— Я велел Элите сесть в машину, а сам проследил за ним, — подхватил Билл. — Он живет на Второй авеню, рядом со старым супермаркетом «Сирз» — в общежитии для бывших зэков, у старика Грогана. Вернее, в бывшем общежитии. Сейчас там меблированные комнаты. Грогана лишили лицензии и городских субсидий после того, как прямо на пороге его общаги умерла от голода бродяжка. Помнишь, Хок?

— Ага. Тогда все газеты ополчились на Грогана, хотя с юридической точки зрения к Грогану нельзя было придраться. Это был очень странный случай, Эллита. В общаге тогда жили десять досрочно-условно освобожденных зэков. Кое-кто из них даже работал. Остальные проходили реабилитационный метадоновый курс. Не припоминаешь?

— Нет. Когда это случилось?

— Лет семь-восемь назад. Точно не помню. Какая-то старуха-бродяжка решила переждать дождь под навесом на крыльце у Грогана. Измождена она была, как все бомжи, до предела. Короче, как она прикорнула на крыльце, так и пролежала там четыре дня. В первый день Грогану и его постояльцам приходилось в прямом смысле слова перешагивать через старушку, но потом она исхитрилась отползти к стене. Короче говоря, за четыре дня никто не подал бродяжке хотя бы кружку воды и горбушку хлеба. Так она на крыльце и умерла, потому что у нее просто не было сил сойти с него. В конце концов, кто-то сказал Грогану, что старушка того... померла, и тогда он вызвал тру повозку. Когда его спросили, почему он не вызвал раньше хотя бы полицию, Гроган ответил, что старушка ему не мешала. Лежала себе и никого не трогала. Вот если бы, говорит, бомжиха попыталась войти в дом, то я бы, говорит, вызвал полицию. Полиция допросила бывших зэков, но те в один голос заявили, что не видели ничего необычного в том, что какая-то старуха валяется под дверью и стонет. Мол, таких старух в городе полно.

— И Грогана лишили лицензии на содержание общежития для бывших заключенных? — спросила Эллита.

— Да, но не из-за старухи. Если кто-то решил укрыться на твоем крыльце от дождя, а ты его не прогнал, что считается, что ты совершил доброе дело. Формально, ты не несешь за него никакой ответственности. Но город тогда встал на уши. Четыре дня не обращать внимание на бедную бродяжку — это уже слишком. Поэтому на Грогана натравили кучу всевозможных комиссий, и в итоге его лишили лицензии за нарушение санитарных норм и неправильную электропроводку.

— Но Гроган до сих пор заправляет этим заведением, Хок. Он просто переоборудовал свой дом под меблированные комнаты, — сказал Хендерсон. — И Морроу живет именно в этой дыре. Когда мы с Эллитой вернулись сюда, я просмотрел еще раз его дело и думаю, что не худо бы еще раз встретится с командиром «Полночь». У Морроу был дом за сто тысяч долларов, солидный счет в банке, и он был пилотом гражданской авиации, Хок. Куда все это подевалось за три года? Он бродяжничает, скорее всего, уже много месяцев, и с того дня, когда мы в последний раз допрашивали Морроу, он постарел лет на двадцать. Если он сидит на автобусной остановке и ждет умершую жену, то это значит, что Морроу дезориентирован и пребывает в смятении. Бить надо лежачего, Хок. Ты же сам это знаешь.

— А может, он ждал свою вторую жену? Может, он снова женился?

— Скажи ему, Эллита. — Билл вновь обратился за поддержкой к Санчес. — Похож он на женатого человека?

— Да за такого ни одна женщина не выйдет, — покачала головой Эллита. — Он явно нездоров. Не то чтобы он алкоголик или там наркоман... Но он похож на человека, который заблудился в собственных мыслях.

— Давай поговорим с ним, Хок, — сказал Хендерсон. — Ты знаешь, что Морроу виновен. И я это знаю. Если мы его расколем и в первый же день закроем «висяк», то Уилли Браунли наложит в штаны от радости.

— Ладно, договорились. Дайте мне хоть взглянуть на дело.

Буквально все в деле свидетельствовало о том, что главным подозреваемым в убийстве может быть только Роберт Морроу. Во время допроса он показал, что в день убийства вышел в соседний магазин за сигаретами. Купив сигареты, он выпил чашечку кофе и немного потрепался с кубинцем, который управлял магазином. Дом Морроу находился всего в двух кварталах от этого магазина, так что командир «Полночь» отсутствовал минут двадцать. Максимум — двадцать две минуты. Вернувшись домой, он обнаружил жену мертвой в кухне. Кто-то размозжил ей череп молотом, который Морроу хранил в гараже. Смерть наступила мгновенно — в этом сомнений не было, поскольку в черепе женщины зияла рана, в которую свободно поместился бы небольшой апельсин. Очевидно, убийца подкрался сзади к женщине, которая мыла посуду, так что несчастная была застигнута врасплох. Молот валялся на полу рядом с телом, но на нем впоследствии не было обнаружено никаких отпечатков. Обнаружив труп жены, Морроу позвонил в службу "911 " и вышел встречать полицию на крыльцо. Там его и застали Хок с Биллом. К этому времени Морроу успел выкурить две сигареты из пачки «Пэлл Мэлл», за которой он, собственно говоря, и ходил в магазин.

