— Я бы могла показать вам, как им воспользоваться, но вы и сами понимаете, такое не проделать во время прогулок, вот если бы вы позволили прийти к вам сегодня ночью…

Последние слова заставили уголки губ дрогнуть. Нэйдж едва удалось скрыть собственную улыбку. Бэрлокцы даже в интригах были лишены изящества и изощрённости, предпочитая топорные примитивные методы. «Впрочем, это даже удобно, не придётся излишне ломать голову, разгадывая их каверзы», — хмыкнула про себя Нэйдж, а вслух произнесла

— Может, в полночь?

Глаза леди Яруны торжественно блеснули. Нэйдж с трудом заставила себя удерживать серьёзную мину. Срывать такую сделку, прыснув от смеха в неподходящий момент, было бы опрометчиво! Пришлось играть до конца, изображая саму наивность.

— Вот только я не смогу отпустить на ночь стражу… Хотя, знаете, у меня после побега в запасе осталось немного сонного порошка. Мы же справимся за полчаса?

Леди Яруна восторженно закивала.

— А вы и в самом деле совсем не такие, какими кажитесь, Ваше Высочество! — прибавила она, перед тем, как попрощаться. Леди предпочла скрыться в саду, а Нэйдж направилась догонять гуляющих дам.

— Надеюсь, ты всё слышала, Сэлина, — поравнявшись с кустом бересклета, проговорила она. Несколько веток утвердительно качнулись.

Рениса:

Тщетно пытаясь успокоиться, Рениса следовала за Маркусом. Вот только встреча с лекарем демонов и заброшенный город волшебников взволновали её куда меньше, чем недавние события. Она ухватилась за идею сходить к кристаллам лишь бы хоть ненадолго побыть в одиночестве и привести мысли в порядок. Жгучая ревность неистово терзала её сердца. Ренисе просто невыносимо было смотреть на то, как Филипп ухаживает за принцессой.

«Это всё тот дурацкий сон и демонов кракен!» — злилась она про себя и прошлое яркими картинами вновь проплывало у неё перед глазами.

Она не помнила, как оказалась на кровати. Скорее всего, Данье и в самом деле перенёс её, но то, что происходило потом, никак не могло быть реальным! Рениса зажмурилась от накатывающих горячей волной воспоминаний, но они просачивались, вновь и вновь заставляя переживать волнительные моменты. Вот Филипп присел рядом с ней на кровати и осторожно убрал с её лица волосы, выбившиеся из простой причёски. И было в том столько неподдельной нежности, что у Ренисы замирали сердца.

— И почему ты так неосторожна? — мягко касаясь её щеки, тихо вопросил он. — Что за нелепая страсть к геройствам? Они же могли растерзать тебя!

Филипп печально вздохнул, а его пальцы заскользили к её правому уху. Лёгкими, едва ощутимыми движениями они пробежались по алой серьге.

— Риса-Риса, если бы я только мог уберечь тебя от всего этого…

И не успела Рениса осознать, откуда Данье мог узнать о столь дорогом для неё сокращении имени, как дурманящий цветочный аромат заглушил всё на свете. И уже невозможно было понять вызывает ли тот инстинктивное отвращение, или же, напротив, приводит к истинному блаженству. Филипп склонился над ней, а затем губ Ренисы коснулись чужие губы. Несмело и осторожно, лишь только намечая поцелуй. Но и этого хватило, чтобы кровь в жилах стала подобна огненной магме, дыхание сбилось, а сердца неистово забились в груди. От безумного накала, охвативших её чувств, Рениса распахнула глаза, однако именно в этот момент корабль резко тряхнуло, и в следующий миг что-то с треском пробило дверь и вломилось внутрь.

