Когда же я села в него, то выяснилось, что оно еще и жутко скрипит. Но мама, толкавшая меня в сторону кухни, сделала вид, что все нормально и вообще звук несмазанных петель — ее любимый. Зато под такие звуки отлично замаскировалась ее фраза, которую она произнесла, наклонившись ко мне:

— Дочка, запомни: ищи такого мужчину, чтобы его шея выдержала тебя, его психика — твой характер, кошелек — твои капризы, а он сам смог выжить в нашей семье. И лучше, чтобы он не знал о предыдущих… — с намеком, что мне не стоило распространяться об эльфе в присутствии дракона, протянула мама.

Ее наставление прервал голос отца, который пытался перекричать скрип коляски:

— Дорогая, поставь еще приборы на ужин. У нас гость…

Это прозвучало как «Милая, приготовь лопату, у нас намечается труп», но кажется, поняла это только наша семья, но не дракон. Хотя… Рохт бросил на папу бросил подозрительный мимолетный взгляд, и у меня закрались сомнения: а кто из них будущий покойник?

Вот так, под скрип коляски, родительские мудрые советы и мои сомнения мы с мамой вкатились на кухню. Она, к слову, была просторной и, благодаря заклинаниям и стараниям потомственной ведьмы, чистой.

Посредине стоял стол из массивного дуба, накрытый клетчатой скатертью. На полках сияла начищенная до блеска посуда. На плите огненная саламандра обвила своим телом кастрюлю, не давая еде остыть. Сполохи пламени на теле маленькой монстры сейчас почти исчезли, она блаженно прикрыла глаза и, кажется, спала.

В воздухе витали ароматы тушеных овощей и мяса. Они были столь умопомрачительными, что я невольно сглотнула.

— Ну, и кто этот красавчик? — поинтересовалась мама, ставя на стол приборы Рохту.

— Офицер отдела правопорядка, — вздохнув, ответила я.

Тарелка грохнула о столешницу.

— Что⁈ — возмущенно выдохнула госпожа Бертрандо, подразумевая, что лучше бы я притащила домой умертвие, семейное проклятие или убийцу, но не ящерюгу. Совладав с эмоциями, мама наконец спросила: — Этот тот самый, который тебя пометил?

Я лишь кивнула.

— Та-а-ак, — мама, в этот момент взявшая в руки плавник, видимо забылась, и ударила им по раскрытой ладони левой руки так, словно это была скалка. Или ломик. Одним словом, то, чем удобно давать по темечку, но никак не раскладывать гуляш по тарелкам…

Впрочем, когда спустя пару минут папа и Рохт вошли на кухню, в тарелках уже исходил ароматным паром ужин, а госпожа Бертрандо была само воплощение выражения «души прекрасные порывы». Она так талантливо изображала радость, что ни папа, ни ящерюга не догадались, что «души» — это глагол.

Лишь братец, пришедший на кухню с небольшим опозданием, увидев гостя, сначала нервно дернул глазом, а потом стал самой кротостью: тихо сел на свой стул рядом со мной, чинно сложил руки на коленях, опустил взгляд и тихо-тихо, так чтобы услышала только я, поинтересовался:

— Апокалипсис еще не начался?

Я, почти не разжимая губ, ответила:

— Конец света откладывается по техническим причинам. Ящеру что-то от меня нужно.

— А-а-а… — глубокомысленно протянул братец с интонацией человека, который ни Пекла не понял, но ни за что в этом не признается.

Может, мы бы еще что-то обсудили с младшеньким, но тут за столом прозвучал сакраментальный вопрос:

— А чем вы занимаетесь, господин Страйкер? — поинтересовался дракон.

Этот обычный вопрос о роде деятельности поставил отца в ступор. А я, братец и мама замерли, боясь ненароком не опередить папу и сказать что-нибудь вразрез с ним. Чтобы господин Страйкер разом не оказался бытовым магом, целителем и библиотекарем.

— Я? — вскинул брови папа и после секундного молчания произнес: — Я стихийный маг, археолог. Знаете ли, люблю мирно поработать лопатой, тихо покопаться в земле…

«Скромно отпраздновать поминки по врагам…» — мысленно закончила я мысль отца. Судя по тому, как хмыкнул Ник, не я одна.

— Ого! — оживился Рохт. — И над чем же вы сейчас работаете?

По моей спине прокатилась капля холодного пота. Папа же ни тлена не смыслил в истории! Он в нее умел только влипать!

— Мои исследования касаются эпохи переселения… — начал туманно отец.

Зря он это сказал. Дракон вцепился в него… да драконьей хваткой и вцепился!

— Но разве исследования и раскопки не должны проходить на Новом континенте? — подцепив вилкой тушеные овощи и закинув их в рот, спросил Рохт.

Доля секунды — и мы смогли лицезреть, что даже огнедышащие ящеры беззащитны перед жгучим перцем. Ящерюга кашлянул. Раз. Другой. Постучал по груди и… залп пламени все же вырвался из его глотки, устремился вверх и метко попал в крепление люстры. Та качнулась и… упала вниз. Был бы диаметр поменьше, — вышла бы корона для папиной головы. А так — лошадиная сбруя, точнее, дуга, которая обычно красовалась вокруг лошади, тянувшей за собой повозку.

Отец, в обрамлении люстры, посмотрел недовольно. Причем не на гостя, а на… маму. Та невинно пожала плечами в духе… как интересно получилось. А я убедилась: жгучий перец оказался в тарелке дракон неспроста. Видимо, к нему шло еще и какое-то ядреное проклятие, чтобы ящер побыстрее ретировался, но… Рохт был на месте, а наша люстра — нет.

Отец же невозмутимо снял с шеи «украшение», на всякий случай отставил тарелку и потянулся к десерту. Ящерюга, извинившись, повторил маневр папы. И они вновь вернулись к допрос… разговору об археологии… А с него как-то плавно перешли на оружие. Сначала старинное, потом и современное. Беседе оживилась. Папа с Рохтом даже сошлись во мнениях (жаль, не в рукопашную) по поводу короткоствольных чаромётов и их преимуществ и недостатков в период передела сфер влияния присланных кланов в конце прошлого века в Изначальных землях.

Ужин закончился глубоко за полночь. И во время него даже никого не убили. Первым улизнул братец, потом правда вернулся с костылем. Судя по хитрому лицу брата — он его откуда-то спер, но я не стала уточнять происхождение палки. Держал меня — и ладно.

Мама же вывела отца из кухни под руку: глава нашей семьи никак не хотел оставлять подозрительного дракона без надзора. Но все же ушел. А почетная миссия выпроваж… проводов гостя досталась мне. Я, ковыляя, благо нога уже лишь несильно ныла — заклинания сделали свое дело, — добралась до входной двери. И даже вышла на крыльцо, чтобы убедиться: Рохт не потеряется по дороге от кухни до прихожей и точно покинет наш дом.

И как только мы оказались на улице, дракон произнес:

— Я хотел с тобой серьезно поговорить, Хелл. Ты ведь подслушала мой с шефом разговор в его кабинете…

«Какого?..» — вихрем пронеслось у меня в голове. Как Рохт мог узнать, что я сегодня балансировала на выступе стены рядом с окном главы отдела правопорядка?

Секунда на осознание, а затем я начала лихорадочно себя ощупывать. Где? Куда он его посадил? А главное: как я ничего, тьма дери, не почувствовала. Искать на себе следящее заклинание было тем еще удовольствием, с учетом того, что я стояла на одной ноге и опиралась на костыль. А один ящеристый гад и не думал мне помогать.

— Чего-то потеряла? — наконец поинтересовался Рохт, который наблюдал за моими метаниями с невозмутимым видом.

— Да! Твою совесть! — рявкнула я, а затем тут же с облегчением выдохнула: нашла!

Метка дракона оказалась у меня на затылке, в волосах. Такая мельче и незаметнее блохи. Но я ее достала, аккуратно подцепив ногтями. А после поднесла к лицу, разглядывая плетение. Оно было первоклассным, ничего не скажешь. Если бы Рохт сам не сказал, я бы в жизнь не заподозрила, что на мне что-то висит. Ну… Ящерюга! Даже не знала: восхититься или достать чаромет для контрольного в голову этому интригану. Хотя одно другому не мешало, как утверждал папа…

— А как же твое «ладно, уберу»? — вопросила я, ткнув в прямой аристократический драконий нос следилкой.

— Ну так предыдущую-то я и вправду с тебя снял, — флегматично отозвался Рохт. — Сдержал свое слово, как порядочный джентльмен.