Я думала, что в тот день точно приобрету хроническое заикание.

Чуть позже Шафик признался, что чуть не умер от страха тогда. Подумал, что перед ним неизвестного вида чудовище нависло. А я просто косметические процедуры проводила! Ведь маска из морской глины – это не то, о чем ты можешь помнить, когда на тебе висит орущее животное. Корзинка-то в полете смогла сменить траекторию, а черное чудо – нет. Так и кричали мы тогда в два голоса. Я на своем, ведьминском, а он на своем – кошачье-человеческом.

И только когда мне удалось отцепить от себя сие чудо, оно соизволило промяукать:

– Шафик, шафик сими!

И нет, это не заклинание колдовское! Просто до кучи мы оба запутались в шарфике, заботливо уложенном в корзинку, но ни за что не желающем расставаться с хозяином. Так и назвала я его Шафиком. В честь, так сказать!

– Может, оно и правильно, – задумчиво изрек фамильяр. – Только Аброська конкуренции ни за что не допустит.

Что верно, то верно. Но, если хорошенько подумать, решение и этой проблемы отыщется.

– Пойдем, чудо мое, – вздохнула я, протерев лицо влажной тряпочкой на время легкого завтрака. – Ополоснемся, да на работу.

Водные процедуры принимали молча. Одевалась я тоже молча. У меня дрожали руки и отнялся язык от переживаний, а Шафик задумчиво в миллиардный раз перечитывал старый контракт.

– Да не появилось там ничего нового! – нервно дернула пергамент за краешек, но он не порвался, несмотря на все старания Шафика.

Если уж совсем честно признаваться, а не видимость создавать, то я и жгла этот проклятый контракт, и топила, даже закопала его однажды вместе с покойником. Но ровно через три часа после начала любой экзекуции он возвращался на место. И каждый раз самым неожиданным путем.

Однажды его вообще принес официант в местном ресторане. Вот стыдоба была! Аброська, змей чешуйчатый, специально зачаровал его с некой издевкой – для посторонних в нем каждый раз прописывался новый постыдный секрет. Так вот, в тот ресторан я больше не хожу. Теперь там все знают, что я однажды муляж груди себе в расшитый красными муравьями бюстгальтер засовывала. И не учел этот проклятый пергамент, что это вообще-то целых два секрета! Так местные жужалицы потом потешались!

– Дарлусик, зато теперь он точно не обманет.

Из дома вышли вполне спокойно. Я на своих двоих, а Шафик в специальной корзинке, как и полагается приличным и зарегистрированным фамильярам. Я даже слегка улыбалась. Однако меня не покидало странное чувство, что служить мне еще Аброське не переслужить!

– Авойна, эгэгэ-э-эй, – щуплый кучер хлестал по бокам замершую лошадь, которая, несмотря на жгучую боль, совсем не желала ступать на узкую тропинку Плутоватого леса. А я, нет чтобы пойти разбираться с проблемами, и вовсе задумался.

«Интересно, а почему Плутоватый? Это потому, что тропа здесь плутает, как сумасшедший заяц, или здесь под каждым кустом плуты похоронены? И почему под каждым? И почему похоронены?»

– Господин! Господин! – закричал кучер, порядком надоевший мне за трое суток пути. – Господин, ну ни в какую!

– Это ты ни в какую, – зло прошептал я, хоть немного пожаловавшись молчаливой карете.

Пришлось выходить и осматриваться. Что-то пугало лошадь, хотя вокруг ничего странного не происходило. Вовсю щебетали соловьи, слышался перестук дятла. Легкий ветерок заигрывал с листвой, отчего та смущенно шелестела и дрожала.

– Господи-и-н!

– Да здесь я, – процедил сквозь зубы и тронул лошадь за поводья. Животина испуганно вздрогнула, но, определив, что раздражитель вполне себе доброжелательный, сиротливо прижалась мордой к моему камзолу.

– Ну чего ты, милая, – шепнул я ласково, знаком приказав несносному мужичку замолчать.

– Есть там кто? Пугает тебя что-то?

Показалось, или лошадь всхлипнула по-человечески?

– Господин! – шепотом известил кучер. – Там… Тавой!

– Чавой? – со вздохом переспросил у испуганного мужичка, поглаживая лошадь.