Морроу был абсолютно спокоен, и лицо его не выражало никаких эмоций. Когда Хок и Билл спросили его о том, почему он так подозрительно спокоен, Морроу ответил:

— Я два года провел во Вьетнаме, так что привык к трупам.

Командиру Морроу зачитали его права, но он решил обойтись без адвоката.

— Я не убивал свою жену, — объяснил он свое решение, — поэтому мне нечего скрывать. Конечно, если вы предъявите мне обвинение, то я воспользуюсь услугами адвоката, хотя не вижу смысла платить деньги человеку, который даст тебе единственный совет: «Не отвечай ни на какие вопросы». Но мне, как я уже говорил, скрывать от вас нечего.

Хок и Билл опросили соседей Морроу и их немногочисленных друзей, выяснив, что врагов у миссис Морроу не было. Убийца ничего не взял из вещей, не позарившись даже на бриллиантовое кольцо стоимостью в три тысячи долларов, которое миссис Морроу сняла с пальца перед тем, как мыть посуду. Кольцо так и лежало на кухонном столе возле мойки.

Хока и Билла насторожили два обстоятельства. Во-первых, в кухонном шкафу они обнаружили блок сигарет «Пэлл Мэлл», в котором не хватало лишь двух пачек; во-вторых, кофеварка на кухне была наполовину полна, причем индикатор, показывающий температуру напитка, все еще горел — то есть кофе был еще горячий. Значит, Морроу пошел в магазин за сигаретами и угощался там кофейком только для того, чтобы создать себе алиби. Нашлись двое свидетелей, которые видели, как Морроу заходил в магазин и выходил из него, но это свидетельствовало лишь об одном: Морроу действительно на какое-то время заходил в магазин. Выяснить, сколько именно времени он провел в магазине, не представлялось возможным.

Следствие было долгим и нудным. Хок и Билл несколько раз допрашивали Морроу, и во время одного из допросов Хок посоветовал командиру во всем сознаться, списав все на «поствьетнамский синдром». Тогда к Морроу проявят снисхождение, и он отделается годом лечения в психушке.

Однако Морроу был непреклонен.

— Я не убивал ее, — сказал он. — И у меня никогда не было никакого синдрома. Если бы я был подвержен стрессам, то не летал бы на «боинге» в Рио-де-Жанейро и обратно.

Потом пилот успешно прошел через детектор лжи, и дело пришлось задвинуть в долгий ящик, поскольку других версий у следствия не было. Время от времени дело вытаскивали на свет божий, но лишь для того, чтобы еще раз убедиться в том, что оно абсолютно бесперспективно. В общем, все склонялись к тому, что Морроу никогда не удастся вывести на чистую воду.

Пролистав дело, Хок сказал:

— Ты прав, Билл. От нас не убудет, если мы еще раз встретимся с Морроу. Эллита, «колоть» Морроу будем мы с Биллом. А ты будешь сидеть рядом и записывать беседу на магнитофон. Незаметно конечно. Сходи в отдел технического обеспечения и возьми там диктофон, который бы поместился в твоей сумочке. Билл, у тебя есть наручники?

Хендерсон кивнул.

— Отлично! — обрадовался Хок. — А то я сегодня свои брать не стал. Думал, не понадобятся.

Судя по внешнему виду дома Грогана — двухэтажного оштукатуренного блочного здания, выкрашенного в желтый цвет, — его не ремонтировали с тех самых пор, как владельца лишили лицензии. На просевшем бетонном крыльце, почти сровнявшемся с раскуроченным тротуаром, стояли два ржавых железных стула. Перил у крыльца не было, поэтому два алкаша, которые сидели на стульях, едва завидев Хока, Хендерсона и Эллиту, мгновенно вскочили на ноги и спрыгнув с крыльца, засеменили прочь. Хока сразу выдали шнурованные полицейские ботинки на толстой подошве. Хендерсон больше походил на тренера школьной футбольной команды. А вот в Эллите вряд ли кто заподозрил бы офицера полиции, даже несмотря на ее строгие туфли на невысоком каблуке. Ведь остальной ее гардероб сегодня составили кремовая шелковая блузка и умопомрачительная мини-юбка в вертикальную красно-белую полоску.