Лорд Тигрельский зашатался. Затряс головой. Просипел:

- Ложь! Все ложь!

Но сам его вид опровергал сказанное.

- Принимая во внимание выдвинутые вами необоснованные обвинения о стабилизаторе, - в голосе его величества не просто лязгал метал, а давил несокрушимой силой всей королевской власти, - и предъявленные доказательства корона принимает решение лишить вас права опеки над Майрой Тигрельской и взять ее под свою опеку. Вам же отныне и до пересмотра решения запрещено появляться во дворце. Да будет пламя мне свидетелем.

И трон эффектно полыхнул, заставив подданных нахвататься желтых зайчиков.

Проморгавшийся лорд занес было гневно трость, чтобы отстучать то, что он думает о решении короны, но его вместе с группой поддержки безмолвные ловко подхватили под руки, выводя из зала.

- Вот так, братишка, - хлопнул Аля по плечу довольный Харт, - немного хитрости, чуток обмана и справедливость восторжествовала, а наши подданные получили подтверждение безупречности и справедливости короны.

В этой особой гостиной гигантский камин занимал собой всю стену. Над ним располагались портреты королей, чуть ниже висели венки из перьев, засохших цветов, ракушек, лент, бус и поделок из рыбьих костей. На некоторых были еще видны бурые пятна крови.

Перед камином полукругом стояли девять мягких кресел. У центрального на спинке алела корона из вышитых языков пламени. Между кресел пристроились изящные круглые столики, держащие на высокой чешуйчатой лапе стеклянную столешницу. На столиках среди бокалов высились пузатые бутылки, стояли вазы с фруктами, мясными и рыбными закусками. От столика к столику состав закусок менялся с учетом вкусов каждого из высочеств.

На этой поздней встрече в тесном семейном кругу не предполагалось присутствие слуг.

Из девяти кресел здесь сегодня пустовали лишь крайних два.

Шестой поерзал в своем, ощущая себя недоросшим для столь массивной мебели. Его впервые, не считая того случая, когда он сопровождал ассару, допустили на подобную встречу, и сердце от волнения колотилось в груди, а самого Аля потряхивало от восторга. Он! На равных! С отцом и братьями!

- Кхм! – Четвертый выразительно кашлянул на попытку Ларса всучить Алю бокал с рубиново-розовым вином. Ларс в ответ извиняюще пожал плечами, мол, направление попутал, заговорщически подмигнул Алю и передал бокал Пятому.

Ладно. Почти на равных. Аль не гордый. Ему и стакан с водой сойдет. Главное ведь участие.

- Не понимаю, - Первый указал своим бокалом на венки, - почему бы не выкинуть эту рухлядь? Некоторым столько лет, что уже консервация не помогает. Да и велика ли ценность в этих, - он брезгливо поморщился, - предкопамятных сборниках пыли?

- Ты не прав, брат, - покачал головой Харт, спохватился: - Отец, не возражаешь, если я отвечу?

- Конечно, сын. Тем более, что он по твоему ведомству, - кивнул его величество, с наслаждением вытягивая ноги и взбалтывая в бокале темно-коричневую жидкость. Поднес к лицу, вдыхая терпко-горький аромат. Ассара не изменяла своей традиции одаривать семью на Сердце зимы знаками внимания. Так что сегодня он собирался дегустировать именно ее подарок. Еще одна новая традиция.

- Как вам известно, в нашей стране два основных народа: ракханы и тапуны, - лекторским тоном известил всех Третий.

- Начинается… - протянул с кислым выражением лица Второй, выразительно зевнул, поймал недовольно вскинутую бровь отца, широко улыбнулся и провозгласил: - Это надо запить. Я имею в виду единение, - и одним махом опрокинул в себя полбокала огневухи.

Третий кивнул и невозмутимо продолжил:

- А живем мы мирно не только потому, что тапуны зависят от нас. Такая зависимость некоторым покажется хуже неволи. Наш мир держится на уважении традиций друг друга. Эти венки, - он обвел рукой ритуальные творения тапунов, - в самом сердце дворца под портретами королей и есть истинное лицо нашего уважения. Каждое утро с них старательно стирают пыль. Слуги-тапуны. Руками. Без магии. Еще и кровь обновляют. Это лицо их уважения к нам и к нашим предкам.

