«Вызови скорую своему любовнику. Он на парковке своего дома».

Я не знаю, где он живет!

Звоню снова, и наконец Рома отвечает.

— Где он?

— Там где и оставили, написал же.

— Рома, пожалуйста, вспомни адрес и вызови скорую сам. Встреть их. Вдруг они не сразу найдут его, — понимаю, что лучше сейчас вместо угроз и нападения применить другую технику.

Но она не срабатывает, и, вместо того, чтобы согласиться или хотя бы назвать местоположение, Рома смеется:

— Может мне ещё доставку фруктов заказать ему от твоего имени и открыточку с любовным посланием? Не собираюсь я ему помогать, мне вообще на него пофиг! Неужели ты не понимаешь, что я это сделал из-за тебя? Я люблю тебя, Маша!

Я сбрасываю трубку, не желая слушать этот бред. А когда понимаю, что погорячилась, и мне нужен адрес, перезваниваю, но номер Ромы уже недоступен.

В отчаянии звоню папе и обрисовываю ситуацию.

— Я тебя услышал. Я знаю его адрес. Все будет хорошо, не переживай, — отвечает папа и отключается.

А я, как бы не старалась не переживать, все равно это делаю. Но папу не беспокою — пусть лучше он скорее доберется до Жени, а потом уже сообщит новости мне.

Хоть бы они были хорошие…

Вся ненависть, что осталась к нему улетучивается. Пусть он только живет. Понимаю, что таких передряг в жизни парней бывает много, и в большинстве случаев все заканчивается нормально, но в голову то и дело лезут мысли одна хуже другой. Вспоминаю, что и в универе Женя часто приходил со следами рукопашной борьбы, и все на нем очень быстро заживало. Это помогает успокоиться, а потом я вспоминаю, что на фото его держали два амбала, и снова начинаю переживать.

Тогда пытаюсь включить разум: Рома не дурак и не стал бы его убивать или наносить серьезные телесные повреждения, тем более прислав мне эти фото, рискуя быть привлеченным к ответственности. В голову тут же стреляет мысль и, торопливо зайдя в мессенджер, я делаю скриншоты его последних сообщений с его именем.

Наконец звонит папа и говорит, что с Женей все в относительном порядке, что небольшую открывшуюся рану снова зашили, и называет адрес больницы, в которую я незамедлительно еду.

— Где он? — спрашиваю у папы, приехав в больницу и поднявшись на нужный этаж.

— Он уже в палате, только там… Эта девушка. Про которую я тебе говорил.

В услуги таких девушек нынче входит и посещение в больнице? Или между ними что-то большее нежели торгово-клиентские отношения?

— Я подожду, — говорю папе, сникшим голосом, потому что как бы не было мне сейчас больно, я должна навестить Женю, ведь пострадал он в том числе из-за меня.

— Ладно, я здесь уже не нужен. Поехал на собрание. Напиши потом как он.

Сажусь на диван рядом с какой-то женщиной и ее сыном, и спустя 10 минут из палаты Жени выходит очень красивая, высокая и статная девушка. Такое ощущение, что она пришла не в больницу, а на светское мероприятие — так эффектно она выглядит.

Видя меня, она всматривается, а потом подходит и спрашивает:

— Ты случайно не Маша?

— Маша, — отвечаю, удивленная тем, что она знает меня. Это интересно.

— Я Кристина, подруга Жени. Можно тебя на минутку?

Мы отходим к окну, где нас никто не услышит, и я даже не представляю, что она хочет мне сказать. На ум приходит почему-то только: «Оставь Женю, он мой», как в дешевых сериалах.

Едва мы доходим, Кристина без предисловий тут же говорит:

— Мы не спим. Ты должна это знать. Женя с тех пор, как вы вновь встретились, не изменял тебе. По крайней мере со мной, — закатывает она умело глаза.

Она так искусно владеет мимикой, что я невольно любуюсь. И я должна ей верить, что будучи в квартире Жени они не спали?

— А до того как мы встретились, вы…?

— Да. Ты ведь наверняка знаешь, кто я и чем занималась — я узнала твоего отца — он друг моего бывшего клиента. Но не нужно смотреть на прошлое — где, с кем и как Женя трахался. У тебя тоже прошлое не идеальное. Ведь так? Поэтому главное, что происходит в настоящем.

