Впрочем, поводов сомневаться в добрых намерениях сего индивида у меня не было. Так что я подумала-подумала, да и согласилась. Была бы старше, сразу начала бы карьеру частного детектива, но с образованием-то всегда лучше смогу устроиться.

Вот так я решила. Но не суждено было этому исполниться. И нет, все сложилось даже лучше. Просто в процессе обучения я поняла, что детективная работа – не мое. Зато у меня хорошо пошли другие дисциплины. В том числе и физические.

Не буду тянуть кота за хвост, скажу сразу – после академии я стала охотницей за головами. На официальных началах, хотя в этом деле есть и частная практика. Всякие бывшие или несостоявшиеся бандиты частенько ловят своих же. И у них это хорошо получается, потому что мыслят схоже. Ой, повидала я многое за свою десятилетнюю карьеру…

Но теперь я почему-то в теле молодой девчонки, а вокруг не то каменный век, не то бедное средневековье. Скорее, второе. И хорошо, получше первого варианта будет… Но кто мне всю эту подлянку подсунул? Это ж надо! В другое тело закинули и килотонны ответственности взвалили! Ох, узнаю, живого места от засранца не оставлю. Как видите, я не потерялась в реальности, прекрасно помню и себя, и события из своей первоначальной жизни. Вот только сейчас я и близко не Лера, зовут сие бренное тельце Лорин, с недавних пор сирота и полноправная владелица родовой таверны. Ага, в квартале воров. Ну, класс, закинуло меня так закинуло…

И главное, что даже мысли не возникло, будто это все сон. Должно быть, наличие воспоминаний первоначальной Лорин играет свою роль. Я как-то сразу вжилась в новый образ. Хм, впрочем, работа всегда помогала мне собраться с мыслями, а тут ее непочатый край. Но, что важнее, откладывать ничего нельзя. Завтра эти выпивохи вороватые, клиенты таверны, начнут с самого рассвета штурмовать ее двери, требуя бухла и закуски. Так что времени у меня на самом деле мало, буквально до конца дня. Или нет – до утра, чего уж мелочиться. Надо привести заведение в божеский вид до того, как вокруг организуется локальная война.

«Н-да, – думала я, загребая лопатой очередную горку щепок, – вот так подарочек родители оставили бедняге Лорин… Нет, я, конечно, могу просто кинуть все и свалить куда подальше, но… Пресловутое но!»

Положим, Чейзи прихвачу с собой, хотя и это не лучшая идея. Мальчику не пойдет на пользу… Впрочем, жизнь в квартале, начиненном разбойниками и бандитами, тоже не радость. Но было б дело только в брате… Есть же еще работники, да и обязательства перед людьми, которые приходят в мою таверну.

Как же сложно, бр-р. В родном мире таких условностей не было. Но и уровень жизни там совсем иной. А что мешает мне использовать опыт тех же маркетологов и прочих торгашей здесь, где не особо-то балованные подобным потребители? Так-так, звучит интересно. Обмозгую позже, поставлю галочку в памяти.

– Ох, Лори, что же ты надрываешься! Сейчас-сейчас, я позову…

Это прибежала и почти сразу убежала одна из тех, кого первоначальная Лорин называла якорем. Виста, женщина примерно лет тридцати с хвостиком, для которой работа в таверне стала всем. Если я уйду, Виста останется без крыши над головой и средств к существованию. Она и сейчас-то еле перебивается. Лорин не могла ей платить, нет денег. Так что все работники таверны трудятся за еду и кров. М-да, печаль, с этим тоже надо что-то делать.

И в первую очередь стоит устроить самой себе нормальную опочивальню. А то та каморка под крышей больше на тюремную одиночку похожа. Эх, Лори-Лори… Какая добрая была девушка, но глупая. Чтобы больше получать с постояльцев таверны, она отдала под заселение жильцам даже свою комнату, переехав в самое захудалое помещение в доме. Не смогла выселить ни одного из своих работников. Жертвенность так и прет.

Но подобным образом заработки не повышают. Чтобы больше зарабатывать, не работать надо больше, а, как бы это парадоксально не звучало, как раз таки зарабатывать. Взвалив на себя больший объем забот, можно разве что надорваться. Заработанное не окупит потраченного здоровья.

– Давай сюды лопату, – гаркнули над ухом.

