В фойе откупорили бутылку шампанского, разлили по фужерам, закусили шоколадными конфетами из коробки, и поехали возлагать цветы к Вечному огню на площади Коммунаров. А оттуда – в ресторан.

На столе салаты «Оливье», «Мясной», «Мимоза» и «Селедка под шубой», заливное, сырная, мясная и рыбная нарезка, овощи, фрукты… Бутерброды, кстати, с красной икрой. Ради икры пришлось потрясти знакомого с продбазы, чей телефон мне оставлял Резник.

Напитки были на любой вкус: шампанское, вино красное и белое, водка, лимонад, морс и минералка. Впереди были горячая закуска- жульен с курицей, просто горячее – картошка-фри с отбивной и цыплята табака. А под занавес торжества предстояло отведать торты «Прага» и «Ленинградский», пирожные и кофе-гляссе. И в разгар торжества появится ещё один торт – свадебный, трёхъярусный. Высотой в метр, ну и у основания почти такой же ширины. В СССР такое не практиковалось, однако я решил, попросту говоря, выпендриться. Торт я заказал на кондитерской фабрике, в ресторан его должны были доставать ещё утром и, как проинформировал меня администратор заведения, таки доставили в целости и сохранности.

Меню согласовывали мы с Полиной, хотя последнее слово всё равно было за мной. Она хотела немного сэкономить, я же заявил, что стол должен ломиться, чтобы потом гости годами вспоминали нашу свадьбу. Ну и свадебный торт, конечно, должен произвести на всех неизгладимое впечатление.

Мы расселись, а по ходу дела в Большом зале заиграла музыка – это работал ресторанный ансамбль с моим другом детства в составе. Кто-то из гостей считал минусом, что ансамбль работал в соседнем, Большом зале, а я, наоборот, был рад, что мы могли посидеть в относительной тишине, хотя звуки музыки долетали сюда даже через закрытые двери.

Мы с Полиной, как и положено молодожёнам, расположились во главе длинного стола. По бокам уселись Настя и Вадик, дальше родители, родня и вся остальные гости, включая Хомякова с довольно симпатичной супругой.

Роль тамады на себя взяла тётка Полины – разбитная, недавно вышедшая на пенсию бабёнка из Каменск-Уральского, с малой родины моей невесты. Получалось у неё неплохо, но главное, что не переусердствовала, видно, какой-никакой опыт в этом деле у неё имелся. Конкурсов было немного, начали с каравая, я отломил бо́льший кусок, так что и верховодить в семье предстояло мне. Собственно, это и до свадьбы было ясно.

Первый тост, второй… «Горько! Горько!» С губ Полины давно исчезла помада, но она и без неё хороша, а от моих поцелуев губы и так красные. Дарили всё больше деньги, хотя моя мама вручила Полине золотые с рубинами серьги, доставшиеся ей от её мамы, то есть моей бабушки. Мол, носи, дочка, настоящий раритет. Были и шуточные подарки. Моей жене вручили скалку с надписью… Нет, не «Миротворец», а «Хозяйка», а мне подарили строительный шлем, чтобы эта самая «Хозяйка» не причинила вреда мужниной голове, когда тот придёт домой поздно и немного нетрезвым.

– Друзья! – слышу приглушённый дверью голос Серёги. – Сегодня в одном из залов нашего ресторана гуляет свадьба. Женится мой друг детства Евгений Покровский, многогранный талант, боксёр и автор песен, которые звучат как в телеэфире, так и практически в каждом ресторане нашей необъятной страны. Недавно он стал победителем чемпионата Европы по боксу, давайте поаплодируем герою ринга!

– Ой, Женя, это ж тебе хлопают, – прокомментировала мама.

– Точно, Женьке, – согласился отец.

И тут из общего зала кто-то крикнул:

– Покровский! Выйди, покажись!

Ну что ж, пришлось выйти. Полина увязалась со мной. Со всех сторон послышались поздравления, один дородный мужик даже поднялся и пожал мне руку, похлопав другой по плечу. Я незаметно показал кулак довольно ухмылявшемуся Серёге.

– А какая у нашего жениха замечательная невеста! Это Полина Круглова, многие из вас могли её видеть в «Голубом огоньке» с песней «Этот город». Давайте и ей поаплодируем.

