Жизнь кипела, сборы были почти завершены.
Ари переглянулась с Шейлом, схватила Зею за руку и повела к Лейну, который остановился на полуслове, не сводя глаз с сестры. Затем, судорожно глотнув, быстрым шагом направился к ней, крепко обнял. Зея уткнулась лицом брату в плечо, зарыдала. Похоже, накопившиеся в ней усталость и страх нашли, наконец, выход. Впрочем, для девушки Зея и так слишком долго терпела, – в городе у нее все же была мирная работа, не связанная с опасностью быть убитой.
Шейл поймал взгляд Лейнора, кивнул. Вожак эльфов благодарно улыбнулся ему и, погладив сестру по спине, повел к одной из телег. Туда же направилась и Ари, явно искать свои вещи и собираться в путь. Проводив воительницу взглядом, Шейл подошел к Фаэтину. Эльф как раз закончил скручивать палатку, связал ее плотной веревкой и приладил к большому походному мешку.
– Как все прошло? – уточнил он, не оборачиваясь, и Шейл в который раз удивился чутью длинноухого товарища. Его восприятие явно было на порядок выше, чем у человека.
– Шумно, – скривился юноша, присел рядом и принялся помогать. – Меня узнали. Пришлось убить с десяток авантюристов и гвардейцев. Киллаэль наверняка в бешенстве, и за нами точно будет погоня.
– Надо поспешить, – забеспокоился Фаэтин. Выпрямившись, он оглядел собранные вещи, затем нервно поправил лук и колчан со стрелами за спиной. – Слушай, дальше справишься сам? Пойду предупрежу Лейнора. Тревожно мне что-то.
– Справлюсь, – кивнул Шейл. Чуть приподнял уголки губ в легкой улыбке. – Спасибо за помощь.
Фаэтин лишь отмахнулся и поспешил в сторону подвод. Шейл на минуту присел возле мешков, чтобы перевести дух и поразмыслить. На душе было пусто, недавняя схватка на пределе сил здорово его вымотала и сожгла все лишнее. Чутьё, впрочем, молчало. Даже зная о возможной погоне, Шейл не беспокоился.
В конце концов, все свои силы Киллаэль отправить не сможет, а с отрядом-другим повстанцы разберутся без проблем, даже без его вмешательства. Тем более странно выглядит тревога Фаэтина. Чего так испугался приятель?
Спустя десять минут большой отряд зашевелился, начал собираться в путь. Шейл закинул на плечи оба мешка, покачнулся, привыкая к весу. Ноги еще дрожали от усталости, но слабость потихоньку начала утихать. Как и в тренировках на арене, открылось второе дыхание. В таком состоянии он сможет пройти несколько миль, прежде чем рухнет без сил, но, к тому времени, скорее всего, отряд доберется до места ночлега.
Тройной свист ознаменовал начало выступления. Первыми лагерь покинули разведчики Элинаара, за ними потянулся отряд сопровождения в лице вооруженных всадников, одетых в кожаную броню. Всадники ехали рядом с подводами, везущими женщин и нескольких детей, – малышни в стане мятежников было немного. Как рассказывал Лейнор, они просто-напросто боялись продолжать род, не обосновавшись окончательно в укрепленном и надежном месте. Поэтому все в отряде строили большие планы насчет Северного леса – там хватало заброшенных деревень и маноров. Быть может, один из них станет для сопротивления новым домом.
Шейл плелся почти в конце, позади пеших бойцов. На окраине поляны он оглянулся, окинул лагерь взглядом. В этом месте он пробыл не так много, но успел полюбить стену из зарослей, высоченные деревья, широкий общий костер, вокруг которого были вкопаны бревна и постоянно кто-то сидел по вечерам, то рассказывая байки, то исполняя старинные песни на эльфийском языке. Чуть в стороне, за раскидистой ивой, протекал бодрый ручей, вода в котором была холодной и удивительно вкусной. А вон на той ветке любил сидеть Мельтар, наблюдая за суетой лагеря и постоянно хмурясь.
Шейл моргнул, отгоняя мысли и невольный приступ грусти. Он не верил, что искренне полюбил эту поляну, наверняка в нем говорят отголоски тоски по дому. Слишком рано он остался один, слишком многое пережил, будучи беглецом, рабом без прав и будущего. Что-то в глубине души хотело осесть на одном месте, сложить оружие и заняться мирным делом. Но разум понимал всю невозможность этой мимолетной мечты.
Он утратил покой в тот самый день, когда покалечил Тайка. С того поступка все пошло наперекосяк.
