– Так-так-так… И что у нас здесь? – слишком жизнерадостно спросил служивый и широко улыбнулся. Ответ, конечно, напрашивался самый нелицеприятный, но вполне логичный.

– Беспредел! – выпалил пекарь, не задумываясь.

– Полный! – согласно кивнул кот и как ни в чем не бывало дополнил: – В Пилао пытаются травить покупателей! Что ответят на это представители закона?

Здоровяк в форме многозначительно кивнул.

– А фамильяры теперь где попало гадят.

– Беспредел! – согласно икнул пекарь. – Уважаемые, кто покроет убытки?

– Какие убытки? – я нахмурилась и тоже неожиданно икнула.

Пекарь же шустро кивнул на проделку Шафика.

– Мисс, – хмыкнул один из стражников, пока второй украдкой облизывался на корзинку с пирожными. Вид деятеля закона удивил даже моего фамильяра, который не раздумывая запрыгнул обратно в корзинку и попеременно поглядывал то на пирожные, то на стража, ревниво задрав хвост.

Я же накинула на корзинку широкий платок, коим доселе прикрывала свои плечи, и получила за это обиженный мяв.

– Хардинг, – обреченно произнесла я, покрываясь красными пятнами.

Не от стыда, нет, хотя завтра же половина города будет обсуждать сей инцидент, а от злости на пушистого мерзавца, который словно почуял неладное – корзинку затрясло, а я возмутилась:

– Только попробуй вытворить там еще чего-нибудь, укачает же!

Даже пекарь не выдержал – поставил поднос на прилавок и отошел от меня подальше. Стражи же одновременно уставились на корзинку. Ее еще разок тряхнуло, и проклятущий фамильяр затих.

– Мисс Хардинг, – глубокомысленно изрек наконец один из стражей, почесывая жиденькую бородку. – А не желаете ли вы пройти с нами в участок?

Чему быть – тому не миновать.

Со злостью сжала ручку корзинки, но елейным голосом согласилась:

– Чего ж не пойти?

И улыбнулась, да так, что пекарь попятился еще на несколько шагов.

– Уважаемые, – опомнился он, когда стражи устремились за мной. – А как же мои убытки?

– Мисс Хардинг все исправит, – послышалось позади меня, и я пристыженно икнула. На улице начали появляться люди, которые все до единого протирали во мне дыры своими косыми взглядами.

А ведь придется еще штраф за нарушение Шафика платить. Да Лурдес с ними, с этими деньгами. Главное, позор-то какой!

Пятна на лице зачесались. Есть вот такая чудная способность у ведьм – краснеем и чешемся от невыносимой злости.

Меня нагнал один из стражей, а я только закатила глаза, стараясь не показать эту постыдную эмоцию. Дело в том, что страж жевал те самые пирожные, которые на прилавок приземлились.

Шафик в корзинке шумно облизывался, а стражник посмеивался.

– Коррупция! – недовольно проворчал кот и тяжело вздохнул.

– Да тише ты, – шикнула на неугомонного, хотя мужчина вряд ли слышал слова Шафика. Плямкал он со вкусом. Из пакета выглядывали пирожные, поэтому пришлось перекинуть корзинку в другую руку.

Фамильяр же даже не противился. Только горько вздыхал и ронял слюнки на мостовую.

А я шла, гордо задрав подбородок.

– Дарлусик, прости, – вдруг виновато изрек Шафик, умилительно заглядывая в мои глаза. Я не упустила возможности показать фамильяру свое недовольство.

– Сам эту проблему решать будешь, – отрезала я, ничуть не смущаясь того, что вариантов, как это сделать, собственно, у Шафика не шибко много. И имеется в виду здесь найм уборщика. Дорогое удовольствие, между прочим.

– Аброська обозлится, – фамильяр стыдливо прикрыл лапками глаза.

А я чуть не споткнулась.

Не дело это – идти и на дорогу не смотреть. Хорошо хоть, что страж вовремя придержал, иначе бы бултыхнулись мы просто здесь. И к старому позору добавился бы новый.

Вот только и сейчас все было не так радостно – реакция у стража хоть и отменная, но кремом сливочным он меня все-таки измазал.

Не выдержала – почесала щеку.

