Мои губы следуют за руками, когда я спускаю с плеч бретельки сарафана, обнажая белый кружевной бюстгальтер. Откинувшись назад, разглядываю ее и стону. Кожа гладкая и кремовая, а маленькие розовые бутоны прижимаются к кружеву, просто умоляя, чтобы к ним прикоснулись.

Смотрю вверх, наши взгляды встречаются. В кристально-голубых глазах бушуют желание и изумление, но так же и невинность.

Подняв руку, обхватываю пылающую щечку.

— Мы не будем торопиться. Я позабочусь о тебе, сделаю приятно. Но дальше этого мы заходить не будем, хорошо?

Милое выражение смягчает ее лицо. Она обхватывает мое запястье и льнет щекой к моей ладони.

— Я так рада, что ты меня нашел.

Искренние слова захлестывают меня, как приливная волна, погружая в море, из которого я никогда не захочу выплыть.

— Я тоже, детка, — отвечаю хрипло. — Больше, чем ты думаешь.

Обхватываю ее за шею, притягивая к себе, во второй раз беря то, без чего больше никогда не смогу жить.

То, что я теперь называю своим.

Через несколько секунд она тает рядом со мной, с каждым движением моего языка остатки ее сдержанности исчезают окончательно. Поэтому я дотягиваюсь до застежки лифчика и расстегиваю ее, полностью освобождая эту прекрасную плоть.

От открывшегося вида из моего горла рвется рычание.

— Посмотри, какая ты чертовски красивая. — Обхватываю ее теплую кожу, и острые маленькие пики царапают мои ладони.

С резким стоном Алиса откидывает голову, выгибает спину и еще теснее прижимается к моим ладоням.

— Тебе так приятно, Алиса?

— Невероятно, — выдыхает она с удивлением.

— Как насчет этого? — Наклонившись, втягиваю в рот леденцово-розовый сосок.

Звук ее удовольствия разносится по воздуху, когда она загорается от моего прикосновения.

— Такая отзывчивая, — стону я.

Уделяю время тугому бутончику, посасывая его, прежде чем перейти к другому, и проделать то же самое с ним.

Алиса насаживается на мой возбужденный член, как маленькая жадная дикарка.

— Пожалуйста, — умоляет она, ее нужда проверяет пределы моего контроля.

Просовываю руку между нами, погружая пальцы в тонкое кружево, чтобы исследовать ее горячий, влажный жар.

От этого ее бедра дергаются вперед, и с губ срывается еще один крик.

— Чертовски мокрая, — стону я, отстраняясь, чтобы посмотреть на нее. — Скажи мне, Алиса. Ты возбудилась, когда наблюдала, как я ласкаю себя в душе этим утром?

Она замирает, поднимает на меня застенчивый взгляд, а затем награждает единственным кивком.

Я ухмыляюсь ее честности.

— Я тоже, детка. От этого я стал таким чертовски твердым. Знаешь, о чем я думал?

Она застенчиво качает головой, но мы оба знаем, что она лжет.

Тем не менее, я подыгрываю.

— Я представлял, что ты там со мной, стоишь на коленях и сосешь мой член своим горячим ротиком.

Ее глаза закрываются, выражение экстаза растекается по лицу, будто она представляет эту сцену в этот самый момент. Когда ее глаза снова открываются, она делает собственное признание.

— Я хотела зайти к тебе, но испугалась.

Признание подобно бензину, разжигающему пламя, ревущее под моей кожей.

— Со мной тебе никогда не нужно бояться, Страна Чудес. Я всегда о тебе позабочусь.

Она улыбается мне в ответ, и, возможно, это самая красивая улыбка, которую я когда-либо видел у нее.

На этот раз она двигается первой, ее голова опускается, и я вновь вкушаю ее губы. Возобновляю свои усилия ниже, касаясь пальцами набухшего клитора.

Это сводит ее с ума, ее бедра трепещут, пока она устремляется в погоню за кайфом, в котором она так нуждается.

Такая чувствительная.

Такая идеальная.

Такая чертовски моя…

Решаю дать ей немного больше, просовывая кончик пальца в ее уютный вход, едва проникая внутрь.

Ее удивленный вздох переходит в стон, она прижимается ко мне, пытаясь взять меня глубже.

Я сдерживаюсь, отказываясь нарушать тонкую преграду, защищающую ее невинность.