Или нет.
Все стало хуже, когда мать покинула город, где он родился и вернулась в деревню. Её решение изменило жизнь обоих, и будущее Шейла стало иным. Он ведь мог бы вырасти городским мальчуганом, выучиться грамоте, стать подмастерьем, добиться почета и уважения. Вместо этого он уже младенцем был обречен на бегство.
И всякий раз при мысли об этом в голове всплывал вопрос: почему мать бежала из города? Что такого там произошло? И почему, именем Атера, она никогда не рассказывала об отце?
Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Прошлое не вернуть, надо двигаться дальше, в неизвестность. Искать способ избавиться от проклятия.
Он тихонько, едва слышно, вздохнул и, поправив лямки мешка, зашагал вслед за остальными.
***
Ночной переход был долгим и изматывающим. Факелы не слишком помогали разогнать лесную темноту, и уже через пару часов эльфы, люди и животные изрядно устали. В конце концов, миновав главный тракт, они направились по старой караванной дороге, ведущей на северо-восток. Как сказал Фаэтин, вернувшийся к Шейлу и забравший часть ноши, этим путем давно никто не пользовался. Якобы, ходили слухи то ли о разбойниках, налетающих по ночам на неосторожных путешественников, то ли о призраках, выползающих из земли с наступлением полуночи. Шейл мало верил в подобные россказни, но вежливо кивал, с каждым шагом все больше ощущая усталость. В какой-то момент он перестал слышать голос товарища, а спустя миг удивленно очнулся на земле, видя над собой звездное небо, слегка прикрытое кронами деревьев, и обеспокоенное лицо Фаэтина, хлопающего его по щекам.
– Все в порядке, – пробормотал Шейл, поднимаясь. – Просто устал.
– Не похоже на обычную усталость, – нахмурился эльф. Коснувшись кончиками пальцев его запястья, Фаэтин замер, после чего недовольно покосился на Шейла. – Ты снова прибегнул к запретной технике?
– Нет. Это была обычная концентрация внимания, – отмахнулся юноша. – Врагов оказалось слишком много, не хотел рисковать.
– Ты ведь еще не окреп до конца, чтобы пользоваться мастерством своего учителя, – проворчал Фаэтин. – Такими темпами ты не доживешь даже до зимы.
– И почему ты вдруг стал чересчур заботливым? – фыркнул Шейл, продолжая путь. Эльф чуть помедлил, после чего догнал его, зашагал рядом, задумчиво глядя перед собой.
– Я… чувствую вину, – наконец, с большим трудом произнес он, и Шейл с удивлением осознал, что Фаэтин совершенно искренен.
– За что?
– Если бы не я, вы с Ари уже давно бы добрались до мирных мест, и ничего этого бы не было. Из-за меня ты оказался в рабстве, которое в итоге ни к чему не привело, а ей пришлось одолеть долгий путь, чтобы вытащить тебя. И теперь вы оба втянуты в чужую войну. Подобные поступки не делают чести мне, как воину.
– Ты ошибаешься, – спокойно возразил Шейл. – Да, все мы пережили лишения и были на грани, но, не окажись я в яме, то не встретил бы мастера Дейфа и не познал древнее искусство. К тому же, в моей жизни и без того не было значимой цели. Сперва я хотел отомстить тем, кто загнал меня на арену, но после понял, что это ничего не решит. И отказался от мести. Взамен зла я ведь могу помогать нуждающимся? Лейнор попросил меня о помощи, и я согласился. Сам. Добровольно. Никто меня не заставлял. Так что это не чужая война, Фаэтин. Теперь она и наша тоже.
Эльф вздохнул, чуть качнул головой. Некоторое время они шли молча, каждый думал о своем. Затем Фаэтин вдруг сказал:
– Путь Далькара.
– Что?
– Школа, запретные техники клинка которой ты изучил, называлась Путь Далькара. Её основали жрецы бога огня и неба, – Далькара, – чтобы искоренять тьму и зло. Маги древности были теми еще могучими идиотами. С почти бесконечным запасом сил, они учиняли катаклизмы и истребляли целые цивилизации. Требовались особые люди, воины, которые могли бы усмирить колдунов. Говорят, в одну из ночей Далькар самолично явился жрецам в своем храме и поведал им об уникальном искусстве боя. Один из жрецов не выдержал тяжести знания и покончил с собой, но другой сумел выслушать и принять науку бога. И стал основателем новой школы меча. Возможно, ты сейчас последний носитель древнего знания, Шейл.
