— Ты абсолютно уверена в том, что эта женщина — Мэри Роллинз?

— Конечно. Она показала мне свое свидетельство о рождении и водительское удостоверение. Что мне делать, Хок? Мне так не хочется возвращать ее матери, но, наверное, никуда от этого не деться...

Хок рассмеялся:

— Ну конечно! Тащи ее сюда, и мы вернем блудную овечку матери. А потом я отвезу тебя к твоимродителям.

Эллита молчала секунд десять, прежде чем сказать в трубку:

— Я как-то об том не подумала...

— Вот и я о том же. Просто возьми у нее водительское удостоверение и свидетельство о рождении. Мы снимем с них копии и вернем Мэри документы по почте. После этого майор Браунли сможет позвонить миссис Роллинз и сообщить этой даме, что ее дочь жива и здорова. И на этом дело будет закрыто. Мы не обязаны сообщать миссис Роллинз адрес ее дочери. Мэри, слава Богу, двадцать шесть лет, так что она имеет полное право жить там где ей заблагорассудится. Только обязательно убеди Мэри, что мы не станем сообщать матери ее адрес. Иначе она опять инсценирует убийство и драпанет еще куда-нибудь. Как мы ей тогда вернем документы?

— Она очень боится своей матери, Хок. Может, ты сам хочешь поговорить с Мэри?

— Ты что?! Конечно, не хочу. Запиши ее домашний и служебный адрес, мы приложим их к ксерокопиям документов, отчитаемся перед Браунли и закроем дело.

— Адреса я могу продиктовать тебе прямо сейчас.

Хок записал информацию о месте жительства и о месте работы Мэри Роллинз в блокнот и сказал:

— Молодец, Эллита. Ты отлично поработала. К сожалению, я не смогу выбить для тебя сверхурочные, но бензин тебе обязательно оплатят. Запиши показания тахометра, и я подпишу твою служебную записку. Вы уже обедали?

— Да. Мы поели в «Спотлайте», где работает Мэри.

— Понятно. Тогда приложи к отчету чек из кафе, и тебе компенсируют стоимость обеда. Пока, Эллита. Увидимся в «Эльдорадо».

Хок нашинковал лук и добавил его к тушившемуся на плитке мясу. Помешав ложкой в кастрюле, он прикрыл ее крышкой, уменьшил огонь и втянул в себя аромат своего любимого блюда. Девочкам еда должна понравиться.

Увы, ни Эллита, ни дочки не попросили добавки. Хоку, конечно, было обидно, что его кулинарные способности не оценили по достоинству, но он не показал виду, сказав лишь, что оставшееся мясо можно будет разогреть на завтрак.

Пока они ужинали, Эллита еще раз поведала историю Мэри Роллинз и показала Хоку водительское удостоверение и свидетельство о рождении.

— Она не меняла фамилию? — удивился Хок.

— Нет. Мэри решила сменить только имя — и то неофициально. На работе ее зовут Кэнди. У нее даже табличка с этим именем приколота к фартуку. Она страшно обрадовалась, узнав, что мы не станем сообщать матери ее адрес. Мэри показала мне фотографию своего любовника. Ему, оказывается, пятьдесят лет, и у него во-о-от такой живот, — Эллита показала руками размер брюха любовника Мэри, и вдруг расплакалась.

— Что с тобой, Эллита? — испугалась Сью Эллен.

— Ничего. — Эллита вытерла слезы тыльной стороной ладони и встала из-за стола. — Мне нужно срочно вымыть волосы.

Эллита направилась к дверям, и как раз в эту минуту раздался телефонный звонок. Хок снял трубку и жестом велел Сью Эллен и Эйлине не ходить в номер Эллиты.

— Сержант Мозли, тут пришел Тони Отеро, — доложил Эдди Коэн. — Он хочет поговорить с вашей дочерью, Сью Эллен. Мне отослать его к вам, или Сью Эллен сама спустится?

— Скажи ему, чтобы подождал у стойки. Я сейчас.

Повесив трубку, Хок велел дочкам убрать со стола и сложить раскладной столик.

— Я отлучусь на минутку, а потом мне хотелось бы с вами кое о чем поговорить.

Тони Отеро, наряженный в белый полотняный костюм, белые штиблеты и красный галстук, приветливо улыбнулся Хоку и пожал ему руку. Хок заметил над четырьмя передними верхними зубами боксера тоненькую темную полоску. Значит, и у Тони вставные зубы. Хок не разглядел этого три недели назад, когда Хендерсон знакомил его с Отеро.

