В холле никого не было, но черно-белому телевизору, похоже, было наплевать на то, что у него нет зрителей, поскольку он чего-то монотонно бубнил, мерцая экраном. Возле низенького столика, заваленного старыми номерами «Спортс Иллюстрейтед» и «Гурмэ», стояли несколько шатких стульев. На стене холла висела табличка «У нас не курят» и потому пепельниц на столике не было. Тем не менее обшарпанный пол из линолеума украшали живописно разбросанные окурки.

Владелец заведения сидел на кухне и глядел в окно, которое выходило на задний двор. Во дворике, обнесенном деревянным забором, валялись поломанные унитазы, какие-то банки, бочонки и прочая рухлядь. В центре композиции возвышался поставленный на бетонные блоки «бьюик» 1967 года, с которого были сняты колеса. Забор почти до самого верха зарос бурьяном и дикорастущим бамбуком. Хозяин заведения — седовласый пожилой мужчина лет шестидесяти пяти — угощался сэндвичем с беконом и яичницей.

Хок показал седому свой жетон:

— Вы — мистер Гроган?

— Так точно. Честь имею представиться — Реджинальд Б. Гроган. Чем могу служить, офицер?

— Мы хотели бы поговорить с командиром Морроу.

— Тут нет таких. У меня в заведении публика меняется каждый день, но военных здесь не было с тех самых пор, как я лишился лицензии, и от меня съехали все, кто сидел на метадоновой терапии.

— Он не военный. Морроу — пилот гражданской авиации.

— Пилотов у меня тоже отродясь не бывало. У меня тут в основном поденщики и пенсионеры. Но человека по фамилии Морроу среди них нет.

Хендерсон показал Грогану фотографию командира «Полночь». Гроган потянулся было за фотоснимком, но Хендерсон отдернул руку.

— У тебя пальцы жирные. Заляпаешь еще.

— Еще никому не удавалось съесть сэндвич с беконом и яичницей, не замарав руки, — буркнул в ответ Гроган и внимательно посмотрел на снимок. — Этот тип похож на мистера Смита, но Смит гораздо старше.

— А кто такой Смит? — спросил Хок.

— Один из постояльцев. Джон Смит. Живет на втором этаже, направо по коридору. Последняя дверь напротив туалета. — Гроган впился зубами в сэндвич, и по его подбородку поползла струйка яичного желтка.

— Можно с ним поговорить? — спросил Хок. — У нас нет ордера, но мы хотим с ним просто побеседовать.

— Валяйте. Я бы проводил вас, но не хочется прерывать ленч. К тому же, у меня руки жирные. Но вы не ошибетесь: его номер как раз напротив сортира. Он заплатил за проживание до следующего воскресенья, но я не знаю, дома сейчас Смит или нет.

Второй этаж при помощи фанерных перегородок был переоборудован в десять крохотных спаленок. Из прежнего интерьера нетронутой осталась только ванная комната, располагавшаяся в конце коридора, который освещался двумя голыми лампами. Вернее, одной, поскольку вторая лампочка перегорела. Дверь напротив туалета была закрыта. Хок постучался, но из-за двери никто не отозвался. Мозли повернул ручку двери, и та неожиданно отворилась.

Джон Смит, он же Роберт Морроу, сидел на краю узкого топчана. Он что-то записывал в толстенную тетрадь, используя в качестве письменного стола железную подставку под телевизор. Он на мгновение поднял голову, когда в комнатку вошли трое полицейских, но во взгляде его не было ни удивления, ни любопытства. Седые кудри Морроу уже давно нуждались в стрижке, а щетина его была явно многодневной. В общем, выглядел Морроу не очень опрятно, но одет был на удивление аккуратно и чисто, — если, конечно, можно считать аккуратными залатанные штаны цвета хаки и голубую рубашку. Морроу постукивал правой ногой, причем подошва его ботинка оставалась при этом неподвижной, поскольку просто-напросто отклеилась от верха. Каморка была размером два метра на полтора, и кроме топчана в ней находился лишь маленький металлический комод, покрашенный под дерево. Жалюзи на окне были раздвинуты, и комнату заливало жарким солнечным светом. Вчетвером они еле втиснулись в комнатенку. Эллита встала возле комода, Хендерсон остался стоять на пороге, а Хок подошел к Морроу и, улыбнувшись, протянул руку командиру «Полночь». Обменявшись с Морроу рукопожатием, Хок сказал:

— Рад новой встрече с вами, командир. Вы помните, наверное, моего напарника Билла Хендерсона? А это мисс Санчес. Она сегодня уже говорила с вами...