- Надеюсь, когда следующий король потащит венки в свою резиденцию, они не рассыпятся по дороге, - пробормотал Пятый.

В гостиной воцарилась задумчивая тишина, нарушаемая уютным потрескиванием дров в камине.

Слова Арвэла напомнили всем о завтрашнем дне. Восьмая свадьба его величества, за которой последует рождение последнего наследника. А там, не успеет огонь догореть, совершеннолетие высочества и ритуал, на котором будет выбран следующий правитель.

- Времени, сыновья, у вас осталось не так и много. Учитесь. Развлекайтесь. Ищите себя. После того, как один из вас примерит корону, вам придется забыть о личном.

И его величество залпом, запивая горечь прожитых лет, прикончил виски в своем бокале.

Аль ощутил себя неловко, точно ему позволили заглянуть через щелку во взрослую жизнь. Он кашлянул, ощущая, как тишина першит в горле и хочется по скорее ее прогнать.

- А можно спросить?

Голос прозвучал по-детски тонко и Аль поморщился, но братья, не заметив его смущения, оживились.

- Давай, младший, - подбодрил Четвертый.

- Э, нет, младший теперь у нас Седьмой, - не согласился Ларс, - а Шестой, считай, уже взрослый.

- Кому-то лишь бы спорить, - вздохнул Харт и Аль почувствовал, еще немного – и все забудут о его вопросе.

- Так вы поставили стабилизатор Майре или нет? – выпалил он, дивясь, собственной храбрости.

- Неожиданно, - Третий повернулся, мгновенно подбираясь и вцепляясь в Аля своим фирменным взглядом.

- Оставь его, Харт, - подал голос Первый, - малыш молодец. Сделал правильные выводы. И спешу тебя успокоить, Альгар, нет, из-за интриг некоторых, все перенесли на завтра.

- То есть сегодня никакого риска не было? - спросил растеряно Аль, незаметно выдыхая – взгляд Третьего это то, к чему невозможно привыкнуть – прям как удар по совести.

Харт откинулся на спинку кресла, покрутил бокал в ладони и ответил с самодовольной улыбкой:

- Ты же знаешь правило – мы не рискуем своими.

- И почему мне кажется, - подался вперед Ларс, - что Кайлеса вы в изменения плана не посвятили? У него такое лицо было на балу… Я боялся, еще немного – и он вцепится в глотку старика, чтобы защитить девчонку.

- А я бы посмотрел, что из этого выйдет… - протянул Пятый.

- Битва века, - оживился Альгар, - сильнейший менталист прошлого с сильнейшим менталистом будущего.

- Сильнейший - это если наш кузен дурить бросит, - отрезал Фильярг, признаваясь: - Хотя я бы не отказался понаблюдать за этим. Никогда не видел, как дерутся без стихии.

- Их драки, может, ничего и не разрушают и стены не жгут, зато мозги окружающим выжигают так, что целителям работы не остается, - сварливо заметил Харт, добавляя: - Впрочем, на некоторых наших подданных это не сказалось бы. У них выжигать, гм, особо нечего.

Неожиданно Харт ухмыльнулся и улыбка, поселившаяся на губах, сделала его похожим на мальчишку:

- Но рожа у кузена была….

Потянулся, довольно.

- Особенно, когда понял, что контур мы так и не поставили. Думал, не сдержится – пойдет мне рожу бить за спектакль.

- Боюсь, завтра он откажется нам помогать, - нахмурился Первый.

- Ты мало его знаешь, - покачал головой Харт, - нам всего-то надо пережить небольшую истерику, выслушать, какие мы идиоты и совершенно не думаем о родственниках. Но свою идею он захочет воплотить сам. Так что сразу после свадьбы и приступим.

- Добро, - поднялся с места его величество, - давно пора начать развивать собственную менталистику, а не дарить ценные ресурсы Лифгане.

Взглянул на часы – время перешагнуло за полночь, но в спальне ждала пустая постель и короля туда не тянуло. Седьмую королеву он отпускал с сожалением, хотя казалось, никто больше не согреет окаменевшее после смерти Шестой жены сердце.

Он с печалью посмотрел на сыновей, понимая, что один из них должен будет получить его власть вместе с этим проклятием. Вздохнул, привычно запрещая сердцу болеть, и произнес твердо: