Первым делом — этикет. Рихард поинтересовался самочувствием, дорогой, делами в семье старого друга, а уже потом перешёл к главному — новостям из дворца. Потирая крупный подбородок нкор Кьелл рассказывал абсолютно всё, даже многое из того, что должно было остаться в стенах замка. Фон Норд внимательно слушал, а затем задал интересующий его вопрос в лоб:

— Наследники у Его Величества так и не появились?

Нкор Кьелл сузил глаза, ведь о наследниках Рихард поинтересовался за все время впервые.

— Увы, нет, граф. Однажды Её Величество была беременная, но к большому сожалению, потеряла ребёнка. Сколько уже прошло время, а Великие предки больше не осчастливили короля наследниками.

— Если наследники так и не появятся, в король умрет, то… — конец фразы фон Норд вопросительно протянул, нкор Кьелл подхватил и договорил:

— Будет совет и назначат нового короля кого-то из герцогов или графов, — потом камергер посмотрел на вверх и с надеждой протянул: — но надеюсь Её Величество всё же порадует короля детьми!

— Наврятли, — хищно обрубил Рихард, чем смутил гостья и тот, сведя брови, недобро глянул на графа. — Позови Нежу, Вестар, — кинул уже дворецкому.

Через пару минут в кабинет зашла юная очень милая девушка. Маленького росточка и хрупкая, как бабочка. Кожа у неё белая, почти прозрачная; глаза маленькие, со светлыми, редкими, чуть рыжеватыми ресницами, волосы у девчушки были такие же и завязанные в тонкую косу. Смотрела она на всех из-под лба пугливо, словно загнанный в угол зайчик.

— Устрой её во дворец, — приказал граф.

— Что? — возмутился нкор Кьелл.

Фон Норд хищно усмехнулся, поддался телом вперед и по буквам повторил:

— Устрой её во дворец. Горничной, — добавил анкор. — Но не перила лестницы мыть, а горничной покоев короля.

— Я не могу, — отказался камергер и принялся, тараторя, пояснять: — горничными покоев короля очень сложно стать! Года-а-ами для этого подбирают горничных, следят за ними внимательно, проверяют. Это огромная ответственность. Я не могу вернуться во дворец и сказать, что — вот! — она будет убирать в монашеских покоях. Да и потом, — нкор Кьелл задумался, — для чего вам это?

— Чтобы отравить короля, — равнодушно и абсолютно невозмутимо заявил фон Норд; следом звучно ахнули все, стоящие здесь: и Нежа, и Вестар, и нкор Кьелл.

— Вы что, господин?! — воскликнул камергер.

— Я хочу стать новым королём.

— Вы хоть понимаете, что говорите? Вы собираетесь убить Его Величество, — протянул тревожно, но шепотом, словно за дверью сотни, подслушивающих ушей.

— Это безумие, граф, — кратко, но твёрдо вставил Вестар и опустил глаза в пол.

— Безумие… — с притворной грустью согласился фон Норд, прищелкнув вслед языком. — Но… я должен стать королём. Мне нужна власть и сила.

— Вам подчиняется всё Северное графство, — нкор Кьелл развел руки по сторонам, дабы символично показать весь масштаб Северных земель.

Чтобы Розалия стала его без каких-либо проблем, выход только один — стать королём. Тем, кому беспрекословно подчиняются все; тем, чье слово закон; тем, кого все бояться; тем, кому кланяются в ноги. Король единственный, кто может влиять на судьбы и даже… заполучить любую женщину. Именно это и нужно было Рихарду!

Для нкор Кьелла не тайна, что фон Норд всегда хотел иметь лучшее, быть лучшим, главным во всем, а потому заявление стать королём — не столь уж удивило, оно скорее огорчило.

— Я не стану в этом участвовать! — твердил камергер.

Нкор Кьелл слишком уважаем и его статус ему очень дорог, мужчина боялся потерять то, что имеет.

— Вы забыли кому подчиняетесь на самом деле, нкор Кьелл? Вы человек не Его Величества, а мой! Всех успехов, которых вы добились, достигли благодаря мне. Откажетесь подчиняться, тогда, поверьте, покинете дворец не по приказу короля, а потому, что так скажуя. Советую вам вразумиться и быть на моей стороне!