Полинка зарделась, тут ещё наши все высыпали в Большой зал, тоже захлопали.

– А теперь для молодожёнов медленный танец. Кстати, автор песни не кто иной. Как Евгений Покровский.

Он сел к синтезатору, пробежал пальцами по клавишам вступление, а солист запел:

Нам не оставалось ничего другого, как закружиться в вальсе… Хотя вальс – это три четверти, а в нашем варианте было, пожалуй, четыре четверти, насколько я разбирался в таких вещах. Танцевали не только мы, по ходу дела к нам присоединились ещё две пары, но мы с Полиной были не против, тем более нам они не мешали. А когда песня закончилась, и снова раздались аплодисменты, среди аплодирующих я увидел Ельцина с букетом белых роз в руке.

– Поздравляю!

Он подошёл и крепко пожал мне руку, а Полину легонько чмокнул в щёку и вручил букет.

– Ну что, нальёте чарку?

– Да без проблем! А вы что же без супруги?

– Так я по пути с работы. Заскочил к вам на полчасика. Тем более у меня поручение от обкома.

– Что за поручение?

– Сюрприз, скоро узнаешь, – подмигивает Ельцин.

Вскоре он, держа двумя пальцами наполненную до краёв рюмку, говорит:

– Когда я познакомился с Наиной – своей будущей супругой – мы были студентами того же самого института, где учишься сейчас ты, Евгений. Учились оба на инженера-строителя. Но свадьбу сыграли уже после его окончания. Обручились мы с ней в Доме колхозника в Верхней Исети. Отметили скромно, о таком ресторане, таком столе и мечтать не могли. А это значит, что благосостояние народа растёт, и это значит, что даже простой студент при желании и наличии некоторой доли таланта может и отличным спортсменом быть, и автором прекрасных песен.

Хм, некоторой доли… Даже немного обидно. Хотя, по большому счёту, к песням я не имею никакого отношения, вернее, к их сочинительству, а в боксе мне неплохо так помогает полученная каким-то непонятным образом выносливость. Впрочем, может быть, я и без неё добился бы немалых высот, три раунда – не показатель. Вот если бы я был профи и боксировал 12 раундов, или даже 15, как сейчас ещё временами принято.

– …и потому, – прервал мои раздумья голос Ельцина, – я хочу поднять этот бокал за молодых, перспективных, за тех, кому предстоит строить наше светлое будущее, тех, кто построит коммунизм. Горько!

Все выпили, но шоу на этом не закончилось. Ельцин попросил налить снова, после чего виртуозно сыграл на ложках что-то народное. Я невольно вспомнил историю, как Борис Николаевич, будучи Президентом, сыграл ложкой на голове Президента Киргизии Акаева. Надеюсь, сегодня до подобного не дойдёт, во всяком случае я свою голову подставлять не собирался. К счастью, не дошло, а Ельцин продолжил речь:

– Женя в свои годы уже успел стать знаменитостью всесоюзного масштаба. И мы гордимся тем, что он наш, уральский. Женя, где бы ты ни был – всегда помни о своих корнях, о том, что тебе всегда есть куда вернуться, где тебя будут ждать. А лучше вообще не отрываться от корней, ведь недаром говорит пословица: «Где родился – там и пригодился». А теперь небольшой сюрприз! В обкоме партии твой успех в Испании оценили по достоинству и, посовещавшись, мы решили подарить тебе автомобиль «Москвич-412». Вот и ключи от него!

Ого! Ничего себе меня оценили! Так-то я из отечественного автопрома выбрал бы, наверное, тольяттинскую «копейку», но и «Москвич» – далеко не худший вариант. Тем более, как известно, дарёному коню зубы не смотрят. Вспомнился фрагмент комедии «Бриллиантовая рука», где главный антигерой, якобы откопавший клад, заявил, что по совету друзей решил приобрести автомобиль «Москвич».

– Ух ты! Вот это да! Ничего себе! – слышалось со всех сторон.

– Спасибо, Борис Николаевич! – от всей души пожал я руку Ельцина, принимая ключи. – Неожиданно, честно говоря, и оттого вдвойне приятнее.