— Давай-ка присядем, Тони, — Хок взял боксера за рукав большим и указательным пальцами и повел его к дряхлому дивану, подальше от ушей Эдди Коэна. Эдди, конечно, почти ничего не слышит, но лучше перестраховаться. Старушки, которые смотрели в вестибюле телевизор, тоже находились на почтительном расстоянии от дивана.

Тони все оглядывался через плечо, бросая взгляды в сторону лифта.

— Сью Эллен не спустится сюда, Тони, так что можешь не вертеть головой. С чего это тебе взбрело в голову встречаться с моей дочерью?

— Хотел пригласить ее на ужин. Угостить, в натуре, бифштексом.

Хок укоризненно покачал головой:

— Тебе сколько лет, Тони?

— Двадцать четыре.

— А ты знаешь, сколько лет моей дочери?

— Знаю. Она мне сказала, что ей семнадцать.

— Ей шестнадцать.Тони, а не семнадцать.

— Шестнадцать, семнадцать... Какая, в натуре, разница? — пожал плечами Тони. — Я просто хотел пригласить ее на ужин, понял?

— Зачем?

— Она симпатичная девчонка, а мне нечем занять вечер. Вот я и подумал, в натуре, что... Ах, вот оно что! Вы думаете, что я... — Тони рассмеялся:

— Нет, сержант, я и не думал о том, чтобы трахнуть твою дочь, понял? Мне нельзя, в натуре. У меня бой в следующем месяце, и если мой менеджер узнает, что я занимался сексом до боя, то он меня убьет. Понял?

— Но после боя ты к ней подкатишься с этим, не так ли?

— После боя я сразу уеду в Кливленд.

— Ты знаешь такое слово, Тони — «профанация»?

— "Профи" чего?.. Профи? Конечно, знаю. Я, в натуре, уже пять лет на ринге. Я двадцать второй в рейтинг-листе, понял? Двадцать второй! Конечно, я профи!

— Ты меня не понял, Тони. Я имел в виду не профессионализм, а профанацию. Так вот, я не одобряю профанацию любви. Я не хочу, чтобы моя дочь занималась сексом без любви. Если ей потом придется выйти за тебя замуж без любви, то она испортит себе жизнь. И тебе тоже.

— Да я и не хочу жениться! Я уже был женат, понял? Но больше жениться не собираюсь.

— Я знаю, Тони. Именно поэтому я и не хочу, чтобы Сью Эллен встречалась с тобой, а потом страдала. Я разрешу Сью Эллен встречаться только с таким человеком, который станет ей хорошим мужем, понял? Поскольку ты не собираешься жениться на моей дочери, а я не собираюсь позволять ей выходить за тебя замуж, то ты, в натуре, не имеешь права приглашать ее на ужин. И встречаться с ней впредь ты тоже не имеешь права. Я понятно выражаюсь?

— Понятно, старик. Но я все равно не женюсь на твоей дочери, понял? У меня перед отелем «ягуар» припаркован. С такой тачкой я любую девочку могу пригласить на ужин, понял? Скажи своей дочери, что заезжал Тони Отеро и передавал ей привет.

Тони встал с дивана. Хок тоже поднялся на ноги.

— Ничего я ей передавать не стану, Тони. Если я скажу ей о том, что ты специально заехал, чтобы передать ей привет, то она может неправильно интерпретировать ситуацию. Она подумает, что ты хочешь с ней познакомиться поближе. Так что лучше всего тебе сесть в «ягуар» и уехать отсюда. И никогда больше не вспоминать о Сью Эллен.

Тони расправил плечи и окинул взглядом обшарпанный вестибюль:

— Ну и дыру же ты выбрал для жилья, сержант. Ладно, я поехал...

— Счастливо. И удачи тебе в предстоящем бою.

— Да на кой она мне сдалась? Я и так уложу этого филиппинца в третьем раунде, понял?

Хок протянул Отеро на прощанье руку. Но Тони, не пожав Хоку руку, развернулся на каблуках, направился к двойным дверям и ни разу не обернулся, пока шел к машине, гордо расправив плечи.

Хок пригласил Сью Эллен и Эйлину на крышу отеля. Прихватив в собой три плетеных стула, он расставил их на крыше таким образом, чтобы сидеть с девочками лицом к лицу. Хоку открывался со стула вид на залив и небоскребы, а девочкам — вид на стальную дверь лифта. На крыше было очень жарко, но влажный ветер с Атлантики все-таки немного остужал зной. Девочки снова переоделись в шорты и футболки. Они всю жизнь провели во Флориде, поэтому переносили жару абсолютно спокойно. Хок тоже был коренным флоридцем, но потел со страшной силой: под мышками образовались темные пятна, по лицу потекли струйки пота, лоб покрылся испариной. Хок смахнул капли пота со лба указательным пальцем и тяжело вздохнул.