— Мисс Санчес утомила меня своими расспросами, так что мне пришлось уйти с автобусной остановки. Но я на нее не в обиде. Видите ли, человек не может безвылазно сидеть взаперти, вот мне и приходится время от времени выходить в город. Хотя днем я в основном работаю здесь. Я и сейчас работал, а вы меня отвлекли. Если вас не затруднит, то будьте добры, покиньте мою комнату.

— А над чем вы работаете? — спросил Хок, пропустив последнюю реплику Морроу мимо ушей.

— Вы имеете право не отвечать на наши вопросы, — напомнил командиру Хендерсон.

— А все, что я скажу, может быть использовано против меня, — ернически подхватил Морроу.

— Точно, — согласился Хок. — Так что можете на мои вопросы не отвечать.

— Факт, — поддакнул Билл громко, чтобы его голос был слышен на диктофоне.

Хок поскреб подбородок и сказал:

— Вы можете потребовать присутствия адвоката, если в состоянии оплатить его услуги.

— Мы можем предоставить ему общественного защитника бесплатно, Хок, — поправил коллегу Хендерсон.

— Точно. Мы живем в человеколюбивой стране, командир. Так что государство оплатит услуги вашего адвоката, когда дело дойдет до суда, — сказал Хок.

— До суда? — удивился Морроу. — Но я не совершил ничего противозаконного.

— Откуда нам это знать? — возразил Хок. — Может, ваша работа — как вы ее называете — пост-преступный характер. У вас есть лицензия на коммерческую деятельность?

— Мой товар не продается, — кисло сказал Морроу, поджав губы. Он убрал толстую тетрадь под подушку, лишенную наволочки, и воинственно скрестил руки на груди. — Это секретный продукт.

— Судя по всему, ваш секретный продукт не приносит вам прибыли, — сказал Хок, окидывая взглядом каморку. — Вы живете, командир... как бы это сказать... в весьма стесненных условиях. В предыдущий раз мы с вами встречались три года назад, и тогда у вас был дом с плавательным бассейном во дворе, не так ли?

— Это все потому, что они сменили рулетку. Моя система беспроигрышна. Просто эти гады в казино сменили рулетку.

— Как давно вы изобрели вашу систему? — спросил с порога Билл. — До того, как вы убили жену, или после?

— До убийства. Фрэнсис просто не врубалась в эти дела, вот в чем беда. Я говорил ей, что мы за год сможем стать миллионерами, но она меня и слушать не хотела. Продолжай, говорит, летать. Не уходи, говорит, из авиакомпании... Она просто не верила в меня. Не разрешила мне бросить работу. Тогда я решил пойти с ней на компромисс и ограничиться длительным отпуском за свой счет. Ее и это не устраивало. Фрэнсис переполнила чашу моего терпения, отказавшись подписать бумаги, необходимые для продажи дома.

— Мы долго ломали головы над тем, почему ты убил жену, Морроу, но так и не обнаружили мотива, — честно признался Хок. — Можно мне взглянуть на эту тетрадь? Обещаю, что никому не расскажу о вашей системе.

— Сержанту Мозли можно доверять, Морроу, — подтвердил Хендерсон. — У него своя собственная система.

— Он все равно в ней ничего не поймет, — пожал плечами Морроу, протягивая Хоку тетрадь. — Вы не поймете мою систему, даже если я вам ее объясню, сержант. Так что смотрите, сколько вам влезет.

Хок пролистал тетрадь. Все ее страницы были исписаны бисерным почерком, и являли собой длинные колонки цифр. Числа 36, 8, 4 и 0 были обведены кружочками на каждой странице.

— Вы правы, командир. Эта система слишком сложна для меня, — признался Хок, передавая тетрадь Хендерсону.

Билл, в свою очередь, пролистал тетрадку, покачал головой, и вернул ее Морроу.

— Может, вы раскроете нам ваш секрет? — просительно сказал Хок. — Мы обещаем никому о нем не рассказывать.

— Обещаете? Точно? — прищурил глаза Морроу.