— И ты больше не пытался его убить? Того мага?

— Нет. Это было бы слишком просто для него, слишком легко, и без последствий для Чьифа. Но, кажется, всё обернулось даже лучше, чем я хотел…

— Так это был…

— Да, Сольге, это был Хирагрот.

— Только я не понимаю, почему…

Восторженный вопль заставил Сольге замолчать.

— Я понял! Смотрите, я понял! — Янкель ворвался в комнату, размахивая той самой страницей, найденной в библиотеке Чьифа. — Простите, я подслушал ваш разговор, но зато я понял… Вот, смотрите: видите, зачёркнутое слово? Я перебрал все слова, которые знал, я обыскал все словари, но ни одно слово не подходило, пока я не услышал, как ты, Шо-Рэй, упомянул звездочёта. Видите? Вот. На свет смотрите. Ну? Видите? Это продолжение части про Викейру: «Она покровительствовала магам», точки нет, а на этой вот странице продолжение «и звездочётам». Дальше не понятно опять, текст испорчен. Но ведь это уже кое-что, да? Что-то новое.

Янкель в восторге и нетерпении почти пританцовывал на месте, как жеребёнок перед первой в своей жизни скачкой. Шо-Рэй закрыл глаза.

— Что ж, это многое объясняет, — задумчиво произнёс он спустя несколько минут. — Раньше я считал, что Хирагрот просто метил на должность придворного мага при короле Мир-Махема. Но к чему тогда сжигать целый остров со всеми его жителями. А теперь получается, что метил он именно в Джар-Соэ, а мои родные и слуги были ненужными свидетелями. А я… Не знаю… Тот, кого можно обвинить во всем?

— Ты сам сказал, что силой не разбрасываются, — возразила Сольге. — Может он, как и Щиты, оставил тебя про запас? Или ты нарушил его планы, появившись не вовремя? Только это всё равно не объясняет, зачем Хирагроту убивать звездочёта и всех, кто знает, чем именно он занимался. Что такого опасного в наблюдении за звёздами? И, получается, маг знал о вырванных страницах? Значит, это Чьиф что-то скрывает?

— Нет, — возразил маг, — Чьиф, конечно же, скрывает многое, но не думаю, что цитадель имеет отношение к вашим… нашим поискам, — Янкель кивнул, поддерживая. — Я вот сейчас смутно припоминаю — раньше я не придавал этому значения — а ведь Хирагрот, когда сердился или клялся, взывал к какой-то «госпоже». тогда я думал, что он имеет ввиду Викейру, а вот сейчас…

Радость потухла, не разгоревшись. Внезапная разгадка потянула за собой столько вопросов, что руки опускались от бессилия перед этой громадиной. Но, во всяком случае, становилось понятно, что всё, произошедшее в последнее время, связано между собой куда теснее, чем казалось изначально. Но с чем именно они столкнулись, ни Сольге, ни Янкель, ни Шо-Рэй не могли себе даже представить.

Сколько дней прошло, прежде, чем Сольге смогла одеться и выйти на улицу, не ёжась от того, что ткань платья касается кожи, не морщась от боли?

«Кто их считал, эти дни, Сольге? Кто их считал?»

После долгого пребывания в темноте яркий свет хоть и слепил, но даже как-то радовал. Сольге сидела на крыше, разглядывая двор замка, и размышляла, как всё поменялось за то время, что она не выходила.

На первый взгляд, не изменилось ничего. Всё так же нахальным кочетом расхаживал у Врат Альез южанин с штанах с орнаментом из голубых и зелёных узоров. Может быть, даже тот самый, что бил Сольге кнутом. Вот только от самих Врат он теперь далеко не отходил, да и наглость его была уже не такой убедительной. Пти-хаш вообще разделились на две неравные части. Одна по-прежнему жалась к той части замка, где находились покои Байвин. То и дело слышался с их стороны гортанный смех, визг и вопли. Остальные же… работали. Кто-то помогал на конюшне, кто-то таскал воду, а две южанки в компании кухарки и ещё одной служанки внимательно разглядывали три полоски перекопанной земли. Улла рассказывала, что недавно женщины пти-хаш принесли мешочки с семенами и кое-как, где на своём, где на ломаном общем, объяснили, что эти травы и овощи не боятся жары и не требуют много воды. Судя по довольным лицам огородниц, что-то там взошло, на этих сухих грядках. Уже легче.