Крик ужаса было не сдержать. Рениса резко подпрыгнула на кровати и вжалась в изголовье. Трясясь от страха, она, как завороженная, взирала на огромное тёмное щупальце. Оно, извиваясь, стремительно неслось к ней, и, верно, точно схватило бы, если по пути в него не воткнулся бы меч. Тот вошёл по самую рукоять, и раненное щупальце стремительно уползло обратно в море, орошая каюту жёлтой пахучей слизью. Едкие брызги разлетелись вокруг. Несколько капель попали на лицо и руки. Пронзившая поражённые участки адская боль не оставляла сомнений, что происходящее отнюдь не пригрезившийся кошмар. Рениса резко вскочила и попыталась стереть с себя смрадную жгучую слизь. К ужасу, вместе с едкими каплями начала слезать кожа. Сдавленно простонав, Рениса хотела уже броситься к зеркалу, но не успела. В следующую секунду, разбив иллюминатор, в каюту ворвалось новое щупальце и принялось сносить всё на своём пути. Одним движением оно заставило стол взвиться к потолку. Скопившиеся на нём судовые журналы, подобно всполошённой стае птиц, разлетелись по каюте. Едва успевший разделаться с предыдущим вторжением Филипп вновь бросился в атаку. Рениса впервые в жизни неистово взывала к Полозу, моля о спасении. Она с замиранием сердец следила за ожесточённым сражением. В этот раз Данье никак не удавалось подобраться к щупальцу. Оно, как безумное, колошматило почём зря, громя и превращая в щепки капитанскую каюту. Филиппу приходилось ежесекундно уворачиваться от летящих обломков. Он всячески старался сбивать то, что летело в сторону Ренисы. Однако, проделывая очередную попытку прорыва, не уследил. Одна из досок срикошетила от его меча. Видя летящий осколок, Рениса запоздало попыталась отклониться в сторону, но не успела. Удар пришёлся по левой скуле.

— Прости! — с отчаянием прокричал Филипп, заслышав вопль боли, и со злостью накинулся на щупальце.

Ослеплённая от сильной боли Рениса пропустила победоносный рывок. Скуля и заливаясь слезами, она пришла в себя только тогда, когда к ней подбежал тяжело дышавший Филипп.

— Скорее, пока есть передышка! Надо обработать ваши раны, иначе останутся шрамы! — суетливо доставая небольшую баночку из кармана, проговорил он. Быстро открутив крышку, Филипп щедро зачерпнул пахнущую горькими травами мазь и поднёс к горящей щеке Ренисы. Целительный холод почти сразу притупил боль. Данье, нервно озираясь в ожидании нового нападения, спешно накладывал мазь и на воспалённые следы ожогов.

— А как же вы? — чувствуя, как боль отступает, Рениса заметила на лице Филиппа протянувшуюся от переносицы к скуле борозду обожжённой кожи. Ещё несколько глубоких ожогов были видны на его руках и шее.

— У эльфов хорошая регенерация, да и шрамы, как известно, только украшают мужчину, — со слабой улыбкой ответил Данье, продолжая обрабатывать её раны. Ренисе оставалось только недоумевать, почему полукровка в такой момент занимался ей, а не пытался спасти корабль, который крутило и вертело на воде, а судя по грохоту пушек и треску ломающихся бортов, сражение шло полным ходом.

— Вам лучше спуститься, — заворачивая баночку, сказал он. — Там безопаснее, и надо позаботиться о принцессе!

Рениса, вспомнив о Торине, всерьёз забеспокоилась. Принцесса способна была натворить бед при обычном шторме, что уж говорить о нападении морского чудовища. Однако, когда Рениса вышла на ют, с намеченными планами пришлось повременить. По кораблю метались матросы с оружием и отважно бросались на грозящие разнести корабль вдребезги щупальца. Палуба была залита едкой слизью и воняла так, что Ренису сразу же затошнило. Боясь не удержаться на ногах из-за зверской качки и скользкого пола, она мёртвой хваткой вцепилась в Данье. Тот сразу заметно напрягся и остановился.

— Мне лучше спрятаться где-то здесь, — простонала Рениса, чувствуя себя обузой. Морское чудовище в любую минуту обещало доломать корабль, и хороший мечник, как никогда, мог помочь избежать столь печальной участи, вместо того, чтобы возиться с какой-то глупой сэйлини!

— Уже не надо, — ласково проговорил Данье и, осторожно обхватив её за плечи, прибавил: — Помощь подоспела.

Рениса недоумённо посмотрела на него. Филипп же с усталой улыбкой просто кивнул в сторону. Проследив за его взглядом, Рениса увидела неизвестно откуда внезапно налетевшие вихри, которые принялись кружить вокруг щупалец и замораживать их. Загадочное явление разделалось с чудовищем меньше, чем за четверть часа, после чего помогло надуть паруса и повело разбитый корабль к едва виднеющемуся на горизонте скалистому берегу.