– Мартын! Нельзя же так подкрадываться! – отчитала я нашего удивительно бесшумного и доброго здоровяка. Мощный мужик, работы не боится. И вкалывает аки ломовая лошадь. Еще один «якорь». Потому как без помощи он даже поесть забывает. В детстве Мартына головой хорошо ударили, что-то повредилось. Но мужик толковый, грех бросать на произвол судьбы, отличный помощник.

Усевшись на чуть ли не единственный уцелевший стул, я устало выдохнула. Ну-с, основную часть опилок и щепок сгребла, Мартын справится с выносом палок и прочего крупногабарита. Но остаётся один большой вопрос – что же делать без мебели? Куда садиться клиентам? Они ведь так вообще платить откажутся… Ага, платить – но не пить. Беда-а… Надо думать. Что я, без головы, что ли? Поди не впервой без рубля за душой оставаться. Справлюсь.

А потом втройне спрошу с того смертника, что закинул меня в тело дурехи Лори!

Жуткий срач! Даже когда подмели все, здесь по-прежнему было до неприличия грязно! Сколько же пьянчуг оставили на местном полу… эм… Так, ладно, тут явно не только рвало людей. То темное пятно сто пудов от мочи. Вот же свиньи! Ну, и как прикажете мыть? Щелоком?! А кожу с рук я потом аки модные перчатки сниму? Супер, обойдемся. Но что же делать, что делать…

От мыслей отвлекла хлопнувшая дверь. Недостаточно четко выразилась, когда просила не входить? Вроде ж сарафанное радио местного разлива справляться должно на ура, судя по воспоминаниям Лорин. Эх, все-таки надо табличку на входе повесить.

Я обернулась на дверь, заранее готовая рвать глотки не понимающим намеков мужикам. Но на пороге стоял лишь один. И от его вида у тела Лорин чуть ноги не подкосились. Точнее, не от вида, а от омерзения, которое он вызывал. Напрягши силу воли, я даже не дрогнула, хоть слабость ощутила во всех красках.

Итак, что мы видим? Жених самоназванный приперся. Сынок соседа. Ха! Брут! Его Брутом звать! Где же твой Цезарь, милок? Надеюсь, не я?..

– Какая беда, ай-яй-яй, – противно поцокал он языком, осматривая пустой зал. И остановил свой сальный взгляд на мне. – А я предупреждал, что ты не вытянешь, пташечка.

Я молчала и просто таращилась на этого пухлого петуха, распушившего редкие перья перед явно не его полета «пташечкой». Такого давно пора бы на суп пустить, наваристый получился бы. Это максимум, на что он годится. Ну, еще можно дырки затыкать, большие такие…

Пока я его враждебно игнорировала, гаденыш нагло прошествовал через весь зал и остановился прямо напротив меня так близко, что это вызвало невольный рвотный позыв, который я не смогла бы сдержать, даже если б захотела. Но нахала мое открытое теперь уже пренебрежение не смутило ни капли. Он скабрезно оскалился и по-хозяйски с ног до головы и обратно осмотрел мое сочное привлекательное молодое тело. Девственное, кстати.

– Если ты о-очень меня попросишь, пошире раскрывая ротик и заглатывая поглубже, – похабно заявил он, – то обещаю, что помогу тебе разобраться со столами… Так и быть, на этот раз большего не попрошу. Они будут в полном твоем распоряжении уже завтра.

Он лыбился, готовый увидеть… не знаю, смущение на моем лице? Может, он ждал, что я в лучших традициях хентайных героинь после этого сменю удивленное выражение мордашки на решимость и кинусь развязывать шнуровку на его штанах?

– А у меня к тебе диаметрально противоположное предложение, – мурлыкнула я, оскалившись, и тут же схватила его за пах и сжала до зубовного скрежета, не моего, естественно. О, слышите? Это тихо пискнула мышка в подполье или господин Брут протяжно сожалеет о слишком резко сказанных словах? – Если ты сейчас же захлопнешь рот и вывалишь свою жирную тушку наружу, то так и быть, я оставлю ее тебе в базовой комплектации. Иначе в полном моем распоряжении насильственным путем останутся твоя драгоценная сосиска и оба бубенчика.

На последних словах я уже чуть ли не нависала над ним, привстав, насколько могла, на носочки, и со вкусом выплевывала выражения в его шокированную, перекошенную физиономию.