Ха, для него это всё равно что слону дробинка! Только тряхнул головой, отчего с его короткого ёжика волос во все стороны порскнули капли пота. И вдобавок рыкнул:

– Ну всё, ты меня разозлил!

Публика заходится в восторге, а я ускоряюсь, избегая несущихся в мою голову обмотанных бинтами кулаков. Такое ощущение, что лететь они стали быстрее. Обман зрения или злость придала сопернику сил? В любом случае пока мне удаётся избегать попаданий, но и самому не получается контратаковать.

– Стоп!

Что такое? Мы останавливаемся. Клоп тяжело дышит, его грудная клетка ходит ходуном, я же чувствую себя вполне нормально.

– Боец, выношу вам предупреждение за уклонение от боя, – обращается ко мне рефери, но так громко, чтобы слышали находящиеся на берегу, и уже тише добавляет. – Хватит уже праздновать труса, люди пришли смотреть не на то, как ты тут зайцем скачешь.

Ага, конечно, предлагаешь на потеху публике устроить сечу? И долго я в ней продержусь? До первого серьёзного удара?

Но и игнорировать предупреждение рефери нельзя, пусть даже устное, без снятия очков, которых тут никто не считает. Придётся поработать если не первым номером, то немного прибавить в активности.

И я закружился приставным шагом вокруг Клопа по часовой стрелке. Тот секунд через тридцать начал терять ориентацию в пространстве, и я резко сменил движение, двинувшись против часовой. В этот миг он оказался ко мне открытым левым боком, так как по инерции продолжал вращение по предыдущей траектории, и я не преминул влепить «двоечку» в голову.

На этот раз я попал удачнее. Клопа слегка качнуло, и я, решив, что настало моё время, принялся кидать в его голову удар за ударом. Сил у меня было ещё хоть отбавляй, единственное, чего я опасался – так этого того, что могу поверить кисти рук. А они мне ещё нужны, в сентябре первенство СДСО «Буревестник», и не хотелось бы пропускать его из-за травмированных конечностей.

Я бил, а он стоял и не падал, даже не удосуживаясь поднять руки, чтобы прикрыть голову. Блин, хоть бы пригнулся, а то приходится постоянно лупить вверх, неудобно как-то… А потом Клоп совершенно неожиданно для меня резко, откуда-то снизу, бросил в мою сторону правую, и мне в грудь словно ударил кузнечный молот. В глазах потемнело, а в следующую секунду я осознал, что сижу задницей на раскалённой палубе. Горячо же, блин! Солнце вроде как давно не в зените, но железо обжигает, мне живо представилась скворчащая на сковороде яичница. Причём из моих, хм… Ну вы поняли.

Я вскочил на ноги, с трудом делая вдох. Уклонился от нового удара, шагнул в сторону, пропуская летевшего вперёд Клопа, возникло желание треснуть по подставленному затылку, но боксёрская привычка не дала этого сделать. Как и отвесить сопернику пенделя – это вообще уж неспортивно.

Он остановился у самого фальшборта, развернулся ко мне. Тяжело дыша, вытер ладонью потное лицо.

– Убью!

И буквально побежал на меня, отводя с замахом правую руку. И где его боксёрская школа? Я успел сделать шаг в сторону, кулак соперника пролетел в сантиметрах от моего носа, а я, в свою очередь, заехал ему по уху, правда, получилось вскользь.

И тут он умудрился как-то резко притормозить и, не оборачиваясь, ткнуть меня в бок локтем. Ого! Пусть и не в печень, а в район селезёнки – всё равно чувствительно! А вообще такое разрешено правилами? Или локоть типа того тоже часть руки?

Я невольно скособочился, прижимая к травмированному боку руку. Временно я оказался небоеспособен, пережидая болевой шок, а вот мой противник явно горел желанием добавить ещё. Пришлось побегать какое-то время. До тех пор, пока я не понял, что Клоп почти выдохся. Он уже еле волочил ноги, широко открытый рот с шумом втягивал воздух, лицо было красным и мокрым от пота. Похоже, пора заканчивать этот балаган, тем более что я после того тычка в бок уже практически пришёл в себя.

