Золото погрузили на Чара, и отправили его отнести всё в пещеру. Решив, что так будет надежней.
А сами, пока его ждали, стали обсуждать план беседы с поверенным, не забывая строго поглядывать в сторону вновь принявшихся за уборку родственничков.
Ты мне не снишься, и кушать, не подано!
Чара довольно долго не было. Ареська с родителями уже даже начали беспокоиться.
Наконец, он прилетел. Какой-то взъерошенный, даже забыл в человека перекинуться. Вся чешуя стояла дыбом. Из пасти валил легкий дымок. Видимо, остаточный.
Пришлось делать круг, чтобы обратиться в человека. Когда он явился в дом тетки, то и в мужском облике видно было, что он совсем недавно бушевал. Ворот рубашки расстегнут. Причём, рывком, пуговица оторвана. Волосы всклокочены, глаза горят яростью.
На вопрос, где же он был, Чар сначала отмахнулся, потом подумал, что всё равно узнают, уж тетка-то точно порадуется пакость сделать и всё рассказать. И рассказал сам.
Когда он явился в пещеру, там была его бывшая.
Да, да. Та самая, которая яйца ему подкинула, и свалила в туман.
В женском обличье. Как в пещеру попала? Так у неё доступ был ещё с тех времен, когда они вместе с Чаром были.
А потом он так закрутился с яйцами, Ареськой, дракошками и фениксенком, что вообще про неё и про доступ забыл. Вылетело из головы. От таких дел и не такое забудешь.
И вот она, увидев Чара, встает со стула, из-за стола, и, делая изящный пируэт, кидается ему на шею, причитая, как она по нему скучала. И как хочет снова быть вместе.
Злобные взгляды четырех детишек чуть не прожгли её насквозь!
Её счастье, что они из-за двери подглядывали, не имея возможности принять активное участие.
На ответ Чара, что ему и без неё хорошо, начала стонать, что не может без него, что он ей каждую ночь снится.
Чар ехидно спросил, мол, алмазы с золотом закончились?
И твердо ответил, что он без неё очень даже может, и она ему не снится НИКОГДА!
И тут в дело вступили дети.
Короче, вылетела она из пещеры в подпаленном платье, под радостный визг крылатых.
И они, впятером, Чар и малышня, сплясали какой – то дико драконий зажигательный танец. После чего Чар отменил допуск для той дамочки, и вообще, обновил систему защиты. Вот и задержался.
Все ему посочувствовали. А Ареська бросила такой взгляд, что он чуть не наделал новых ошибок, решив тут же позвать её замуж. Но то, что ей было приятно, он четко понял.
Чара успокоили чаем. Затем осмотрели дом, пригрозили ежедневной инспекцией, и отправились выяснять, что там с поверенным.
А тем временем в пещере было весело.
Дядька спокойно готовил обед плюс ужин, тетка была оставлена с детками.
Прогнав врагиню, деточки пришли в очень боевое настроение.
И когда тетка начальственным голосом крикнула в сторону кухни:
– А ну-ка, муж, подай мне чаю с пирожными!
Детвора принялась за активные действия.
Самое малое было заставить тетку поплясать. Как? Да просто очень.
Не дождавшись ответа от мужа, она решила дойти до него сама, снизошла так сказать.
Встала с кресла, и…
Прямо ей под ноги полетел огненный шарик. Прыжок. Второй. Прыжок.
А потом птенец включил музыку, и сорванцы начали плеваться шариками в такт.
Да ещё хлопать в ладошки.
Тетке удалось пробиться на кухню не сразу. Танцуя в разные стороны, так шарики летели, она то отдалялась, то приближалась к цели.
И когда, наконец вожделенная цель была достигнута, то пот заливал всё её лицо, вместе с маленькими, злобно отчаянными глазками.
Тетка влетела на кухню, захлопнула дверь, и зарычала на супруга:
– Ты как посмел мне не ответить?! Я тебе что велела сделать?!
Дядька спокойно, молча, вы же знаете, он не любил ругаться, подошел к дверям, и распахнул их настежь.
В кухню просочилась вся отважная четверка.
– Вот, что, дорогая жена, – твоё время кончилось! И если ты хочешь чаю, то должна прийти и налить его себе сама. А будешь выпендриваться, и обед себе сама будешь готовить, вместе с ужином и завтраком.
