«Капитал» – величайший пример такой научной работы, которая вооружает пролетариат для борьбы, которая «дает практикам силу ориентировки, ясность перспективы». Именно таково огромное и бесспорное значение «Капитала» для историка.

Итак, «Капитал» – экономическое научное исследование. Казалось бы, после этого при разборе значения «Капитала» для историка можно было бы сказать, что у «Капитала» есть еще, кроме экономического значения, другая «сторона» – историческая, что в «Капитале» есть особые «части», посвященные истории. Несмотря на кажущуюся правдоподобность, такое утверждение было бы крайне неточным, а следовательно, и неправильным. Вся трудность оценки исторического значения «Капитала» и состоит именно в том, что, являясь теоретическим экономическим исследованием, «Капитал» вместе с этим одновременно является произведением историческим. Не какая-либо одна сторона «Капитала» представляется исторической, а весь «Капитал» в целом. Это, разумеется, теснейшим образом связано с тем, что вся теория марксизма проникнута историзмом, исторична по существу. С этого и надо начать, а потом уже говорить об отдельных специально исторических экскурсах в «Капитале», которые там, конечно, есть и в которых обязательно надо разобраться историку. Но не с них, а с более общего вопроса должен начаться разбор значения «Капитала» как исторического произведения.

Попытаемся в этом разобраться. Нам будет легче сделать это, если мы сначала рассмотрим вопрос о методологическом значении «Капитала» для историка и вопрос об основной теме «Капитала» – общественно-экономической формации капитализма.

Огромно значение «Капитала» в области метода исторического исследования. «Капитал» – одно из крупнейших произведений диалектического материализма. Мы должны сейчас напомнить историку и о значении «Капитала» как научного произведения, которое обосновало исторический материализм как науку, как научный метод, доказало его теоретическое значение, из гипотезы, предположения сделало научной истиной. «Капитал» – блестящее применение метода исторического материализма. Каждый историк будет учиться на этом примере анализу производительных сил и производственных отношений, классовой борьбы, идеологических надстроек и их связи с породившими их производственными отношениями.

Важно отметить, что именно это значение «Капитала» пытались отрицать враги пролетариата, буржуазные «ученые» и классово ослепленные мещане в науке вроде всем известного народнического теоретика Н.К. Михайловского, этого «властителя дум» российской мещанской интеллигенции. Он ухитрился не понять или притвориться непонимающим значение «Капитала» как труда, обосновывающего исторический материализм. В.И. Ленин в своем произведении «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов» жестко высмеял за это Михайловского.

«Теперь – со времени появления „Капитала“ – материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение… Материализм представляет из себя не „по преимуществу научное понимание истории“, как думает Михайловский, а единственное научное понимание ее.

И теперь – можете ли себе представить более забавный курьез, как тот, что нашлись люди, которые сумели, прочитав „Капитал“, не найти там материализма! Где он? – спрашивает с искренним недоумением Михайловский…

Он читал „Капитал“ и не заметил, что имеет перед собой образец научного анализа одной – и самой сложной – общественной формации по материалистическому методу, образец всеми признанный и никем не превзойденный. И вот он сидит и думает свою крепкую думу над глубокомысленным вопросом: „в каком сочинении Маркс изложил свое материалистическое понимание истории?“»[288].

В.И. Ленин ставит перед нами центральную проблему «Капитала» – проблему общественно-экономической формации капитализма, законов ее развития и неизбежной гибели – революционной ликвидации капиталистических отношений восставшим пролетариатом.

Но прежде чем перейти к рассмотрению этой проблемы в целом, остановимся на предшествовавшей капитализму формации. Маркс уделяет в «Капитале» много внимания вопросам феодальных отношений. Рассмотрен также в «Капитале» столь интересный для историка вопрос о торговом капитале, бывший предметом оживленных дискуссий.

Капитализм, его структура и законы его развития – основная тема «Капитала». Это произведение сосредоточено на изучении одной общественно-экономической формации – капиталистической. Но в «Капитале» немало высказываний об античности и ее рабовладельческом строе, о первобытной патриархальной общине[289], особенно же много материала о феодализме. Это и понятно. Вспомним уже приведенные выше слова Маркса: «Экономическая структура [хозяйственный строй] капиталистического общества выросла из экономической структуры феодального общества. Разложение последнего освободило элементы первого»[290]. Маркс не мог поэтому рассматривать капитализм оторванно от предшествовавшей формации. Особенно много внимания посвящает Маркс феодализму в I и III томах. Очень много дает историку в этом смысле XXIV глава I тома, посвященная так называемому первоначальному накоплению.

Анализ основной производственной структуры феодализма и ее глубочайших отличий от производственной структуры капиталистического общества особенно детально проведен Марксом в III томе, в XLVII главе – «Генезис капиталистической земельной ренты». Величайшую важность имеют для историка отделы: «Отработочная рента», «Продуктовая рента» и «Денежная рента». Маркс дает в них глубочайший анализ форм феодальной эксплуатации – барщины и оброка, характерных для феодализма.

На основании этой же главы (ей соответствуют многочисленные высказывания Маркса в других его работах, а также в переписке) прочно устанавливается положение, что крепостничество, крепостная эпоха не есть особая, отличная от феодализма общественно-экономическая формация, а является лишь этапом развития, «вторым изданием» феодализма. Эти же исторические главы «Капитала» выясняют роль внеэкономического принуждения в феодальных отношениях.

Для этой же темы особо важен второй раздел VIII главы, который озаглавлен: «Неутолимая жажда прибавочного труда. Фабрикант и боярин»[291]. Маркс проводит здесь параллель между феодальной и капиталистической эксплуатацией и выясняет глубокие отличия между ними. Тут привлечен Марксом большой исторический материал, главным образом относящийся к славянским странам Восточной Европы.

Интересно одно глубокое замечание Маркса о царской России. Генералу П.Д. Киселеву после русско-турецкой войны 1828 – 1829 гг. была поручена организация управления в Молдавии и Валахии. Киселев провел в княжествах «отмену крепостного права», фактически явившуюся ширмой как раз для закрепления крепостных отношений, которые до того не были оформлены юридически. Эти отношения были «узаконены», как пишет Маркс, под предлогом отмены крепостного права: «Кодекс барщинных работ, обнародованный русским генералом Киселевым в 1831 г., был, конечно, продиктован самими боярами. Так Россия одним ударом завоевала магнатов Дунайских княжеств и стяжала одобрительные рукоплескания либеральных кретинов всей Европы»[292].

Вопрос о различии феодальной и капиталистической форм эксплуатации вновь привлекает к себе внимание Маркса в XXI главе, посвященной простому воспроизводству: труд барщинного крестьянина и капиталистического рабочего сравнивается здесь с точки зрения заработной платы и воспроизводства «рабочего фонда»[293]. В то время как рабочий фонд принимает по отношению к капиталистическому рабочему форму платежного средства, по отношению к барщинному рабочему мы не имеем совершенно формы платы за труд. Барщинный рабочий, работающий, положим, три дня в неделю на собственном поле и три дня на помещичьей пашне, сам воспроизводит средства для собственного существования, для воспроизводства своей рабочей силы.