— Саш, привет. Ты как раз вовремя, — обращаюсь к ней. — Где вещи для съемки? — спрашиваю уже у Клыкова. — Нам нужно подготовить их к съемке: отпарить, отгладить если потребуется.

— Они уже готовы, — отвечает он и взглядом показывает на угол комнаты, в котором уже распакованные стоят какие-то металлические штуки, которые я даже не замечала все это время.

— Что это? — ошарашено смотрю на точно не предметы гардероба, которые ожидала увидеть.

— Карбюраторы.

— Это не одежда! — восклицаю я.

— Да, это запчасти для машин, — как ни в чем не бывало объясняет он, словно тупой блондинке.

— Ты издеваешься? Зачем тогда модели? Ты мог просто заказать предметную съёмку.

— Ты предметной съёмкой не занимаешься. И заметь сейчас ты первая перешла на ты.

— То есть ты уже не собираешься притворяться, будто тебе нужна съёмка? Зачем ты достаешь меня?

— Видишь ли, Маша, на самом деле цель не совсем достать тебя. Но вот карты я раскрыть не могу. Извини, это бизнес, как говорил один мой знакомый.

Я понимаю, про кого он говорит, потому что сразу в голове всплывает голос и интонация Ромы, с которой он говорил тогда в машине: «А это бизнес!»

Но обдумать не успеваю. Заходит Оля — модель, что пришла для съемки, и, видя Женю, немного меняется в поведении. В походке, пока она подходит к нам, появляются умелые виляния бёдрами, глазки не отрываются от Клыкова, а голос, с каким она произносит «Здравствуйте» и вовсе отдаёт откровенным флиртом.

— Что снимаем сегодня? Надеюсь не нижнее белье или купальники? — произносит так, будто на самом деле надеется.

Если бы она села на Женю — я бы даже не удивилась — это бы смотрелось очень гармонично тому, как она себя сейчас ведет.

— Карбюраторы, — отвечаю ей тоном гопника.

Лицо у меня наверно соответствующее, потому что, посмотрев на меня, она сразу подсобирается и спрашивает серьезнее:

— Это что? Я только кардиганы знаю.

Взглядом киваю на угол комнаты и, пока она пытается понять, говорю:

— Сегодня предметная съемка, но ты рядом постоишь, попозируешь. Надень сначала вон то желтое платье, думаю, оно хорошо будет смотреться тут. Что скажете Евгений Александрович?

— Делай, как знаешь — я тебе доверяю, — игнорирует он мои потуги вернуть дистанционное «вы», а мне становится на это уже все равно. — Я же сказал, что просто понаблюдаю.

Мы приступаем к съемке, водрузив первый из трех карбюраторов на стол, и Женя действительно ведет себя тихо, как и обещал, никак не вступает в коммуникацию с Олей, хотя сама она пару раз пыталась заговорить с ним. Но… Большое, огромное «но». Он все время смотрит на меня, и я буквально чувствую его взгляд.

Сначала я думала, что накручиваю себя, но, не выдержав и обернувшись первый раз, я натыкаюсь на его расслабленный гипнотизирующий взгляд. Также как и во второй и в третий.

Мне уже даже хочется, чтобы он начал разговаривать, лишь бы избавиться от этого въевшегося под кожу внимания, от которого по телу то и дело пробегают мурашки, будоража и волнуя обычно спокойную меня. Поэтому, когда поворачиваюсь в четвертый раз, чтобы попросить его не рассматривать меня, он словно прочитав мои мысли, отводит глаза в сторону.

За два часа съемок мы меняем образы и карбюраторы, которые для меня почти одинаковые, делая просто кучу фотографий, так как для меня важно отработать любой заказ на максимум. И в конце, отпустив Олю, я все-таки показываю Жене фото, подключив камеру к ноутбуку.

— Все так?

— Мне нравится. У тебя классно получается, — так просто и искренне говорит он, не зная, как этими словами вызывает мой внутренний восторг.

— Тогда на сегодня все. Обработка займет примерно два дня. Мне самой выбрать подходящие фото или отправить все и… выберешь сам? — окончательно «тыкаю» я.

— Выбери сама — ты же профи, — делает он вновь комплимент моей работе.

— Хорошо, — отвечаю я и беру фотоаппарат с ноутом в руки, собираясь идти.

— Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — так запросто спрашивает он, и, видя мое замешательство, почему-то решает еще больше ошеломить меня. — Я могу тебя подвезти.

После его комплиментов это особенно режет слух.

— Спасибо, но есть кому меня подвозить. Вы даже знакомы, — довольно грубо отвечаю я, злясь на столь наглое предложение.

Как он вообще себе это представляет⁈ Я, без пяти минут чужая жена, должна разъезжать с тем, кто обошелся со мной как последний козел?

Лицо Жени сразу меняется, когда я косвенно упоминаю Рому. Я даже замечаю, как он сжимает челюсть, и я, радуясь произведенным эффектом, иду к выходу, оставляя его позади.

— До завтра, Маша, — долетает со спины как угроза.

— До завтра… — шепчу я слишком тихо, понимая, что сказал он это не просто так.

Запираюсь в кабинете и пытаюсь вспомнить, что-то такое, что не дает покоя. А когда, наконец, вспоминаю, мне становится не по себе.

«Видишь ли, Маша, на самом деле цель не совсем достать тебя. Но вот карты я раскрыть не могу. Извини, это бизнес, как говорил один мой знакомый».

Это бизнес…

Что он задумал? Месть? И если да, то каким способом здесь замешана я? Не через меня же он собрался отомстить Роме? Или через меня…

Чувствую себя пойманной птицей, которая не понимает, что происходит и что с ней сделают: сожрут, посадят в клетку или отпустят.

А еще, когда я продемонстрировала, что все же узнала его отчество, он назвал меня также полным именем. Откуда он знает мое отчество… Уж точно не с универа — там нигде наши отчества особо не светились. Неужели запомнил имя отца, когда тот разговаривал с ним три года назад?..

Женя

— До завтра, Маша.

Вижу, как напряглась ее спина.

Знаю, что прозвучало будто я собираюсь ее наказать, но просто не вывожу, когда она говорит об этом своём тюбике. Как представлю их вместе, аж кулаки сами сжимаются и мечтают резко соприкоснуться с челюстью этого мудилы. И ладно бы кто другой был ее парнем. Хотя нет, не ладно.

Убираю по коробкам карбюраторы. Надо скорее выдвигаться на работу — ее много, а я, несмотря на это, трачу время здесь. Но все же не трачу. Это слово вообще не подходит, учитывая какое наслаждение я получил, наблюдая за Машей.

Мда, сказал бы мне кто двадцатилетнему, что я буду кайфовать от такого, а не чисто от секса, да еще и что главной героиней этого действия будет Синицына, я бы поперхнулся от смеха, а потом сильно погрустнел бы, представляя насколько все печально, раз дела обстоят таким образом. Только вот сейчас мне нифига не печально. Я действительно был, блин, рад, тупо на нее пялиться.

На нее просто можно смотреть и разгадывать, чем же она привлекает в своей внешности, потому что уверен: сейчас точно найдется много ценителей ее неяркой красоты. Но когда она в работе — это превращается в отдельный вид искусства. Какая она сексуальная и уверенная с этим своим фотоаппаратом. Только не он делает ее такой, а она, прикасаясь к нему, становится настоящей амазонкой своего дела.

Горящий взгляд, уверенный голос, зажигающая энергия, да и вообще вся она в комплекте — это космос.

Может поэтому она раздражала меня в универе? Потому что экономика ее совсем не зажигала, и она была просто терпилой, учась нелюбимому делу? Возможно… Но точно не только это изменилось с тех пор. Причем не только в ней. Во мне самом словно переключился какой-то тумблер, и я даже не знаю, в какой именно момент. Может этих тумблеров было несколько и они включались последовательно?..

Сейчас же Маша умело придумывала позы. Причем настолько неординарные, что становилось непонятно, кто все же главный в кадре: вроде модель, а почему-то акцент остается на основном предмете.

А когда в конце Синицына показала ещё даже не отредактированные фото, я захотел купить свои же карбюраторы. Желательно все.

И этой Оле все же тоже нужно отдать должное: все, что говорила Маша, она исполняла как профессионал. Не зря агентство оценивается многими на 5 звёзд. И я получается, не соврал тогда, называя моделей самыми. Которые иногда бывают все же немного навязчивы.