— Еще, — умоляет она у моих губ.

— Нет, детка, дальше мы не пойдем.

Игнорируя меня, она снова толкается вниз, пытаясь еще сильнее насадить себя на мой палец.

Остатки моего контроля почти рушатся.

С рычанием вытаскиваю палец, а другой рукой стискиваю ее волосы, слегка оттягивая ее голову назад.

— Когда придет время, единственным, что разрушит твой девственный барьер, будет мой член. Поняла?

Она кивает, но нельзя отрицать разочарования на ее лице.

— Но не волнуйся, детка. Я все еще собираюсь доставить тебе истинное наслаждение.

Меняя угол наклона запястья, прижимаю ладонь к ее киске, покрывая каждый дюйм горячей плоти.

— Оседлай, — приказываю я.

Она смотрит на меня сверху вниз, — щеки раскраснелись, веки полуприкрыты, — и подчиняется, прижимаясь к моей ладони. Я толкаюсь, встречая ее движение, из из нее вырывается пламенный «ох».

— Еще!

Она следует приказу.

Другой рукой сжимаю ее бедро, направляя, создавая ритм, который она, в конечном итоге, сама находит.

— Вот так, детка. Трахни мою руку, покажи мне, как сильно ты этого хочешь.

Из нее вырываются сексуальные, тихие стоны, каждый пронзительный звук отдается в моем теле электрическими импульсами.

— Однажды ты будешь вот так же скакать на моем члене, Алиса. Ты сверху, твои красивые сиськи подпрыгивают перед моим лицом, дразня, когда ты будешь жестко и глубоко объезжать меня.

— Брэкстен, пожалуйста, — хнычет она. — Не думаю, что смогу вынести больше...

Сжалившись над ней, двигаю ладонью взад-вперед, прикладывая больше давления и скорости, чем она может выдержать, и это заставляет ее взорваться, как хрупкую бомбу.

Ее наслаждение наполняет воздух криком освобождения.

Поднимаю глаза, желая увидеть на ее лице экстаз, утонуть в нем вместе с ней, и в этот момент в дверном проеме замечаю Нокса. Он держится за ручку, будто только что вошел.

Наши взгляды встречаются поверх ни о чем не подозревающей Алисы, все мое тело напрягается от похоти, бушующей в глазах брата, когда он наблюдает, как та, что принадлежит мне, разваливается на части. Но сильнее похоти — предательство, настолько мощное, что разрывает мне грудь.

Словно почувствовав разгоревшуюся внутри меня борьбу, он резко поворачивается и уходит, бесшумно закрыв за собой дверь. Окончательность момента грохочет в моем сознании, навсегда разрушая остатки нашей связи.

Алиса падает мне на грудь, не в силах оставаться в вертикальном положении, горячее и затрудненное дыхание обдувает мою кожу, пока она продолжает бороться за воздух.

— Я держу тебя. — Коснувшись поцелуем ее влажного виска, беру со спинки дивана плед и накрываю ее, а затем укладываю нас, заставляя ее лечь на меня сверху.

Она сжимает пальцами мою футболку и сворачивается калачиком в моих объятиях, будто была создана специально для меня.

При этой мысли мой взгляд возвращается к закрытой двери, от которой только что ушел брат, и воспоминание о боли на его лице, вызывает в моей душе чувство вины.

Как бы меня чертовски ни убивало осознание того, что этот момент официально изменил направление нашего будущего, после того, как я лишь слегка попробовал Алису, я знаю, что по-другому и быть не может. Впервые в своей жизни я хочу чего-то только для себя. Я отказываюсь делиться ею и буду считать ее своей и только своей.

Навсегда.

Брэкстен

Брэкстену 13 лет

Некий звук вырывает меня из сна. Сонно моргая, смотрю на темный потолок спальни, и внимательно прислушиваюсь к слабому хныканью. Перевожу взгляд на Джастиса и Нокса, двух моих соседей по комнате, с которыми я недавно познакомился, и вижу, что они крепко спят.

— Ребята, — шепчу я. — Вы это слышали?

Они не шевелятся. Они в отключке благодаря этому мудаку Хоббсу. Он пашет на нас от восхода до заката, практически не давая ни пищи, ни воды. Если не будешь работать достаточно усердно или достаточно быстро, станешь объектом его гнева.