Он покачал головой.

— Не совсем.

Я подняла руку снова и поднесла руку к блокноту, в котором делала заметки.

Натан наклонился ко мне.

— Это не урок истории в школе. Тебе не нужно поднимать руку.

Я показала ему язык.

— Назови мне возраст жертв в том порядке, в котором их похищали.

Он выпрямился и облокотился на доску, пока называл цифры.

— 17, 16, 19, 18, 22, 19, 23, 24, 24, 21, 25.

Я постучала ручкой по бумаге.

— Он примерно их возраста. растет вместе с ними.

Натан нахмурился.

— Если бы ты подождала, это бы стало третьим пунктом.

— Продолжай, — сказала я, подняв руку в качестве извинения.

Он снова повернулся к доске.

— Думаю, что убийца из Роли и посещал одну из полугосударственных школ. Оба футбольных матча, где исчезли Мелисса и моя сестра, проходили в одном районе. У убийцы есть связи в различных местах.

Он указал ручкой на разные города на карте.

Я пожала плечами.

— Или он похищает их из дома и тащит обратно туда, откуда родом.

Натан кивнул.

— Это тоже возможно.

Я потерла виски.

— Как возможно, что такое сходит с рук сейчас, когда существует судебно-медицинская экспертиза, видеонаблюдение и расследование на месте преступления? Он не оставил никаких улик? Ни ДНК? Ни отпечатков пальцев? Ни следов протектора?

Мне кажется все это невероятно неправдоподобным.

Он чуть не рассмеялся.

— Ты смотришь слишком много телевизора.

— Я серьезно? И почему никто не другой не заметил их возможной связи? Мне кажется это довольно очевидным, а я не полицейский.

Натан присел на край стола.

— Первые произошли так близко по времени и месту, что полиция действительно подумала, что они связаны. Но все остальные разбросаны по штату и промежутки по времени большие, поэтому их трудно связать воедино. Только в штате Северная Каролина ежегодно подается десять тысяч заявлений о пропавших без вести. Я проделал большую работу, чтобы составить этот список. Представь, что ты просматриваешь их среди сотен тысяч других отчетов.

Я вздохнула.

— Понятно. Просто не могу представить, что это возможно. Редко можно услышать о серийных убийствах.

— Это не значит, что их не существует. Они просто не привлекают такого внимания, как во времена Банди и Дамера. Террористы и стрельба в школах вызывают сейчас настоящий шок в средствах массовой информации, — заметил он.

— Были какие-то подозреваемые?

— Много. — Натан вытащил из шкафа еще одну папку и передал ее мне, прежде чем снова сесть на стол. — Но это единственные серьезные зацепки, которые обнаружили.

Я открыла ее и обнаружила еще несколько групп документов и фотографий. Вытащила все стопки и разложила перед собой. Там оказались фотографии четырех разных мужчин. Я ткнула пальцем в первый снимок мужчины средних лет с густыми каштановыми усами и длинным шрамом над правым глазом.

— Это мужчина жуткий, но совсем не подходит под твое описание.

Он склонился над бумагами.

— Это Роджер Уотсон. Первоначально его вызвали на допрос, потому что обнаружили его отпечатки на моей машине, когда исчезла сестра. Он был учителем в нашей школе и дежурил на парковке во время футбольного матча. Его никогда ни в чем не обвиняли.

— Тогда почему здесь его фотография? — спросила я.

— Ну, потому что ты правильно предположила: он подонок. Через два года его арестовали за сексуальное насилие над двумя парнями из баскетбольной команды. Ему дали двадцать четыре года в федеральной тюрьме, — объяснил он.

— Значит, он не мог совершить большинство убийств.

Натан кивнул.

Я посмотрела на другие фотографии. Указала на последнюю… двадцатилетнего парня, похожего на куклу Кена.

— Ну, насчет этого красавчика тоже не стоит волноваться. Он мертв.

— Знаю, — сказал Натан. — Погиб в автокатастрофе в 2010 году.

— А двое других? — я внимательно изучала оставшиеся фотографии.