Камергер отвернулся с хмурым лицом, внутри себя он был категорически против участия в этом безрассудстве! Король к нкор Кьеллу относился, словно к хорошему товарищу, а теперь он должен участвовать в убийстве Его Величества только потому, что является человеком Рихарда фон Норда, придать которого он не может. Даже если представить, что предал и рассказал о страшном замысле королю — граф всё будет отрицать и, к сожалению, поверят фон Норду. Выхода нет…

— Что прикажете делать? — с мрачным лицом спросил нкор Кьелл.

Рихард довольно улыбнулся.

— Это Нежа, — начал он, — добрая, хорошая девочка, на вид будто безобидная овечка. Устрой её горничной во дворец и помоги за максимально-быстрое время подняться в горничные покоев короля. В принципе, — граф пожал плечами, — на этом твое участие и закончится.

— И всё?

— И всё, — хитро улыбнулся Рихард.

— А…?

— А дальше волк сбросит овечью шкуру, — фон Норд сделал паузу и продолжил: — возьми, Нежа, — протянул девушке яд, та подошла и взяла пробирку — Как я знаю, постельное белье в покоях короля меняют каждый день и этим, мне надо, чтобы занималась ты. Каждую ночь, по чуть-чуть, капай на подушку яд, а он уже постепенно сам сделает своё дело.

— Но, если кто увидит и обвинит меня?! — со страхом в глазах спросила девушка.

— Делай всё так, чтобы никто не увидел и не обвинил, — покачал с невозмутимостью на лице Рихард и устало выдохнул, затем указал жестом отойти от него, та поклонилась и подчинилась. — Сколько времени займёт путь об обычной горничной до горничной покоев короля? — спросил у камергера.

— Лет пять, — сухо ответил он, а потом холодно подчеркнул: — минимум.

— Долго.

— Не от меня зависит, — кинул Кьелл.

— А от меня многое зависит: ваше положение, к примеру, уважаемые нкор Кьелл, — пригрозил фон Норд. — Потому подсуетитесь и помогите девушке подняться, как можно скорее. Даю год максимум!

Камергер цокнул и ему больше ничего не осталось, как безмолвно подчиниться.

***

Рихард был в своих покоях, на нём атласный черного цвета халат-кимоно и льняные штаны; торс был обнажен, кожа переливалась от света свечей, стоящих в канделябрах на столе. В хрустальной вазе розы; алые красные бутоны магнитом притягивали взор графа, он проводил по лепесткам пальцем, столь нежным, как кожа Розалии, к которой когда-то он с трепетом дотрагивался и целовал губами.

Рихард безумно скучал по теплу её тела. Злился, что к ней прикасается другой, да и ещё ненавистный ему брат! Каждую ночь имеет право овладеть ею, а Рихарду… ох, ему даже запрещено на Розалию смотреть! Идеальная леди, что лишила фон Норда рассудка… Он готов даже пойти на убийство короля, занять его место, всё королевство склонить к ногам Розэ, лишь бы она была с ним.

Фон Норд невольно вздрогнул, когда маленькая женская ручка погладила его плечи, граф обернулся с какой-то надеждой, но грустно выдохнул, когда увидел перед собой Мари.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил Рихард.

— Соскучилась, — заигрывая, ответила девушка и облокотилась виском на мужское плечо.

— И как только Вестар пропустил тебя ко мне…

— Вообще-то это я помогла тебе избавиться от тоски, — кокетливым голосом напомнила Мари. — Ещё бы он меня не пустил! — обиженно надула губки.

— Кажется, я уже тебя за это поблагодарил, — холодно ответил Рихард и, рывком забрав свою руку, отступил на шаг.

— Мы так и не виделись, после твоего возвращения! — громко заявила Мари. — Ты… видел Розалию? — спросила с такой опаской, словно на кону стоит чуть ли не жизнь.

— Видел, — процедил хмуро. — Я должен прямо сказать, что почувствовал или сама догадаешься?!

…Любит. Конечно, Рихард всё еще любит эту, как говорит Мари, лицемерку.

Мари преданно смотрела на Рихарда, пока её глаза наполнялись слезами. Как же больно любить не взаимно! Как невыносимо тяжело любить и знать, что он желает другую… Даже уз нет, но он её любит. По-настоящему!

Когда-то Фон Норд называл Мари гулящей. А ведь они с графом, раз на то пошло, так похожи! Оба свободолюбивы.