Октльхейнцы словно забыли, что сейчас вообще-то должна быть зима, и если Сёстры внезапно вернутся на свои места в небе, южные растения уже никого не спасут. Но кто бы об этом думал, когда две звезды так прочно обосновались и, казалось, никуда не собираются уходить.

— Чем ты займёшься, когда закончится Время Сестёр?

Шо-Рэй, сидевший тут же, в тени стен, ответил, не задумываясь:

— Вернусь в Мир-Махем. Попробую начать всё заново. Буду строить мосты, как мой отец.

— Но твоя магия…

— Думаю, она не станет проблемой, — голос Шо-Рэя был ровным, как гладь зимней Эрдвай, покрывшейся первым льдом, и таким же… опасным. Что там под ним, какие течения и омуты, спрашивать и проверять не особенно хотелось.

Сольге обняла колени руками и поморщилась — шрамы ещё немного тянули и беспокоили.

— Возьми меня с собой, — попросила она.

Маг поднял брови и едва удержался от привычного хмыканья:

— Разве тебя не радуют перемены в твоей жизни, принцесса Сольге?

— Перемены…

***

О переменах после выздоровления Сольге заговорил король Толфред. Именно к нему она отправилась первым делом.

— Бедная девочка, моя милая сестрёнка, — едва слышно проговорил король, — сколько тебе пришлось вынести. Байвин получит своё, когда Альез уйдёт. Я слишком многое ей позволял. Прости меня.

Сольге горячо заверила, что Толфреду нечего стыдиться и не за что извиняться: это не он унижал её прилюдно, не он приговорил к двадцати ударам кнута и уж тем более не он эти удары наносил, и вовсе не он кромсал ножом её волосы, стремясь то ли отрезать, то ли выдрать их совсем.

— Нет, Сольге, я виноват в другом. Я слишком долго следовал старым правилам, оглядываясь на недовольство Байвин. А она сама так легко презрела не то что законы Октльхейна, установленные людьми, но и те, на которых держится весь этот мир со дня его основания.

Король слабо шевельнул рукой, Сольге осторожно взяла её и прижалась щекой.

— Я признаю тебя своей сестрой, Сольге. Сразу, как смогу встать. Мне следовало давно это сделать. И ты сможешь выйти замуж за своего Хендрика, отказать королю не посмеет даже его упрямый отец.

— Улла сказала, что отказываться от невестки с половиной королевской крови очень глупо… — тихонько засмеялась Сольге. Тень былой улыбки тронула губы короля:

— У нас очень сильный союзник, девочка.

Он закрыл глаза, собираясь с силами.

— А сам я женюсь на Ийрим. Все мы заслуживаем счастья, сестрёнка, даже глупые нерешительные короли. И ещё. Твой маг… Этот закон я нарушать не стану — питомцев Чьифа в Октльхейне не будет. Но я не стану сжигать его и наказывать тебя. Он сможет уехать с миром, я даже награжу его за спасение моего личного секретаря и архивариуса и неоценимую помощь Октльхейну.

— Я передам ему, мой король.

Усилия не прошли даром — король то ли впал в дрёму, то ли ослаб настолько, что более был не в силах произнести ни слова. Сольге тихо встала и шагнула к двери.

— Девочка, — скорее выдохнул, чем произнёс Толфред, — всё будет как нужно, моя маленькая принцесса-сестра.

***

— Перемены… — задумчиво проговорила Сольге. — Будут ли они, эти перемены? Не думай, что я не верю словам своего брата-короля, но… Мне кажется, что всё не так просто с исполнением его обещаний. В Октльхейне не любят перемены. А Толфред замахнулся… С тем, что он признает меня, все, может, и смирятся, моё происхождение ни для кого не секрет. Но с Ийрим-королевой — вряд ли. Байвин слишком много значит для всех, чтобы взять и сместить её с места хозяйки замка.

— Люди всё видели, Сольге, — тихо сказал маг.

— У людей короткая память, Шо-Рэй. Когда всё вернётся на свои места, не захотят ли они, чтобы всё осталось, как было, и не менялось веками? А Хендрик… Даже если Улла сможет убедить мужа, даже если сам Хендрик придёт к королю просить моей руки, и Толфред даст согласие, но захочу ли этого я?