— Этих только подозревали в отдельных исчезновениях соответствующих жертв в их районах, но я нахожу их достаточно интересными, чтобы за ними следить. — Он указал на блондина слева. — Логан Аллен был парнем Кристи Дюма, которая исчезла из своего дома в Хикори через пару дней после Рождества в 2005 году. У него две судимости за домашнее насилие и большие проблемы с метамфетамином. У него также есть бабушка в Уинстон-Салеме и сестра в Хендерсонвиле.

Я посмотрела на другого парня подходящего возраста. Он был достаточно привлекателен и, очевидно, достаточно силен, чтобы легко одолеть жертву с хрупким телосложением, но от него не исходило отрицательной энергии.

— Этот не похож на плохого парня.

Натан посмотрел на меня.

— Что это значит?

Я вспомнила, что не рассказала Натану о всех способностях.

— У меня хорошее чутье на людей. Когда я смотрю на фотографию, то не только понимаю жив или мертв человек, но и своего рода включается «злой радар», который срабатывает, если человек гнилой.

Он поднял глаза, словно разгадал великую тайну.

— Вот почему тебе не нравится ходить в тюрьму.

Я вздрогнула.

— Поэтому я принимаю успокоительные перед посещением тюрьмы. Я могу чувствовать зло, исходящее из того места.

— Можешь определить склонности человека? — спросил он.

Я наклонилась вперед.

— Не совсем. Есть много хороших людей, который принимают плохие решения. Они совсем не кажутся мне злыми, просто потерянными.

— Итак, ты говоришь, что решения человека определяют его суть? — спросил Натан.

— Думаю, я говорю, что не стоит придавать большого значения чувствам, которые я испытываю, — сказала я. — Ты не можешь осудить людей, основываясь на том, вызывают ли они раздражение или нет у окружного публициста.

Он кивнул и задумчиво на меня посмотрел. В его серых глазах появились голубые искорки, которых я раньше не замечала. Наконец, он отвернулся и ткнул пальцем в фотографию.

— Скотт Бонэм наиболее вероятный подозреваемый. Ему тридцать два года и его уволили из полиции Кэри после того, как он проработал там два года. Он окончил ту же школу, где училась Мелисса, и у него есть семья в Ашвилле. У него не было стабильной работы с момента увольнения в 2002 году, и у него были квартиры в Роли, Ашвилле и Уинстон-Салеме.

— Он под стражей?

— Нет. Опять же недостаточно доказательств.

Я на мгновение задумалась.

— Почему его уволили?

— За грубое обращение и сексуальные домогательства. Его обвинили в том, что он лапал двух женщин во время обычной остановке у дороги, — ответил он.

— Но не арестовали?

Натан покачал головой.

— Они решили не выдвигать обвинений. Его отпустили из-за шквала компрометирующих новостных репортажей.

— Где он сейчас?

— Полиция в Уинстон-Салеме пыталась следить за ним. Это его последнее место жительства.

У Натана зазвонил мобильный телефон. Он вытащил его из кармана и ответил.

— Привет. Я работаю дома. Что ты делаешь? — Он слушал недолго. — Нет, думаю, что сегодня просто останусь… Нет, не приходи. Может, сходим завтра поужинать… Конечно, церковь утром в порядке вещей.

Я рассмеялась.

— Да, хорошо. Взаимно, — сказал он и отключил.

Я скрестила руки на груди.

— Ты идешь в церковь, чтобы покаяться за то, что солгал… снова… своей девушке?

— Я не лгал, — сказал Натан с ноткой обиды.

— Ты не сказал ей обо мне. Это недомолвка, означающая ложь, — сказал я.

Он покачал головой.

— Неа. Это просто опущение лишних деталей для общего блага.

— Почему ты сказал «взаимно»?

— Что?

Я приподняла бровь.

— Я почти уверена, что она сказала «люблю тебя», а ты ответил «взаимно». Что не так с этим?

Он неловко поерзал на столе.

— Не уверен, что это твое дело.

Я рассмеялась.

— О, это совсем не мое дело. Просто любопытство. Ты влюблен в нее?

Он встал.

— Слоан, это действительно неуместный вопрос.

— Поэтому ты на него не отвечаешь? — спросила я с широкой ухмылкой.