— В каком это смысле у меня не идеальное прошлое? Я не спала со всеми подряд, не снимала прос… Прости, эскортниц, да?

Боже, как неловко вышло. Но Кристина никак не реагирует, будто такое ее вообще не задевает.

— Да, зато ты была лицемеркой и обманывала не только всех, но и саму себя, думая что любишь урода, который чуть не покалечил из-за ваших разборок Женю, — холодно отрезает она.

На меня словно выливают ведро холодной воды. С такого ракурса я никогда не смотрела на эту ситуацию. Я всегда считала себя хорошей девочкой, но сейчас, видя себя глазами этой девушки, я прочувствовала, как я ошибалась и как я действительно лицемерно поступала, в том числе по отношению к себе.

— Ты права, но… — пытаюсь найти оправдание, но Кристина меня перебивает.

— Но это не имеет смысла, потому что это прошлое! Короче, выбор за тобой. И если ты не собираешься жить настоящим, то лучше не заходи и не терзай Жене душу.

Она уходит, а я думаю: смогу ли я сделать, как она говорит, и полностью отгородиться от прошлого? Прошлого в котором у нас было столько всего, что приносило боль не только мне, но, как понимаю сейчас, и ему.

Немного постояв, я принимаю окончательное решение и вхожу.

— Привет, — аккуратно прикрыв за собой дверь, здороваюсь с Женей.

Маша

Выглядит Женя не так ужасно, но все же не айс. В универе он бывало приходил таким, а пару раз и хуже.

— Привет, — откидывает Женя голову назад, устремляя лицо к потолку и сглатывает.

— Ты как? — подхожу к его кровати.

— Не очень. Впервые меня отмутузили, а я нет.

— Ну если уязвленная гордость единственная проблема, то думаю все не так плохо, как представляла я.

Женя усмехается, но по-прежнему на меня не смотрит.

— Жень…

— М?

— Я не знала, что тем водителем был ты.

Услышав это, Женя приподнимается насколько может и смотрит на меня.

— Тогда что значили твои слова? О том что ты ненавидишь, о том, что все это чтобы посмотреть на мою реакцию?

— Я думала тебя оттолкнул мой шрам.

— Как ты могла такое подумать? — будто я сказала какую-то мерзость смотрит на меня он.

— Я… — хочу подобрать слова, чтобы объяснить, но Женя меняется в лице и продолжает уже другим тоном.

— Прости, Маш. Вообще у тебя наверно были основания так думать, учитывая каким я был раньше и как к тебе относился.

В его голосе за все время, что я здесь, нет обычного флирта. Мы впервые разговариваем как друзья, и мне от этого одновременно и грустно, и тепло. Грустно, потому что возможно после всего Женя не захочет со мной не только дружеских отношений, а тепло потому что дружба между мужчиной и женщиной — это даже больше чем секс, потому что дружба — это близость не тел, но душ.

Наш диалог прерывает стук в дверь.

В палату заглядывает Андрей, а потом они вместе с его женой Ангелиной входят.

— Маша! — видя меня, удивленно радуется Андрей.

Ангелина тоже улыбается, говоря: «Привет». Она и раньше-то была не просто симпатичной, а очень красивой, а сейчас она будто стала еще краше, сияя своим светом.

Вспомнила как раньше Женя смотрел на нее и невольно перевела взгляд на него. Но хоть он и смотрел на свою бывшую девушку, а ныне жену Андрея, во взгляде его не было ничего, что говорило бы о былой влюбленности в нее.

Андрей тоже похорошел — стал еще более мужественным, а черты лица его наоборот стали добрее. Видимо так работает любовь.

— Прости, мы думали в палате никого, кроме одного обалдуя.

— Андрей, — пихает в бок мужа Ангелина. — Не слушай его, Жень. Никакой ты не обалдуй. Ты настоящий засранец! Знаешь как я испугалась⁈ А мне нельзя нервничать. Кто будет любимым гостем для нашего сына послезавтра на его дне рождения?

— Не боись, приду.

— Ну уж нет, — говорит Андрей. — Давай приходи в себя, а потом ради Смольнова младшего устроим персональное пати с его любимым дядей Женей.