Шафик предусмотрительно закопался на самое дно и дышал через раз. Даже он чувствовал, что на этом наши приключения точно не закончились…

Слава Лурдесу, долго идти не пришлось. Потому что на улицу высыпал народ, и каждый считал своим долгом взглянуть в сторону нашей процессии.

Кто-то смотрел с легкой ухмылкой – таких я жалела. А вот тех, кто безусловно наглел – не удержалась, легонько прокляла, тут же приняв непринужденный вид, когда шедший нам навстречу мужчина ткнул в меня пальцем, а его спутница визгливо засмеялась.

Женщине пожелала немедленной икотки, а вот мужчину пожалела меньше – он шмякнулся на тротуар и с осоловелыми глазами да высунутым языком принялся облаивать прохожих.

Шафик только вздыхал. И непонятно было, от чего именно – от того, что страж закончил уминать пирожные, убрав пакет еще дальше, или от того, что его бессовестная ведьма не позволяла насладиться интересным зрелищем.

Я же потихоньку выходила из себя. Хорошенький денек оказался. С утра поела пыли, потом в сливочном креме измазали. В придачу схлопотала огромнейший штраф. И я совершенно точно знала, что к проступку Шафика добавят еще штраф за колдовство в общественном месте.

Горький вздох давила в себе покуда могла, но, когда мы подошли к участку, не сдержалась – на центральной площади образовалась пробка из полуживых, сонных подданных великого королевства Семидона. Очередная проделка Лурдеса, не иначе. Весь мир уже привык к его странному чувству юмора, но иногда и он перегибает палку. Сегодня великому божеству захотелось живого моря.

Даже служивые притормозили и, не сговариваясь, подхватили меня под белы рученьки.

Потом поймали волну, что неслась по направлению к участку, и всем пришлось расслабиться – даже дышать было сложно. Нас прижало к другим людям так, что пошевелиться, дернуться или даже чихнуть было нельзя. И если у кого-то это все же получалось, то только с титаническими усилиями и с не совсем приличными словами.

Наконец волна разбилась о высокие мраморные ступени участка, и все радостно выдохнули. Я – от того, что меня наконец-то прекратили ощупывать за все выдающиеся и не очень места, Шафик был счастлив уже просто потому, что я в этой толкотне не потеряла корзинку с его пушистой тушкой, а стражи радостно переглянулись и в мгновение ока съели по пирожному, восстановив потраченные силы – иногда им приходилось вытаскивать меня наверх, чтобы не затоптали до смерти. И проявлять при этом невиданные чудеса эквилибристики.

Шафик, что поразительно, молчал. Из корзинки доносились шуршащие звуки, и я подумала, что этот обормот просто прихватил с собой парочку конфет, а теперь тихонько их уничтожает, поэтому почти не придала такой странности значения.

А следовало бы, естественно, потому что Шафик и тишина – абсолютно несовместимые вещи. Однако теперь я стояла на ступенях и потихоньку приходила в себя от веселой забавы, устроенной треклятущим Лурдесом.

– Прошу, мисс, – один из стражей наконец закончил расправляться с пирожными и ехидно поклонился, указывая путь в обитель закона. Второй страж захихикал и повторил маневр товарища.

«Издеваются!» – подумала я, но высказываться не посмела. Хватит с меня штрафов!

Поэтому приподняла платье и величественно преодолела несколько ступенек. И плевать, что на голове у меня царил самый настоящий хаос, а платье приняло вид старой хламиды.

Я все равно красавица!

Видимо, так думали все, потому что когда оборачивались – отодвигались в сторону.

«Красавица, я сказала!» – мысленно фыркнула им в ответ, а сама потихоньку пригладила распушившиеся волосы.

Толку никакого, зато уверенности прибавилось, пусть я только хуже сделала.

Позади следовали стражники, о чем-то лениво переговариваясь. Прошло уже целых пять минут, а мы все не достигли входа, более того, впереди маячила уйма ступеней, и мне сделалось совсем уж нехорошо.

«Придется еще один день послужить у Аброськи!» – измученно подумала я, но потом подбодрилась. Один день – это никак не один год, который я выдержала у своего шефа. Потерплю еще денек, со мной же ничего не случится.