Ух как мне хотелось засадить ему с ноги… Но нельзя, какие-никакие – а правила. Пришлось работать кулаками, невзирая на сбивающиеся на глазах костяшки пальцев. Улучив момент, когда Клоп после очередного побега за мной стоял, опустив руки вдоль туловища и со свистом втягивая воздух (наверное0 всё же, покуривает), я резко шагнул ему навстречу и для начала засадил левой в печень. Тут же правой провёл апперкот, потрясший, казалось бы, железобетонную челюсть громилы, и снова левой – опять в печень, чтобы уж наверняка.

Ну ни хрена себе! Он всё ещё стоит на ногах, хоть и видно, как ему хреново, вон позеленел как. Что ж, придётся добивать. Хватило одного прямого в уже когда-то сломанный нос. Это я больше для зрителей, а то что за драка без крови?! Да и перелом носовой перегородки – разом больше, разом меньше…

В общем, когда он упал передо мной на колени, прижимая к лицу ладони, из-под которых сочилась, капая на палубу, кровь, я победно вскинул руки вверх и как какой-нибудь Рокки Бальбоа, заорал во всю глотку:

– Да-а-а!

Опять же, всё ради внешнего эффекта. Народ был доволен, даже «папики» и их «эскортницы» мне аплодировали стоя. Хлопал и Абрам, кивая с довольным видом. Шоу удалось.

Четверть часа спустя, когда я побывал в объятиях счастливого донельзя Вадика, когда привёл себя в порядок, таки окунувшись в прозрачную воду бухточки, а Клопу была оказана первая помощь – оказывается, тут даже врач со «скорой» имелся – мне в сторонке без свидетелей были вручены мои призовые в количестве двенадцати червонцев и синенькой пятирублёвой. Как оказалось, четвертной сверху – мой процент от тотализатора. В ответ я отсчитал 12 рублей 50 копеек и протянул Абраму.

– Это что?

– Моя доля в общак – десять процентов с выигрыша.

– А ты что, вор, в общак отстёгиваешь?

– А ты уверен, что нет?

– Неужто срок тянул? Большой? И за что?

– Ты, Абрам, не заморачивайся, – нагнал я туману. – Ибо, как говорил Екклесиаст, «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

– Ой, непростой ты парнишка, непростой, – задумчиво протянул авторитет. – Ладно, вижу, человек ты правильный, даже на общак отстегнул. А правильному пацану негоже без кликухи ходить. Будешь Артистом.

– Артистом? А почему, например, не Боксёром?

– Потому что артиста в тебе больше, чем боксёра, хоть ты и разделался с Клопом так, как его никто прежде даже на ринге не отделывал.

– Ну, Артист так Артист, – пожал я плечами.

– А на будущее… Есть у меня в Свердловске кореш, как я уже вчера говорил, погоняло Прокурор. Его вся уральская братва знает. Я ему маляву про тебя отправлю. Если какие проблемы – смело обращайся к нему, скажешь, от Абрама. В Свердловске он уважаемый человек.

– Почему Прокурор? Он что, раньше в органах работал?

– Тю, я уж подумал, ты и правда с ворами водишься, ан нет, ошибся, – усмехнулся Абрам. – Ну да ничего, жизнь длинная… А Прокурор потому, как-то на допросе у прокурора умудрился стащить у того из внутреннего кармана кителя удостоверение, и потом всем его показывал. Был раньше просто щипач Гога, а после этого случая стал Прокурором.

Я далеко не был уверен, что в будущем мне может понадобиться помощь какого-то Прокурора, но на всякий случай спросил:

– И где искать этого Прокурора, если вдруг возникнет необходимость?

– А не надо его искать. Он как маляву от меня получит – сам тебя найдёт. Ты где учишься?

– В институте, закончил первый курс радиофака.

– А фамилия?

– Покровский.

– Ну вот он сам или его человечек тебя и найдёт, а там уже договоритесь, как его искать в случае чего. А теперь бывай… Артист. Можете отдыхать спокойно, больше вас никто не потревожит.

Абрам сдержал своё слово, нас действительно за оставшиеся дни никто не потревожил. Мы в своё удовольствие купались, загорали, по очереди с Вадимом ныряли за крабами и мидиями, которые, казалось, здесь никогда не кончались… Даже до рапанов донырнули, хотя в этих местах они обосновались на глубине где-то от семи метров. Гуляли по окрестностям, выбрались в сам Севастополь, где хватало достопримечательностей, на фоне которых можно было сделать удачные снимки.