– Ты не посмеешь! Ты…слюнтяй!
– А вот за слюнтяя ответишь, – почему-то по-змеиному прошипел фениксенок.
Дядька удовлетворенно улыбнулся, ему было очень приятно, что за него заступаются, и попросил посторонних покинуть пищеблок.
Сияющие предвкушением глазенки сопровождали идущую с оглядкой мадамочку до самой гостиной.
Мы её слепили из того, что было
Тетка дошла до детской спальни, и, вспомнив, что её таки оставили здесь не за красивые глаза, решила заняться делом.
Вынести горшки. Малыши были ещё маловаты…ну, как шкодить, так большие, а как в обычный туалет сходить, так маленькие! Всё законно.
И ходили на горшочки. Хорошенькие такие, в ромашки. Или незабудки. Не важно.
С миной аглицкой королевы, наступившей в коровью кучку, тетка подошла к горшку, чтобы его вынести.
Хвать. А он не хватается. Дёрг, дёрг. А он не дергается! Она его уже двумя руками тянет, а тот стоит, как пришпиленный. И даже цветочки не колышутся. Хорошо, хоть крышкой накрыт.
Она даже упыхалась, пока пыталась сдвинуть его с места. Поняла, что это ей не под силу, и побежала звать мужа на помощь.
Стоило ей выбежать за порог, как в спальню проскользнул изумрудный дракоша. Ехидно хихикая, пыхнул, чуть, чуть пламенем, и быстро сделал ноги в коридор.
Шуршание за углом немного насторожило дядьку, идущего на помощь, но…он был слишком занят, все мысли остались на кухне, где упорно пыталось сбежать тесто. А тут горшок!
– Как это тебе его не поднять?! – недовольно ворчал он на жену. Роли поменялись, однако.
– Да вот так!
Тетка подошла к горшку, чтобы показать всё наглядно, дернула его за ручку.
Горшок легко сорвался с места. Вместе с крышкой. Крышка сорвалась в своём направлении.
Тетка от приложенного усилия, и неожиданной легкости, отлетела в сторону.
Горшок подлетел над её головой. Всё содержимое улетело на голову.
Выражение её лица не смог бы нарисовать ни один художник. Холст потому что треснул бы. Да и описать не возможно. Я и не буду. Думаю, вы и сами можете это представить.
Только сильно не представляйте. Амбре…то ещё, я вам доложу.
Всё, что опрокинулось, стекало по прическе, пухлым щекам, подбородку, и, судя, по тому, что через парочку пароходных воплей, тетка заткнулась и начала плеваться, по усам бежало, и в пасть попадало.
Она подскочила как ужаленная, и понеслась в ванную комнату. Дядька, ошеломленный всей этой феерией, мало что понимающий, проводив её глазами, пожал плечами, и побежал к своему тесту.
Тихий, дружный смех за его спиной был заглушён его же топотом.
Новый вопль, а затем намного более громкий топот, в сопровождении пароходной сирены по коридору, отразился эхом по всем помещениям пещеры.
Мимо ошеломленных таким могучим басом детишек, пронесся странный вихрь в банном халате.
Они приспустили следом, и увидели, как тетка орет на мужа, указывая пальцами всех рук на свою совершенно, нежно розовую, цвета утренней зари прическу.
Розовым было всё! Волосы на голове. Брови. Ресницы.
На фоне багрового личика это смотрелось феерично.
Дополнял картинку нежно фиолетовый, цвета школьных чернил, румянец.
Тетка орала, топала ногами, махала руками, а дядька в изнеможении опустился на стул. Его сотрясал дикий хохот.
О таком он даже в самые жесткие минуты притеснения мечтать не мог!
Детишки счастливо переглянулись, фениксенок подошел к столу, спокойненько взял чищенную морковку, пусть спасибо скажет, что чищенную, явно читалось в его глазах, и метко заткнул тетке рот.
Ей поневоле пришлось заткнуться. С морковкой в пасти как-то не очень- то с руки орать. И с не лица тоже.
Тетка что-то всё же пыталась мычать сквозь овощ.
Её мычание глушилось морковкой и громким хохотом.
Потрясая кулаками она ринулась на ржущего мужа. И тут перед ней встали все детки.
