завалилась на пол. Мне было все равно, кто что подумает, мне просто нужен был воздух. И тут, как по волшебству:

– Все разойдитесь подальше! Ей нужен воздух, – раздался сильный и властный голос Алекса. Мой рыцарь! Мой спаситель!

Все, безмолвно повинуясь, отошли подальше и продолжали пристально наблюдать за происходящим. Я чувствовала каждый взгляд, брошенный на меня. Чувствовала боль и не понимала, что происходит. Скорая помощь приехала спустя минут двадцать. Врачи осмотрели меня, заявили, что у меня подозрение на острый аппендицит и срочно повезли в больницу. Алекс со мной поехать не мог. Он знал, что как только родителей оповестят, они сразу приедут ко мне. На прощание он сжал мою руку и обещал приехать, как только сможет. Меня везли минут десять, и это время мне показалось целой вечностью. Боль была настолько сильной, что выкручивала наизнанку. Как только меня доставили в отделение, на входе нас встретили интерны.