– Ну тавой, плуты!

– Мертвые? – удивился я.

– Чавой-та мертвые? Живее нас-то будут, – удивленно моргнул мужчина.

– Под кустами? – уточнил у кучера, чем и вовсе вогнал его в непростую дилемму: покрутить пальцем у виска перед знатным господином или выругаться несуразно перед ним же. И то, и другое совсем не поощрялось. За время нашего путешествия этот индивид умудрился штрафов заработать больше, чем оплаты. В итоге сплюнул в задумчивости на другую сторону. По тарифу дешевле!

– Точно плуты!

– Объедем тогда, – приказал я и обратился к лошади. – Ты не бойся, никто тебя не обидит.

На том и порешили: развернемся да другую дорогу найдем. Вдруг эти загадочные плуты человечиной питаются? Всяко бывает в этом мире.

По хорошему бы надо доложить королю, да только он тогда меня же и заставит разбираться. А дела сейчас и поважнее есть. Во внутреннем кармане перстень помолвочный везу для невесты. Жутко дорогим получился, ибо в соседнем государстве заказывал. Чего там только нет! И функция подглядывания, и прослушка, и телепорт одноразовый в случае опасности имеется.

«Жутко полезная вещица!» – довольно размышлял я, пока лошади под крики кучера искали новую дорогу.

Только перстень этот хоть и для невесты, но не для моей. Принц наш, Гармоник Великолепный, фрейлину королевы обрюхатил. И получилось там совсем уж неудобно. Сам того не зная, брюхатил он ее на виду у половины замка. Вот и пришлось женить его в срочном порядке не на принцессе Златояре из Кимврека, а на Гусявушке Любомировой – русянке в седьмом поколении.

Вспомнив тот конфуз, раскатисто захохотал.

Это ж надо так опростоволоситься!

В столице у нас новшество появилось одно. Колдун один известный придумал. Магограмма называется. Надеваешь красивый браслетик на руку, крутишь-вертишь его, а перед тобой запрашиваемое место показывается, окромя, конечно, мест уединений.

В тот день то ли звезды сошлись, то ли сплетницы местные постарались, но даже поварята с конюхами видали эту катастрофу. На панорамном мраморном балконе двое страсти предавались, нимало не смущаясь.

Что потом творилось! Колдуна в темницу забросили, у всех этот его артефакт отобрали под страхом казни. Вот только у короля да у его приближенных такая диковинка осталась. И у меня тоже. В будущем подарю своей избраннице, пусть тешится. Хоть и исполнилось мне в этом году тридцать лет, но не нашлась она. Захаживали, конечно, в мою опочивальню девицы разных социальных статусов, но сердце оставалось каменным.

– Ничего, Рикусик, – щебетала любимая матушка. – И для тебя суженая родится.

Каждый раз после этих слов я задумывался о том, что женюсь я не раньше, чем вставные зубы у мастера Адвирко закажу.

Неожиданно, прервав приятные воспоминания, карета резко дернулась и остановилась.

– Господи-и-н! – как невменяемый заорал кучер. – Грабеж, господи-и-ин!

– И кого грабят? – в ответ крикнул я, подумав в очередной раз, что этот малахольный ну совсем заработать оплату не стремится.

– Нас, господин, – дрожащим басом ответил кучер и умолк.

«Дикие края, дикие нравы. И совсем дикие люди.»

– И много награбили? – лениво поинтересовался я, вытаскивая из карманов свои причиндалы. Магические, а не те, которыми обрюхачивают. Хотя в этом случае неизвестно, на какие именно охоту ведут. Говорю же, в этом мире случается всякое…

– Пока только пять медяшек и настойку для мужской силы, – честно ответил кучер.

Про себя взмолился Лурдесу.

«Чтоб там и тебя украли! Самому проще доехать!»

– И то, я сам им отдал, – повизгивая, доложил мужичок.

А на крыше кареты что-то заерзало.

«Ишь какой смелый, куда забрался!»

– Ты спроси, им там случайно золото не пригодится? – выкрикнул я, будучи в полной уверенности, что золотом заинтересуются сразу же. И в карету заглянут тут же, лошадей не распрягая. Мороки потом будет и так предостаточно. Распрягай, запрягай! А там я, весь такой красивый и с полным сундуком зелий разных.